— Все понимать необязательно, Клен, — оборвал его Нвокеди.

К нему возвращалась его самоуверенность, успевшая войти в поговорку у коллег по работе. Клен не в курсе дел и подробно информировать о случившемся его не стоит. В курсе был Маус, а он, по всем признакам, сгорел. Если сейчас действовать правильно, можно легко выбраться из нынешнего неприятного положения и продолжить свое исследование прямо с того места, на котором его сегодня столь грубо прервали.

— Сколько времени я отсутствую? — спросил он.

— С момента твоего выхода из корабля прошло пятнадцать часов пятьдесят семь минут по универсальному времени[13], — ответил киб.

Паго едва не присвистнул от удивления. На выбор места для проведения эксперимента ушло минут сорок. Еще двадцать он потратил на установку оборудования, и, начиная с этого момента, как и полагается добросовестному исследователю, четко отмечал время начала любого своего действия. На поляне он провел два часа сорок три минуты, потом появилась группа многоногих броненосцев числом в двадцать три особи, которую Паго вычислил уже давно и наметил в качестве рабочего материала, другими словами — выбрал в жертву на алтарь науки. В прямом смысле… Отстрел неповоротливых беззащитных животных из автоматической винтовки с мощной оптикой занял полторы минуты; и то лишь потому, что, согласно своему замыслу, он должен был наносить смертельные, но не приводящие к немедленному летальному исходу ранения — прицеливаться приходилось тщательно. Беднягам предстояло как следует помучиться перед смертью — к необходимости именно таких действий Нвокеди пришел в результате предварительного анализа информации, собранной им по интересующему его вопросу. Он подстрелил десятого и решал, не хватит ли, как вдруг разом заверещали сигналы датчиков. Паго взглянул на индикаторы — приборы будто сошли с ума. Пока он пытался разобраться с показаниями и понять, что же происходит, прошло от силы минут пять — вот тут-то и пришлось прервать эксперимент в связи с появлением новых действующих лиц. Неизвестные науке монстры выскочили из зарослей столь стремительно, что экспериментатору пришлось посвятить все свое время и силы тому, чтоб его не сожрали в течение ближайших нескольких секунд.

Паго прикинул, что отдыхает в своем убежище в этих кустах около часа. Значит, кросс по лесу продолжался не три и не четыре — одиннадцать часов! Неудивительно, что он чувствует себя так, будто попал в камнедробилку. И это значило, что до наступления ночи остается не так долго.

— Паго, с тобой все в порядке? Почему молчишь?

Нвокеди вернулся к действительности.

— Все в норме, не переживай.

— Ты вышел на связь через SOS-передатчик, — сказал киб-мастер. — Что случилось? Какие будут указания?

— Слушай, Клен, мой секретарь отказал. По неизвестным причинам. Киб костюма — тоже. Поэтому я немного заблудился…

Пиликнул сигнал уведомления, и Нвокеди взглянул на экран, на котором открылось окно навигатора. Катер был до смешного близко — меньше трех километров. Можно добраться за час или чуть больше… Он поднял голову — в его убежище стало заметно темнее. На широте, где он находился, вообще темнеет быстро, значит, скоро в этом лесу даже собственную вытянутую руку не разглядишь. Шлем-то потерян. А вместе с ним потеряна возможность видеть в темноте. Есть, правда, фонарик… Паго попытался сесть на корточки и тут же повалился на землю, едва сдержав стон. Не-е-ет, идти прямо сейчас он не сможет. Нвокеди попытался вспомнить, не попадалось ли на последнем отрезке его пути поляны, достаточно большой для посадки корабля, но не вспомнил ничего. Здесь даже просветы в сплошном массиве смыкающихся древесных крон и то редкость, а поляны только там, где скальное основание материка выходит на поверхность, образуя каменистые проплешины, заросшие травой и редким кустарником, или где слой почвы просто слишком тонок, чтобы удержать громадные деревья. Ничего не остается, как заночевать в лесу. Если приказать Клену лететь сюда и сажать катер прямо сквозь ветки, выбрав место, где они пореже и потоньше, существует опасность угробить и корабль, и надежду вернуться на базу как ни в чем не бывало.

— Я приду утром, — сказал Нвокеди. — Ты меня уже засек?

— Да, — тут же ответил Клен.

— Постараюсь выйти, как только рассветет. Следи за моим движением и будь готов взлететь, как только я подойду. До встречи.

Нвокеди, свернув антенну, засунул передатчик в карман. Достал свой стакан-котелок, и, щедрой рукой насыпав туда питательной смеси из контейнера, залил концентрат тоником. В быстро сгущающихся сумерках действовать приходилось уже почти на ощупь, но фонарик он зажигать поостерегся — его недавние преследователи или другие хищники могли бродить где-то поблизости, и привлекать их внимание было ни к чему. Если он от тех монстров днем едва ушел, то какие шансы у него будут ночью? Нет, правильно сделал, что остался.

Поев, он так же, на ощупь, нашел аптечку и, достав шприц, сделал себе укол стимулятора — поможет быстрей восстановить силы. Подумал, и вытащил пенал с гипномином, который в шутку называли еще «антисклерозными таблетками». Когда-то, мимолетно увлекшись экстрим-туризмом, он прошел краткий курс гипнообучения по выживанию в условиях необитаемых планет, но большинством знаний так никогда и не воспользовался, а внушенные знания и навыки, если их не применять на практике, забываются очень быстро. Гипномин поможет вспомнить. Нужно лишь четко сформулировать для себя тему и сосредоточиться… Правда, голос будет наутро хрипеть — странный побочный эффект у этих таблеток. Ну да ему тут не с кем разговаривать.

Нвокеди сгреб в кучу слежавшиеся мертвые листья, которых вокруг было сколько угодно, и устроил себе нечто вроде лежанки. Спать будет помягче, завтра он должен быть в форме — насколько это возможно после сегодняшнего. Неизвестно, с чем еще придется столкнуться на пути к кораблю. Уже засыпая, ощутил первое действие гипномина — вспомнил, что во втором контейнере на поясе, на который он почему-то не обратил внимания, находится набор предметов, необходимых человеку, оказавшемуся в тяжелом положении, в том числе — очки ночного виденья… Нет, не было сил сейчас подняться и тащиться к кораблю. Не было сил даже отчитать себя за забывчивость. Впрочем, на то они и существуют — антисклерозные таблетки…

Еще через секунду он уже крепко спал.

Проснувшись утром, Нвокеди чувствовал себя лучше, но глаза открывать не хотелось. Хотелось опять уснуть. Господи, да после такого марафона, как вчера, надо отдыхать неделю! Уже снова проваливаясь в сон, Паго уловил что-то… Звук? Но вокруг было тихо. Может быть, запах? Он осторожно потянул носом. Точно, запах. Тяжелый, незнакомый и пугающий. Гипномин, от которого сейчас слегка першило в горле, не только помогал вспоминать все хорошо забытое, он в известной степени обострял все чувства; расширяя сознание, способствовал быстроте и ясности мысли. Открывая глаза, Паго уже знал, что увидит.

Монстр был здесь, прямо в его убежище, не дальше, чем в полуметре. Да, он был похож на огромного безволосого павиана — и в то же время не похож ни на что на свете. Черная голая кожа лоснилась, будто смазанная жиром, огромная, как тыква, голова сидела на толстой короткой шее, переходящей в широченные плечи. «Павиан» сидел на корточках, совсем по-человечески положив на колени длиннющие мосластые передние лапы, толстый змеиный хвост, изгибаясь по земле, почти касался ног Паго, в равнодушных, близко посаженных глазах зверя светился легкий интерес. «Гастрономический», — тут же решил Нвокеди. Господи, сколько он уже здесь сидит? Где его дружки? Должно быть, Паго шевельнулся, потому что «павиан» опустил на землю передние лапы и резко подался вперед, оскалив пасть; раздался оглушительный рев, переходящий в визг. Паго тоже завизжал — от страха и отвращения, сгруппировался, подтянув колени к груди, и изо всех сил ударил надвинувшегося на него монстра обеими ногами.