Глухая полночь. Цепененье…
Глухая полночь. Цепененье
На душу сонную легло.
Напрасно жажду вдохновенья –
Не бьется мертвое крыло.
Кругом глубокий мрак. Я плачу,
Зову мои родные сны,
Слагаю песни наудачу,
Но песни бледны и больны.
О, в эти тяжкие мгновенья
Я вижу, что мне жизнь сулит,
Что крыл грядущее биенье –
Печаль, не песни породит.
Кошмар
Я проснулся внезапно в ночной тишине,
И душа испугалась молчания ночи.
Я увидел на темной стене
Чьи-то скорбные очи.
Без конца на пустой и безмолвной стене
Эти полные скорби и ужаса очи
Всё мерещатся мне в тишине
Леденеющей ночи.
О, как безумно за окном…
Вы, бедные, нагие несчастливцы.
О, как безумно за окном
Ревет, бушует буря злая,
Несутся тучи, льют дождем,
И ветер воет, замирая!
Ужасна ночь! В такую ночь
Мне жаль людей, лишенных крова,
И сожаленье гонит прочь –
В объятья холода сырого!..
Бороться с мраком и дождем,
Страдальцев участь разделяя…
О, как безумно за окном
Бушует ветер, изнывая!
Я говорил при вас с тоской…
Посв. ***
Я говорил при вас с тоской;
Случайно вам – такой красивой,
Такой изящной и простой –
Открыл души изгиб нелживый.
Но знайте: правду различить
Во мне не вам, душа простая…
Моей души незримой нить
Не вам схватить, перерывая…
И я не слаб. Мгновенье чар –
Одно мгновенье мне лишь надо, –
И сердца вашего пожар
Разрушит крепкую ограду…
Я вас щажу пока, дитя,
Но вижу, близится мгновенье,
Когда падете, не шутя,
К моим ногам – для упоенья…
Плоды неизведанной страсти…
Плоды неизведанной страсти,
Плоды безотрадных годов
Терзают мне душу на части,
Трепещут желанием слов…
О, эти желанные речи
В душе берегу молодой
До первого друга, до встречи
С какой-то небесной душой.
А может быть, верного друга
Минутная страсть заменит,
Придет дуновение юга, –
В созвучья душа отлетит…
И в этих созвучиях дальних
Услышу я голос былой
Волнений, терзаний печальных
Безумной души молодой…
Молчу и сумрачно гляжу…
Молчу и сумрачно гляжу
На берег дальный. Сердцу мнится,
Что, только мысль освобожу, –
Она опять поработится…
Опять откроется окно,
И ночь опять пахнёт прохладой…
Былое вновь воскрешено
С его отравой и отрадой…
Как этих тусклых фонарей
Нева удвоила мерцанье, –
Так стон мелодии моей
Несет вдвойне воспоминанья…
Святые песни прежних лет
Аккордом, счастие дарившим,
Тогда лились, – и я, поэт,
Дышал грядущим – не погибшим!
Мы устали. Довольно. Вперед и вперед…
И влекла меня жажда безумная
Жажда жизни вперед и вперед…
Мы устали. Довольно. Вперед и вперед
Неустанно влекла нас природа…
Мы вернулись назад: чуть покинув восход,
Мы опять под лучами восхода…
Весь-то жизненный путь мы прошли до конца, –
И концом оказалось начало…
Но покинуло нас иждивенье творца,
Что когда-то наш путь украшало…
Вот он, прежний восход! Но холодным огнем
Он не тронет нам души, как прежде…
Мы устали. Напрасно мы отдыха ждем, –
Не поверим мы больше надежде…
Я опять на подмостках…
Смейся, паяц, но плакать не смей!
Я опять на подмостках. Мерцают опять
Одинокие рампы огни.
Мне придется сейчас хохотать…
А на сердце-то стоны одни!
Что же делать! Толпа мне отсюда видна, –
Затаивши дыхание, ждет…
А у рампы она – смущена
И, наверное, бога зовет!
Тише! Дрогнуло что-то… Как сердце стучит!..
О, проклятое сердце, не плачь!..
Чей-то голос над ухом звучит…
Сам себе я судья и палач!!..
· · · · · · · · · · · · · · · ·
Я очнулся. Толпа рукоплещет, зовет…
Я не вижу тревожных огней!
А она мне венок подает
Из лавровых ветвей…
Народилась волна…
Народилась волна –
Ударяет о берег скалистый.
Всё, чем дышит она, –
Дух прозрачный и чистый.
Ночью бурною вал
Налетел на волну молодую
И нещадно терзал
Ее душу живую…
Оттого так бледна,
И, прозрачного полная горя,
Тихо шепчет волна:
«Унеси меня, темное море…»
