А беглецы помчали обратно к стелам.

Конь устало хрипел, роняя на скаку обильную пену с губ.

Плохо. Все очень плохо! Мерин устал, он не выдержит долгой погони.

Да и куда гнать? В трясину навстречу смерти?..

Но задуматься об этом как следует он так и не успел.

Три юркие тени размером с небольшую собаку вдруг бросились прямо под копыта, выскочив неизвестно откуда.

Хруст дробленых костей смешался с резким тонким писком, и две бесформенные кляксы остались в грязи. В то время как третья, высоко подпрыгнув, вцепилась Эшу в голень не то зубами, не то когтями.

Перехватив поводья в одну руку, парень попытался скинуть с себя эту мразь, напоминавшую очень крупную выдру, слепленную из полупрозрачных мокрецов.

От удара тварь взвизгнула, но вниз не свалилась, а только еще сильней впилась в ногу.

Дарий ткнул ее острием меча, и существо, взвизгнув, шлепнулось наземь.

— Гони, гони! Не оглядывайся! — крикнул ему Дар.

Эш взглянул вперед. Петля облавы стягивалась все сильнее, но проход к топи все еще оставался открытым.

Темнота вокруг шлепала лапами по воде, шуршала ножками, пыхтела и фыркала.

И посреди всего этого копошащегося шума вдруг раздался низкий раскатистый рев.

Будто откликнувшись на него, стелы начали светиться. Тусклый свет медленно разгорался, высветляя очертания пологого холма позади древних сооружений. На призрачно-светлых гранях проступили хищные, острые рамейские символы.

— Дар, они светятся!.. — испуганно выдохнул Эш, вытаращившись на столбы.

— Гони! — отозвался Дарий, снова свешиваясь на бок, чтобы достать на ходу кого-то своим мечом.

— Да у меня тут руины светятся, говорю!

— А у меня два паука размером с лошадь! Гони, говорю!!

Теперь они были уже совсем близко — и стелы, и одержимые твари. Эш слышал, как лязгают за спиной чьи-то острые зубы, и видел, как все ярче разгораются высеченные из серого камня и выщербленные временем квадратные колонны, уходящие высоко в черное небо.

И то, что раньше скрывала ночь, теперь предстало во всей своей наготе.

Возвышение, которое Эш принимал за холм, на самом деле было вросшим в землю небольшим ступенчатым строением.

— Ошалеть!.. — охнул Дарий, увидев, наконец, как светятся руины.

Дальше его слова утонули в изможденном храпе мерина. Конь внезапно сбавил темп, не обращая внимания на понукания, и остановился, тяжело раздувая бока.

Его силы иссякли, и он сдался.

Дарий соскочил наземь и тут же обернулся назад, держа наготове меч.

Сумерки кишмя кишели гигантскими уродцами уже на расстоянии меньше сотни шагов. И ближе всех были два огромных паука с восьмирукими человекообразными туловищами, поднимавшимися прямо из паучьих спин.

Следом из седла спрыгнул Эш.

— Бежим в зиккурат! — крикнул он Дарию, дергая за поводья коня.

— Да я бы рад, — отозвался Дар, отбиваясь мечом от выскочившей из-под ног длинной твари с бесчисленным множеством ножек и волчьей головой.

Один из пауков-гигантов тоже был уже совсем близко, и Эш схватился за лук.

Тяжелая стрела низко прогудела в темноте и вонзилась ему в человеческое плечо. Монстр взвизгнул, как ударившийся ребенок, и еще быстрей зашуршал паучьими лапами.

Спешно натянув тетиву снова, Эш почувствовал, как от напряжения ему сводит руки: лук Никкаля был хороший, тугой, а он слишком давно не упражнялся в стрельбе.

Но выстрел получился отменный — вторая тяжелая стрела вонзилась твари прямо промеж глаз. Уродец дернул руками и безвольно опрокинулся назад, но паук все равно продолжал ползти, как ни в чем не бывало, волоча за собой безжизненное подобие человека, с которым составлял единое целое.

Дарий подскочил к нему и одним сильным ударом разрубил существо сверху вниз.

— Не мешкай, беги в зиккурат!.. — крикнул он напарнику.

Эш метнулся к храму, в котором могла остаться хоть толика прежнего духа-хранителя. Следом за ним бросился Дар…

В одну секунду вдруг стало тихо.

Одержимые духами твари умолкли и остановились.

А вместе с ними замолчало все вокруг — ветер, ночные птицы и насекомые.

Чудовища теснились плотным кольцом вокруг древнего святилища, но даже не пытались приблизиться.

Эш с Дарием невольно замедлились вслед за ними.

— Что происходит? — шепотом проговорил Эш, пятясь спиной к храму. — Жуть-то какая…

Десятки злобных глаз смотрели в упор на двух людей, пойманных в западню, и будто чего-то ждали от них.

— Похоже, нас приглашают войти внутрь, — негромко заметил Дар.

Вздрогнув, Эш обернулся на зиккурат.

В отличие от ступенчатых стен, заросших травой, двери храма выглядели совсем как новые. Никаких замков или запоров на них не было, да и сами створки оказались неплотно прикрытыми. И в небольшой щели виднелась тонкая полоса света.

— Чето я как-то уже не хочу туда, — признался Эш.

Дарий озадаченно хмыкнул.

— Не похоже, чтобы у нас оставался выбор.

Переглянувшись, они оба развернулись и направились к входу в зиккурат.

— И все равно я туда не хочу, — сказал Эш.

— Я тоже, — усмехнулся Дарий, останавливаясь перед воротами. Вдвоем они налегли на тяжелые двери плечом и вошли внутрь.

У входа ярко пылали факелы. После ночной темноты их свет казался нестерпимым. Но даже щурясь от непривычной яркости, Эш сразу разглядел необычное убранство стен и колонн центрального нефа зиккурата.

Сначала они казались украшенными богатой лепниной с мелким, изысканным орнаментом.

Но уже через мгновение Эш понял, что это за орнамент.

В колоннах и стенах храма были сделаны ниши, в которых аккуратными рядами лежали восково-белые человеческие черепа. Пламя факелов, вставленных в держатели колонн, высветляли их округлые части и сгущали тени в мертвых глазницах, глядевших на вошедших из глубин своей вечности.

Бедренные кости, аккуратно выложенные в ряд, венчали все три арки, ведущие к самому сокровенному и темному месту храма — его Сердцу.

А из боковых нефов слева и справа, как сторожа, выглядывали белые мраморные силуэты огромных статуй. Некоторые из них изображали животных, некоторые — людей. А некоторые постаменты и вовсе опустели, и лишь белые обломки на полу говорили о том, что когда-то и здесь во всей своей красе возвышались мраморные фигуры.

Эш нервно проглотил подкативший к горлу ком.

Все эти застывшие мраморные лица и морды, все эти мертвые глаза будто следили за ним.

Парень невольно покосился на Дария.

Тот встал у входа, как вкопанный, уставившись на жуткие колонны. Такого зиккурата он тоже еще не видел.

Вдохнув поглубже, Эш шагнул вперед. Под ногами что-то хрустнуло, но он не стал разглядывать, что это было. Высоко подняв голову, Эш двинулся к Сердцу храма, где только что кто-то затеплил огонек свечи.

Следом пошел и Дарий.

Их шаги эхом раздавались в пустоте. Застывшие звероподобные создания хищно щерились со своих пьедесталов, и Эш готов был поклясться, что каменные морды неприметно движутся, наблюдая за людьми, осмелившимися нарушить царивший здесь покой.

И тут, смешиваясь со звуком шагов и шаркающим эхом, из глубины святилища донесся смутно знакомый Эшу голос.

— Все проблемы нашего времени связаны с тем, что люди просто забыли, кем были до появления Великих акад, — заявил невидимый человек. — Посмотри по сторонам, мальчик мой. Именно так выглядели первые зиккураты, созданные людьми…

От язычка свечи вспыхнул еще один факел. И в его пламени Эш увидел силуэт мужчины в черном.

Он сидел в Сердце храма на скамье, расположенной там, где обычно устанавливали Камень со стигмой акады. Серебряные волосы струились по богато расшитому отложному воротнику, серебряные пряжки на сапогах яростно вспыхивали и гасли от движения пламени.

Это был Аварра.

А прямо за его спиной стоял белоголовый с насмешливой ухмылкой на наглом лице.

Эш остолбенел и уставился на ожившего покойника, как на призрака.

Аварра, опершись на руку своего убийцы, тяжело поднялся со своего места, и продолжал как ни в чем не бывало.