Попрощавшись, Ливнев выключил связь. Наступившее молчание нарушил Рик:

— Молодец он, этот инспектор. Василиадис предоставил ему связь, а он почти в открытую назвал его дураком. «Глупая игра руководства в секретность»… Надеюсь, директор прослушивал канал и все слышал. Жаль только, этот Ливнев был излишне вежлив.

— В отличие от тебя, — заметил Крейг.

— Надеюсь, Василиадис и меня слышал, — хладнокровно ответил Рик.

— Ну что, народ, начнем работать? — предложила Кэт. — Быть осторожнее, чем мы сейчас, попросту уже невозможно. И если некоторые из нас не станут расстегивать страховочные ремни…

Остаток дня мы посвятили разработке стратегического плана поимки трех неосторожных самцов, которых заприметила Кэт, и ожиданию подходящего момента. Было выдвинуто несколько вариантов, но для надежного воплощения в жизнь любого из них требовалось, чтобы вблизи пляжа собрались все трое. До вечера такого случая не представилось, ночью тоже; но ночную охоту мы с самого начала решили отложить на будущее, если наши шансы на поимку горилл станут абсолютно безнадежны. Ночная охота на скутерах в глухих джунглях — удовольствие ниже среднего, и мы пока не смогли достоверно определить периоды сна и бодрствования этих животных. Из отчетов мы знали, что все известные виды фауны Тихой придерживаются обычного циркадного ритма. Исключение составляли немногочисленные многоногие, которые бодрствовали первую половину ночи, а во второй половине спали, точно так же и днем. Но все четыре периода все-таки укладывались в рамки местных суток. А наши гориллы вроде бы и не спали вовсе. С помощью одних зондов трудно уследить в густом лесу за животными, которые в ужасе шарахаются от них, но мы успели накопить достаточно информации, и Крейг в паре со своим Кальяном попытался ее проанализировать. Через несколько минут они включили в прогноз-группу Биаса, а через полчаса, в один из периодов хорошей связи с орбитой — Диану. Еще через час Крейг устало откинулся на спинку кресла и даже скинул с головы обруч коммуникатора.

— Ничего не выйдет, — сказал он. — Слишком мало сведений.

— Но хоть что-то получилось? — спросил я.

— Вероятность пятидесятипроцентная. Кому нужен такой прогноз?

— На худой конец сгодится. Мои предки по русской линии в таком случае говорили: «На безрыбье и рак рыба». Понял?

— Нет. То есть, понял, но в этой твоей присказке все наоборот. Раки — деликатес, а рыба — далеко не всякая. Должно быть: «На безрачъе (о, ужас!) и рыба — рак».

— А у них в древности были другие гастрономические предпочтения.

— Надеюсь, у них и с прогнозами было получше, чем у современных экзобиологов, — вмешалась Кэт. — Не тяни, Крейг.

— Исходя из имеющихся данных, — сказал Крейг, — можно сделать вывод, что у них четкого ритма нет вообще. Так не бывает, поэтому логичнее предположить, что это у горилл связано с внешними воздействиями. Проще — с ситуациями, которые по какому-то поводу важны для них. Заинтересовавшись чем-то, или чего-то испугавшись, они могут не спать всю ночь и весь следующий день.

— То о чем ты говоришь, свойственно лишь существам разумным, — заметила Кэт. — Животные не страдают бессонницей от страха — как только становится безопасно, они тут же успокаиваются. Некоторые весьма любопытны, однако ни один зверь не пропустит из интереса к чему-то постороннему период сна или обед. Мы уже договорились считать их просто обезьянами. Ты хочешь пересмотреть этот вопрос?

— Я такого не говорил, — отрекся Крейг. — Я просто сказал, что мне удалось выяснить.

— Я тоже просто спрашиваю, строго из интересов дела. Ты в этом плане знаешь больше, чем мы все. Хочешь пересмотреть?..

Крейг задумался на секунду.

— Нет. Когда информации станет больше (если станет), я смогу сказать что-то более определенное.

— Если гориллы разумны, Комиссия по Контактам поставит нам памятник, — сказала Кэт. — Мы войдем в легенды!

— Я предпочитаю гонорар от Шанкара Капура, — быстро вставил Рик.

— Если они разумны, и Комиссия припомнит нам убитого самца, то памятник будет надгробным, а в легенды мы войдем посмертно, — сказал я.

— Пит прав, — рассудил Крейг. — Слишком необычны наши обезьянки. Не пора ли передать сведения в Комиссию? На орбите полно их людей.

— И лишиться такого заказа? — возмутился Малыш. — Они, конечно, сразу же вышлют с Земли группу, будут проверять, а нас отсюда выдворят до выяснения обстоятельств. Период проверки они могут растянуть хоть на пять лет, хоть на десять. Мы потеряем гонорар.

— Когда тебя на заседании Комиссии начнут зажаривать над костром из протоколов, гонорар тебя вряд ли утешит, — сказал я. — Крейг, неужели произвольное нарушение циркадного ритма такой важный признак?

— Один из признаков… Не знаю. Я не специалист по разумным существам или существам с зачатками разума. Сомневаюсь, что серьезные сведения такого рода есть даже у Дианы. Полная информация по этим вопросам только у спецов-контактеров.

— Можно послать запрос им, — предложила Кэт.

— Проще сразу передать все данные, — ответил Крейг. — Они зацепятся за наш запрос и все равно вытряхнут их из нас. Пришлют группу и закроют планету. Если потом ничего не подтвердится, мы не только потеряем деньги, но и станем посмешищем среди всех звероловов.

— А если подтвердится, и выяснится, что мы утаивали сведения и продолжали отлов, нас лишат лицензии — как минимум, — сказал я.

— Можно уничтожить отчеты, — буркнул Рик.

— Можно, но если потом такое всплывет в ООЗ, нас исключат навсегда. А со стороны Комиссии такие действия расценят не только как преднамеренные, но и как злостные. И лишение лицензии, и тюремный срок.

Рик нервно вскочил, потом снова упал в кресло.

— Ну почему нам не попался заказ, с которым было бы все просто и ясно? — простонал он. — Какого черта нас занесло на Тихую ловить нестандартных горилл?

— Ты ведь сам хотел поохотиться в заповеднике, — напомнил я. — Мы все были против, но наконец поддались на твои уговоры. Фирма пошла навстречу твоему желанию, так что это ты во всем виноват.

Рик изумленно выпучил глаза, не в силах вымолвить ни слова от возмущения.

— Ну ладно, я пошутил, — сказал я, не дожидаясь, пока он очухается. — Мы оказались здесь потому, что нам пообещали кучу денег за работу, которую мы посчитали несложной. Работа оказалась сложней, чем мы предполагали. Но разве это в первый раз? Почти всегда так и бывает, когда берешься за отлов животных, которых мало кто ловил или никто не ловил, а заказы, с которыми все просто и ясно, оплачиваются сам знаешь как.

— Никто из вас еще не предложил конкретно, что делать, — едко заметила Кэт.

— В том числе и ты, — не менее едко ответил я. — Биас, сверься со сводами правил Комиссии, ООЗ, УОП, Господа Бога, чертовой бабушки и сообрази, насколько серьезно положение. Должны ли мы передать сведения уже сейчас, или можно не суетиться? А также нам нужно знать, сколько вообще мы можем тянуть с передачей информации, не нарушая чисто этических норм, если эти ушлые макаки на самом деле не животные. Думаю, никому из нас не хочется оказаться в роли бессердечных живодеров, сажающих в клетки и отдающих под нож потенциальных братьев по разуму?

Все согласно кивнули, а Кэт сказала:

— Сделай, Биас.

— Лучше спросить Диану, — ответил киб-мастер. — Она поумнее, чем я, а связь все еще хороша.

— Диана?

— Уже готово, — отозвалась та. Несомненным преимуществом искусственного интеллекта с человеческими качествами является способность предпринимать нужные шаги не дожидаясь приказа. — Вы можете спокойно работать до возрастания вероятности наличия разума у вида свыше ноль семи по шкале Генриха, причем не по одному, а хотя бы по трем параметрам. Пока такой индекс имеют лишь отдельные поведенческие характеристики. Главный признак — деятельность, которую можно без сомнений классифицировать как разумную у существ такого типа, отсутствует полностью. Они не строят жилищ, не пользуются огнем, не выращивают продукты питания, не пользуются орудиями труда, за исключением случаев, вписывающихся в естественные рамки. Например, они переворачивают большие камни, под которыми разыскивают мелкую живность, вроде слизней и личинок насекомых, пользуясь палкой, как рычагом. Но то же самое можно сказать о представителях многих видов. Мне продолжать Пит, или я тебя успокоила?