“По освобождении Патриаршего Престола, старейший из членов Священного Синода, после предварительного совещания с прочими членами Священного Синода, незамедлительно созывает соединенное присутствие Священного Синода и Высшего Церковного Совета” (п. 2).

“В соединенном присутствии, под председательством того же старейшего иерарха, члены Священного Синода и Высшего Церковного Совета тайным голосованием избирают Местоблюстителя из среды присутствующих членов Священного Синодаc(п. 3).

“В случае же оставления Патриархом патриаршего престола или кончины, действует статья соборного определения о Местоблюстителе Патриаршего Престола. Права и обязанности Патриарха переходят к архиепископу Коломенскому и Можайскому” (п. 8, примечание).

Таким образом, согласно определениям Собора, старейший иерарх (причем, из членов Синода) имел право только созвать соединенное присутствие Священного Синода и Высшего Церковного Совета и быть его председателем, но никоим образом не мог вступить в отправление обязанностей Патриаршего Местоблюстителя без избрания. Утверждая противоположное, митр. Агафангел допускал антиканоническую ошибку.

Другие ссылки митр. Агафангела также теряют свою силу в свете церковной действительности. Так, несомненный факт о назначении его патриаршим заместителем утратил свое значение еще в 1923 году с того момента, как Святейший вновь вернулся к своим обязанностям. Что же касается завещания Патриарха, то на этом основании митр. Агафангел мог возглавить Церковь лишь в том случае, если бы пост Местоблюстителя Патриаршего Престола был вакантен. Но, как мы знаем, согласно тому же завещанию, он был занят митр. Петром (Полянским), который хотя и находился в ссылке, но тем не менее оставил права первоиерарха за собой.

Почему же столь опытный архиерей поторопился с выпуском послания, нарушив апостольские и соборные правила? Мы можем только предполагать вероятные мотивы его поступка.

Думается, что та информация, которая достигала слуха митр. Агафангела в ссылке, преподносилась ему в сильно искаженном виде. Митр. Елевферий (Богоявленский) определенно утверждает, что в неволе святителя окружали лица, враждебно настроенные против Патриаршей Церкви, и даже предполагает, что некоторые из них были скрытыми живоцерковниками, не разгаданными преосвященным.^[60] Это окружение и “разъяснило” митр. Агафангелу, что “в Церкви появились разномыслия, споры, близкие к смуте, а он — законный Местоблюститель, его ожидают в Церкви, ему советская власть разрешает восстановить закрытый ею “Священный Патриарший Синод” и даже созвать второй Поместный Собор...”^[60]

Под воздействием таких разговоров, видимо, митр. Агафангел и решил, что он имеет право вновь вступить в исполнение обязанностей Патриаршего Местоблюстителя и устранить церковные нестроения. То обстоятельство, что этот пост уже занят митр. Петром, не остановило митр. Агафангела, ибо он аппелировал к решению Поместного Собора 1917 — 1918 гг., где в примечании к п. 8 было сказано:

“В случае нахождения Патриарха под судом его место в Священном Синоде и Высшем Церковном Совете заступает старейший из иерархов”.^[58]

Кроме того, митр. Агафангел считал, что ни митр. Петр (как передавший свои права образованной им коллегии), ни митр. Сергий не имеют никакой власти и даже подлежат суду за нарушение ими соборного постановления о единоличном возглавлении Церкви.

Известие о послании митр. Агафангела быстро дошло до митр. Сергия. Он усмотрел в действиях возвращающегося святителя прямое посягательство на законные права митр. Петра, ведущее к новому расколу в Церкви. Нужно было воспрепятствовать этому, но для этого Заместителю Патриаршего Местоблюстителя требовалось выяснить, не отказывался ли от своих полномочий митр. Петр, и известить его о позиции митр. Агафангела. С этой целью митр. Сергий обратился с письмом к Местоблюстителю, и тот 9(22) апреля ответил, что “считает обязательным для себя оставаться Местоблюстителем, хотя бы был и не на свободе, а назначенный им Заместитель несет свои обязанности до окончания его дела”.^[60]

Между тем митр. Агафангел прибыл в Ярославль и счел нужным, во-первых, оповестить митр. Сергия о своем вступлении в обязанности Патриаршего Местоблюстителя и, во-вторых, сделать распоряжение о возглашении за богослужением своего имени. Его письмо за № 16 было написано 13(26) апреля 1926 года и вместе с посланием отправлено в Нижний Новгород. В свою очередь митр. Сергий в письме от 17(30) апреля попытался разъяснить незаконность действий Ярославского митрополита, прибавив при этом:

“Конечно, если бы Ваши притязания на местоблюстительство были для всех очевидны и бесспорны, я бы ни минуты не колебался передать Вам управление, несмотря на нежелание митр. Петра”.

Почему же митр. Сергий не признал за митр. Агафангелом канонических прав на местоблюстительство? На этот вопрос отвечает он сам в письме к митр. Кириллу от 2 января 1930 года:

“Не противоречит этому (т. е. самостоятельному управлению — авт.) и написанное мною митр. Агафангелу, что я отдал бы ему власть даже вопреки желанию митр. Петра, если бы права митр. Агафангела были несомненны, т. е. если бы, например, в завещании Святейшего было указано, что младший кандидат, при возвращении старшего, передавал ему власть. Сам митр. Петр при таком условии не поколебался бы уступить митр. Агафангелу”. ^[64]

Следовательно, митр. Сергий руководствовался тем же завещанием Патриарха Тихона, которое ничего не говорило о замене местоблюстителей по принципу старшинства, и считал, что полнота власти того кандидата, который первым воспринял местоблюстительство, остается за ним даже при возвращении старейших, указанных в завещании архиереев. И поскольку сила патриаршего завещания была фактически исчерпана митр. Петром, он поставил права митр. Агафангела под сомнение. На эту же точку зрения первоначально встал и митр. Петр.

Получив письмо от митр. Сергия, митр. Агафангел не согласился с его доводами, решив, что тот неверно понимает завещание Патриарха. Чтобы расставить точки над “и”, он решил лично встретиться с Заместителем Патиаршего Местоблюстителя.

Встреча иерархов состоялась 30 апреля (13 мая) 1926 года. ^[60] Беседа началась с вопроса митр. Агафангела о том, почему митр. Сергий не желает признать его законных прав. На это Заместитель ответил, что не находит никаких канонических данных, подтверждающих его права на управление Церковью и, со своей стороны, спросил, на каком основании митр. Агафангел отменил в своей епархии возношение имени митр. Петра за богослужением? На это Ярославский митрополит ответил, что митр. Петр передал свою власть коллегии и потому власти не имеет и подлежит суду за нарушение соборного постановления о единоличном возглавлении Русской Церкви. Митр. Сергий возразил, что деяние митр. Петра в устроении коллегии практического применения не имело и не может быть приравнено к ереси, следовательно, власть Патриаршего Местоблюстителя остается за ним.

Митр. Агафангел продолжал настаивать на своих правомочиях, ссылаясь на постановления Собора 1917 — 1918 гг., которые якобы ясно говорят в защиту его прав. И когда митр. Сергий возразил, что Собор “нигде не говорит о праве старейшего быти Местоблюстителем после смерти Патриарха, митр. Агафангел с такой недопускающей сомнений уверенностью указал на примечания к ст. 8 определения Собора 1917 — 1918 гг., якобы прямо говорящие о таких правах”, что заставил митр. Сергия усомниться в своей памяти.^[62]