Возможно, так было и с Черным Псом. Как считают исследователи городского фольклора XVII—XVIII веков, он вроде бы не тревожил жителей шведской столицы в те времена.

В 1827 году в Стокгольме официально открылось Северное кладбище. Как считают специалисты, этот мемориальный парк был создан в духе французского классицизма. Из центра кладбища веерообразно расходятся аллеи. В 1861 году здесь возведена часовня в неоготическом стиле.

Северное кладбище Стокгольма в наше время называют своеобразным музеем. Ведь здесь находятся могилы многих известных шведов: писателя Августа Стриндберга, предпринимателя, ученого и мецената Альфреда Нобеля, режиссера Ингмара Бергмана и других знаменитостей.

В этом некрополе похоронена и выдающаяся ученая Софья Ковалевская. Она переехала из России в Швецию в 1883 году и преподавала высшую математику в Стокгольмском университете.

Примерно в середине XIX столетия посетители Северного кладбища обращали внимание на необычную игру детворы среди печальных памятников. Конечно, взрослые напоминали им, что земля, где погребены люди, не место для забав. Ребятишки учтиво выслушивали упреки, но через какое-то время возобновляли свои игры.

Привлекали их густые заросли можжевельника. Дети кладбищенских служителей, сторожей и землекопов собирались в кружок и хором произносили:

Кто-кто затаился в чаще?

Чьи глаза взирают из можжевельника?

Чей огонь хочет меня сжечь?

Это он — Черный Пес — посланец дьявола!

Спасайся, кто может!..

При этих словах дети разбегались и прятались в укромных уголках кладбища. А один из ребят, изображавший Черного Пса, пытался их отыскать. Найденный должен был исполнить два «греховных пожелания» «посланца дьявола».

Прикинуться нищим и выпросить у посетителей кладбища монету, перенести цветы с одной могилы на другую, спрятаться в кустах и истошно орать, умоляя о пощаде, а потом — сбежать, подбросить на аллею записку: «Это твой последний час», — вот далеко не полный перечень пожеланий Черного Пса. Подобные шалости считались серьезными проступками для шведской детворы того времени.

Через какое-то время кладбищенским служителям удалось изловить всех сорванцов. Стали допытываться у ребят: кто научил их такой игре?

Озорники, несмотря на раскаяние, все, как один, заявили:

— Нас научил Черный Пес!..

А дальше каждый по-своему рассказывал о том, как в вечерних сумерках повстречал среди надгробий «посланца дьявола» и как страшное существо с горящими глазами человеческим голосом обучало правилам своей игры. Не желавших играть оно запугивало, обещая им скорую мучительную смерть.

Конечно же, взрослые не поверили кладбищенским озорникам. Но выяснить, кто из старших выдумал зловещую игру, так и не смогли.

Родители установили за детьми строгий надзор, и шалости на Северном кладбище прекратились. Казалось, игра в Черного Пса навсегда позабылась. Но от влияния «темных сил», как и от пристрастия к жутким, таинственным историям, нелегко отделаться.

Спустя месяц после прекращения игры в Черного Пса пропал один из ее участников. Ушел он из дома в гимназию, и больше его никто не видел.

Родители спохватились только вечером. Обратились к товарищам гимназиста. Те лишь пожимали плечами да отводили глаза в сторону. Взрослые заподозрили неладное.

Хоть всегда и славились шведы гуманным отношением к детям, без ремня дело не обошлось. Потому и живуча допотопная методика воспитания, что результативна в любые времена.

Из сбивчивых признаний ребятни стало известно: Черный Пес снова появился на Северном стокгольмском кладбище.

Пропавший мальчик видел его и сообщил товарищам:

— Он велел прийти днем к надгробию молодого капитана и ждать...

Чего ждать? Что последует за этим? К могиле какого капитана надо явиться, пропавший мальчик не знал, а приятелям велел помалкивать.

Вряд ли кто из взрослых воспринял всерьез появление сказочного Черного Пса, но кладбище обыскали вдоль и поперек. Никаких следов пропавшего не обнаружили. На всякий случай решили отыскать загадочную могилу «молодого капитана». Но и ее не удалось найти.

А спустя несколько дней после исчезновения гимназиста вдруг отказался выходить на работу сторож Северного кладбища Андерс.

Конечно, швед может загулять, напиться так, что будет не до работы, но демонстративно отказаться от нее... Подобная выходка не свойственна трудолюбивым скандинавам и вызывает у них подозрение и настороженность. По крайней мере так было в ХIX веке.

В пивной «Счастливый заступ», где сделал свое неожиданное заявление вольнодумец Андерс, собрались его приятели. Одни стали его уговаривать не валять дурака и приступить к привычным обязанностям, другие полюбопытствовали: что же такое сдвинулось в голове их товарища?

— Во-первых, не называйте меня больше Андерсом. Отныне я — Тень Бешеного Клыка!.. — сразу ошарашил собеседников кладбищенский сторож.

Приятели тревожно переглянулись. На их памяти всякое случалось со стариной Андерсом, но даже после самых ударных запоев он не допускал подобных заявлений.

Легенда о Черном Псе прочно вошла в мифологию шведской столицы

— Ну и что же тебя надоумило бросить работу, изменить свою жизнь и стать Тенью Свихнувшегося Зуба? — поинтересовались они.

— Не Свихнувшегося Зуба, а Бешеного Клыка, — важно поправил Андерс и, помедлив, добавил: — Никакой перемены в своей жизни я не совершил, ибо печатью Черного Пса был помечен с рождения. В разные передряги мне приходилось попадать, случалось — гибли рядом люди, а меня в последнее мгновение смертельной опасности касалась тень Черного Пса и уводила прочь... Вот почему я еще жив и здоров и сижу здесь, с вами...

Приятели сторожа снова переглянулись.

— Хоть и свихнулся наш Андерс, а ведь доля правды в его россказнях есть, — перебил один из слушателей.

— И то верно, — согласился другой и тут же стал вспоминать, так, будто Андерса не было рядом. — Помню, отправился он с дружками порыбачить на Меларен. Разгулялась тогда непогода. Лодка перевернулась, и все, кто в ней был, пошли на дно. Все, кроме старины Андерса. Каким-то образом он оказался на берегу, да еще сухим, словно и не плескался в озере.

— В самом деле, старина, такое случилось? — поинтересовались слушатели у Андерса.

Тот лишь равнодушно кивнул в ответ.

— А я помню, как мы с ним отправились в Сигтуну, на свадьбу сестрицы Рыжего Ивара. Туда от Стокгольма два дня добираться пешком, — заговорил другой приятель. — Ночевать нам с Андерсом пришлось в какой-то заброшенной хибаре. Разбудили меня завывание ветра и собачий лай. Я удивился: откуда взялась собака? Вблизи — никаких селений. Хоть и темень в хибаре, вижу: Андерс суетится. «Ты куда собрался, дружище? Рассвет еще не скоро...» — говорю ему. А он мне в ответ: «Вставай, сейчас заполыхает!..» Выскочили мы из хибары. Огляделся я по сторонам. Кругом — ни единого огонька. Накинулся я на Андерса: «Ты чего взбаламутил среди ночи?! Приснился, что ли, пожар? Пошли назад в хибару!..» А он, важно так, словно пророк, погрозил мне указательным пальцем и прошептал: «Слушай предостережение Черного Пса...». Только сказал, как хибара вспыхнула, будто ее со всех сторон разом подожгли. Не успел я опомниться, как она дотла сгорела. Никогда еще не доводилось мне видеть такого скорый пожар. Верно, дружище?..

Кладбищенский сторож снова подтвердил слова приятеля молчаливым кивком.

— И я помню схожую историю, — оживился еще один участник застолья. — И тоже — вначале слышались вой и лай собаки...

Что произошло дальше, Андерс не дал ему рассказать, поднялся неловко из-за стола, махнул всем на прощание рукой и направился к выходу из пивной.

— Ты куда, старина?! — откликнул кто-то из приятелей.