Жизнь, как загадка, темна…
Жизнь, как загадка, темна,
Жизнь, как могила, безмолвна,
Пусть же пробудят от сна
Страсти порывистой волны.
Страсть закипела в груди –
Горе людское забыто,
Нет ничего впереди,
Прошлое дымкой закрыто.
Только тогда тишина
Царствует в сердце холодном;
Жизнь, как загадка, темна,
Жизнь, как пустыня, бесплодна.
Будем же страстью играть,
В ней утешенье от муки.
Полно, глупцы, простирать
К небу безмолвному руки.
Вашим умам не дано
Бога найти в поднебесной,
Вечно блуждать суждено
В сфере пустой и безвестной.
Если же в этой пустой
Жизни и есть наслажденья, –
Это не пошлый покой,
Это любви упоенье.
Будем же страстью играть,
Пусть унесут ее волны…
Вечности вам не понять,
Жизнь, как могила, безмолвна.
Ты дышишь жизнью! О, как я к тебе влеком…
Ты дышишь жизнью! О, как я к тебе влеком…
Меня манит к тебе желанье сладострастья…
Опомнись, милая, ужели не знаком
Тебе холодный свет без ласки и участья?..
В наш век скрывать должно желания любви,
Иначе и тебя, как остальных, осудят…
Опомнись, милая, пока в твоей крови
Огонь и страсть желаний не пробудят!..
Когда-нибудь сойдемся мы с тобой…
Не скоро, может быть… Я жду того мгновенья,
Когда не бросит камня свет пустой
За каждый счастья миг в минуту наслажденья.
Муза в уборе весны постучалась к поэту…
Муза в уборе весны постучалась к поэту,
Сумраком ночи покрыта, шептала неясные речи;
Благоухали цветов лепестки, занесенные ветром
К ложу земного царя и посланницы неба;
С первой денницей взлетев, положила она, отлетая,
Желтую розу на темных кудрях человека:
Пусть разрушается тело – душа пролетит над пустыней,
Будешь навеки печален и юн, обрученный с богиней.
Печальная блеклая роза…
Печальная блеклая роза
Качала головкой своей,
И сыпались горькие слезы
Из плачущих горьких очей…
О чем же, печальная роза,
Ты плачешь во мраке ночей?
О том ли, что вешние грезы
Умчались с зеленых ветвей?
Не плачь, моя блеклая роза,
Вернется назад соловей!..
Не плачь, отряхни эти слезы
С заплаканных темных очей…
По темному саду брожу я в тоске…
По темному саду брожу я в тоске,
Следя за вечерней зарею,
И мыслю об ясном моем огоньке,
Что путь озарял мне порою.
Теперь он угас навсегда и во мгле
Туманной, таинственной скрылся,
Оставив лишь память о строгом челе,
Где страсти восторг притаился.
Он, помню я, светил в морозной ночи,
Средь шумного города светил…
Не знал я, несчастный, что так горячи
Объятья, – и ей не ответил…
Она, распаленная страсти огнем,
Мне сердце расплавить хотела
И жгла меня ночью, светила мне днем,
Любовным желаньем кипела!
Но мыслью холодной я ум полонил,
И, только минутами, жарко
Я верил, я жаждал, – так страстно любил,
И страсть разгоралась так ярко!..
· · · · · · · · · · · · · · · ·
По темному саду брожу я в тоске,
Следя за вечерней зарею,
И мыслю об ясном моем огоньке,
Что путь озарял мне порою…
· · · · · · · · · · · · · · · ·
Роза и соловей
Блеклая роза печально дышала,
Солнца багровым закатом любуясь,
Двигалось солнце, – она трепетала,
В темном предчувствии страстно волнуясь.
Сумерки быстро на землю спустились,
Мрак непроглядный шел следом за ними,
Трепетно розы листы шевелились,
Страстно следя за тенями ночными.
Роза шептала: «О, милый, найдешь ли
Темною ночью любовь и подругу?
Мраком покрытый, внезапно, придешь ли
К темному, полному свежести лугу?»
Лились неясные грустные звуки,
Розы ли стоны, ручья ли журчанье?
Кто это знает? Исполнена муки,
Роза увяла в своем ожиданьи…
Утро роскошно проснулось над лугом,
Милый явился на страстные звуки…
Бедная, нежная сердцем подруга
К небу простерла колючие руки…
Тихо сказала: «Прости», угасая…
Свистнул в ответ соловей беспощадный;
Куст одинокий крылом задевая,
Дальше умчался, поклонников жадный…
· · · · · · · · · · · · · · · ·
Видел потом я, как он, упоенный
Песнью, шептался с другими цветами:
Розы качали головкой склоненной,
С песнью коварной сливаясь мечтами…
Скажи мне, Лигия, в каком краю далеком…
Скажи мне, Лигия, в каком краю далеком
Цветешь теперь под небом голубым?
Кто пал к твоим ногам, прельщенный дивным оком?
Как пламень от костра, как синеватый дым,
Он тщетно силится прильнуть к устам пурпурным,
На поцелуй лобзаньем отвечать,
Но вверх летит и в воздухе лазурном
Уста твои не может целовать…
И ты, коварная, надменной, строгой лаской
Закралась в душу мне и там зажгла огни.
Но пламень мой покрыт холодной маской,
Уста мои молчат и холодны они…
· · · · · · · · · · · · · · · ·
