Парень только головой покачал.

— Понесла же вас нелегкая…

— Вообще-то тебя тоже, — обиженно надула губы Шеда. — Хочу тебе напомнить, что все началось с того, что ты рванул в толпу!..

— Так в толпу же! А не с мечом на заставных стигматиков… Ладно, что уж теперь… — перебил он сам себя и снова вздохнул. — Сейчас у тебя на руках сорок девять с половиной мин. Верно? А за труп нам нужно заплатить сотню. Предлагаю как-нибудь попытаться заработать на выплату долга.

— Тебе никогда не приходилось считать деньги, поэтому ты не представляешь себе, что и сколько здесь стоит. — нахмурилась Шеда. — Думаешь, пятьдесят мин так легко заработать?

— Для начала можно немного затраты уменьшить, — сказал Эш. — Я так прикинул — что-то очень жирно запросила с нас Верра за свою комнату.

Шеда кивнула.

— Да, но незнакомых людей со стигмами вообще-то нигде с распростертыми объятиями не встречают…

— Но теперь-то вы не просто «незнакомые люди», вы же состоите на службе у города, — заметил Эш.

Шеда задумчиво поскребла острыми ноготками затылок.

— Слушай… Ну как бы да… А я и не подумала…

— А ты подумай.

Эш приподнялся со своего места, надел на спину лук с двумя колчанами и, выбравшись из арки, соскользнул с крыши на балкон, а оттуда по колонне с лепниной — вниз.

Следом за ним с крыши слезла и Шеда. И они направились к дому.

— Я собираюсь забрать Полудурка и поехать белок пострелять, — заявил Эш девушке.

— В смысле? — она даже остановилась от возмущения. — Слушай, мы с Дарием не можем покидать город!..

— Ну так вы и не покидайте, — сказал парень, не сбавляя шагу.

Девушка бросилась его догонять.

— Ты должен остаться! За стенами города для тебя небезопасно!..

— Здесь нигде не безопасно, а мне нужно потренировать стрельбу…

— Да все равно никто уже менять условия договора не станет! Ни к чему из шкуры вон лезть… Я не отпущу тебя!..

Эш резко повернулся к Шеде.

— Хочешь поуправлять мужчиной — роди его, — с незнакомой жесткостью сказал он ей. — И то учти, что это работает лет десять, не больше. А я тебе не сын, и не конь, чтобы ты мне удилами дорогу указывала, — осадил он девушку.

Шеда, казалось, растерялась.

Взглянув на ее жалкое лицо, Эш смягчился.

— Я должен понять свои новые возможности, — примирительным тоном пояснил он. — Дух как будто показывает мне время от времени свою силу, но пользоваться ею по своему усмотрению у меня пока не выходит…

— Показывает что? — фыркнула Шеда, открывая калитку во двор, где на привязи пофыркивал Полудурок. — Силу? Эш, да это же дряхлый, беспомощный и бесполезный дух! Какую еще силу ты от него хочешь, я тебя умоляю! Хочешь, я расскажу, как мы его поймали?

— И как же?

— Да никак! — рассмеялась Шеда. — Хозяину мы сказали, будто долго ловили его по лесам, чтобы больше серебра получить. А на самом деле он вышел на нас сам! В дряхлом медведе. Представляешь? Он даже не учуял засаду! И сдался после двух минут схватки. А ты говоришь — сила! — фыркнула девушка.

Эш застыл, как вкопанный.

— Погоди. То есть он… Сам вышел к вам? Ворон пришел сам?..

— Ну да, я так и сказала! Видать, у старых духов, как у старых людей, ума становится маловато, — безмятежно отозвалась Шеда.

«Это у тебя ума маловато», — подумал Эш, глядя на девушку.

Не слушая больше ее уговоры, он запряг своего мерина, велел передать Дарию, что к ночи постарается вернуться, и уехал прочь со двора.

На улицах уже стали появляться люди. Они спешили по своим делам, как ни в чем не бывало. На рыночной площади присмиревшие висельники кормили ворон. Торговые ряды оживали, и среди торговцев бойко толкались водоносы с ведрами, замывая на булыжниках высохшие кровавые разводы.

Выехав из ворот, Эш припустил галопом по направлению к лесу.

— Значит, сам пришел, — бормотал он себе под нос. — От слабости ты это сделал, ага. Так я и поверил…

Когда редкая молодая поросль сменилась плотными пышными зарослями, Эш спешился. Подхватив мерина под уздцы, он направился вперед, высматривая местечко поприятней. Полудурок послушно брел за своим хозяином, пока тот не остановился под раскидистым дубом.

Солнце пучками золотых нитей светило сквозь густую листву. Трава блестела крупными каплями, похожими на осколки зеркала. Привязав мерина к ветке дерева, Эш глубоко вздохнул.

Выглядело все это глуповато, но отступать он не собирался.

— Ну что ж, здесь нам никто не помешает, — негромко проговорил он, осматриваясь. — Я знаю, говорить ты умеешь. А значит, с тобой можно разговаривать. И я хочу поговорить с тобой, потому что у меня очень много вопросов, на которые мне нужен ответ. Слышишь, ворон?

Но в ответ юноша услышал только шелест листвы.

Эш присел на толстый корень, выглядывающий из земли, и прислонился спиной к стволу.

Эмоции бурлили в нем, как похлебка над огнем. И с этим нужно было что-то сделать.

Потому что в последний раз он услышал духа, когда пытался достигнуть абсолютного спокойствия перед выстрелом.

Эш решил повторить это. И не просто попытаться повторить, а добиться результата, чего бы это не стоило. Даже если ему придется просидеть под этим деревом до ночи.

Потому что ворон терпеливее времени.

Ворон терпеливее смерти.

Эш тоже ворон, и он умеет ждать.

Время шло, а ничего так и не происходило.

Ворон молчал.

Примерно к полудню Эшу до одури захотелось пить, но отправиться сейчас на поиски воды для него означало сдаться.

А сдаваться он не хотел.

Солнце ощутимо пригревало сквозь листву. Бессонная ночь давала о себе знать, и Эш поймал себя на том, что на мгновенье уснул.

Этого еще не хватало.

Он открыл глаза, рассеянным взглядом уставившись на покачивающиеся тени от кроны дерева, перемешанные с яркими изумрудными пятнами.

От усталости в голове не осталось мыслей. Эш просто смотрел на тени, и они постепенно становились все отчетливей и объемней. Темные, почти черные прожилки проступали на них, как вены.

Птицы умолкли, и даже вездесущие надоедливые муравьи перестали досаждать своими укусами. Тело стало тяжелым и ватным, как если бы Эш проглотил стакан рябиновой или можжевеловки натощак. Малахитовые тени, казалось, начали испускать зеленоватое свечение, и оно медленно разрасталось, заменяя собой ослепительные солнечные блики.

Эш наблюдал за происходящим из-под полуопущенных век, и где-то в глубине сознания у него шевельнулась мысль, что все-таки нужно встать и размяться, или он окончательно заснет.

А потом вдруг померкло солнце.

Эш вздрогнул и вскочил на ноги.

Но наваждение не исчезло. Вокруг клубилась серая мгла, под ногами лежала устланная костями голая земля без единой травинки.

Эш стоял на мертвом поле. Холодный ветер ударил в лицо, и дуб за спиной яростно зашумел, качая уродливыми узловатыми ветвями.

Эш обернулся. И вместо ствола он увидел сплетение мертвых коричневых рук, тянущееся к ярко-синему, усыпанному звездами небу.

Сквозь шелест листвы до чуткого слуха донеслись звуки похрустывающих камешков под тяжелыми шагами. И на фоне синего неба юноша увидел гигантский человекообразный силуэт в развевающемся на ветру изорванном плаще.

Существо двинулось к Эшу.

От волнения у парня перехватило дыхание. Он стоял и смотрел, как черная фигура приближается к нему, и непроизвольный животный страх перемешивался в его крови с какой-то особенной, недоброй радостью.

Потому что именно ради этой встречи он все и затеял.

Силуэт становился все ближе, постепенно уменьшаясь, и вскоре напротив Эша остановился человек, укутанный с головы до ног в складки широкого и длинного плаща. Лицо скрывал низко опущенный капюшон.

Парень с интересом и некоторым разочарованием смотрел на черный силуэт.

Если это дух, то почему выглядит, как человек? Разве ворон не должен быть вороном?..