— Там куча мертвых птиц! — сказал Лешка. — Мы когда гуляли, почувствовали вонь, прошли немного и наткнулись на нее. А потом…

Андрей легонько ткнул брата кулаком в бок, и тот замолчал.

— Смотрите, вон автобус! — воскликнула Оля.

Вид синего, маленького, как спичечный коробок, экипажа придал сил. Макс и ребята ускорились. Миновали огромный муравейник, поваленную сосну и вскоре вышли к автобусу.

Клаксон смолк, из салона выбежала Ирина Олеговна. Торопливо осмотрев каждого, она загнала троицу в салон, поставила в ряд, уселась и плачущим голосом принялась отчитывать. Всплескивая руками, воспитательница захлебывалась словами, а ребята стояли, опустив головы. Лешка, судя по выражению лица, был не прочь что-нибудь сказать. Но к счастью для самого же себя не решался.

Светка оторвалась от мобильника, зыркнула на троицу. Тихо, чтобы не услышала Ирина Олеговна, обозвала ребят «малолетними кретинами» и вновь уткнулась в телефон.

Макс стоял на ступеньках, прислонившись спиной к открытой двери, и не сводил напряженного взгляда с зарослей. Поникшие ветви берез мотались из стороны в сторону.

Где-то там, в траве, лежит мертвая птица. С единственным, вывернутым крылом и раздавленной головой. А между деревьев бродит…

Кто?

Или что?..

— Готово. Можем ехать, — бросил водитель, уставший, промокший и озлобленный. Он откатил спущенное колесо к обочине, вернулся к кабине, влез внутрь и от души хлопнул дверью.

Автобус зафырчал. Макс отошел, дверь захлопнулась с тихим свистом.

— …А теперь немедленно по местам! — закончила раскрасневшаяся Ирина Олеговна.

Оля и Новожиловы прошли к своим креслам. Остальные ребята поглядывали на них недовольно, но с любопытством.

Макс устроился рядом с Ириной Олеговной. Та мельком глянула на него и поджала губы.

«Все, впал в немилость…» — подумал Серов.

Автобус тронулся, Макс уставился в окно. Под потолком зажглись длинные прямоугольные лампы, и на стекле возникло призрачное отражение вожатого. Бледная маска словно летела снаружи и плакала дождем.

Болезненно сморщившись, Макс отвернулся и посмотрел на ребят.

Андрей задумчиво глядел на серую дорожку пола между рядами кресел. Лешка выковыривал из красной упаковки квадратик жвачки. Оля распустила хвост и расчесывала мокрые волосы. Вид у всех троих был измученный и подавленный.

«Надо бы узнать, что у них за секреты», — Макс вспомнил, как Андрей пихнул младшего брата, когда тот рассказывал про птиц.

Выходит, не он один сегодня столкнулся с…

С кем?

Макс прикрыл глаза и представил заросли. Ветки затрещали, и из кустов на пару секунд показалось что-то маленькое, бугристое, бледно-розовое. Меньше всего оно походило на человека.

«Но это существо разговаривало. По крайней мере, пыталось. Значит, оно разумно, — размышлял Макс. — Вот только откуда в нем столько жестокости?»

В ушах опять словно бы зазвучало хриплое бульканье. Неизвестный был в восторге, глядя на перепуганного Макса и покалеченную ворону.

«Вдобавок он очень ловкий, — продолжал думать Серов. — Поймать птицу не так-то просто».

Автобус накренился, вписываясь в поворот, миновал мостик над ручьем и остановился на поляне, перед высокими решетчатыми воротами. Неподалеку стояли и остальные экипажи.

— Ребята, мы добрались, — объявила Ирина Олеговна, поднимаясь. — Высаживаемся. Только прошу вас: не толкайтесь.

Дверь открылась, и воспитательница со Светкой первыми выбрались из автобуса. Макс пропустил говорливый поток подростков, выскочил из салона и глубоко вдохнул, чувствуя, как отступают недавние страхи.

Дождь был уже не таким сильным, ветви едва шевелились. В корпусах за забором горел свет, из глубины лагеря доносились голоса и музыка.

— Ну, здравствуйте, «Березки»! — тихо сказал Макс, оглядываясь.

Седьмой отряд с гомоном толпился у багажного отделения, разбирая сумки. Ирина Олеговна направилась к маленькому домику за воротами, Светка спрятала телефон и топталась, пытаясь открыть зонт. Водитель курил в маленькой железной будке с облезлыми зелеными стенами.

Макс, оглядываясь, обошел автобус. Свежий лесной воздух сам лился в легкие, дождь окутывал прохладой.

«Хорошо», — подумал он, окидывая взглядом березовые стволы, кудрявые ветви, темное небо. Тучи выплывали из-за далекого горного хребта, в серых просторах кружила птица.

Проведя пальцами по мокрым волосам, Макс сделал еще несколько шагов. И замер, спиной чувствуя пристальный взгляд. Он резко обернулся, но лишь мельком увидел высокую фигуру — та почти мгновенно скрылась за деревьями.

Макс сглотнул, чувствуя, как усиливается приутихшая тревога. Он хотел было направиться к зарослям, но тут вернулась Ирина Олеговна, и началось построение.

Минут пять вожатый вместе с воспитательницей и Светкой суетился, расставляя ребят парами. После чего седьмой отряд прошел в ворота лагеря «Березки».

Прямоугольник солнечного света из окна подбирался к кровати. Федор Иванович потянулся, откинул ногами одеяло и уселся. Впервые за последние несколько дней он не чувствовал тревоги и был полон сил.

Поддев ногами тапочки, он встал. Скользнул взглядом по серванту с цветастыми тарелками, блюдцами и чашками, старому ламповому «Горизонту», столу под кружевной скатертью с бахромой по краям. Надел темно-синие спортивные штаны с заплаткой на правом колене, закатал штанины и пошел умываться.

Почистив зубы, сполоснув лицо и подмышки, Сбитнев спустился с крыльца и вышел в сад.

Воздух еще не нагрелся, лицо обдувал прохладный ветерок. В небе застыли белые острова облаков, в траве, на листьях картофеля, помидоров, капусты, свеклы и стенах бака с водой ютились сотни капель росы.

«Жарким денек будет, — отметил Федор Иванович. — Надо бы поскорее со шлангом по грядкам пройтись».

Он подошел к трем кустам китайской вишни. Ягоды уже покраснели и понемногу наливались соком. Возле малинника, замерев в воздухе, жужжали осы. Ветви яблонь и груш укрывали тенью невысокий деревянный забор, у корней, выискивая в земле корм, скакали воробьи.

Сбитнев сделал еще несколько шагов, остановился между грядками, положил руки на пояс и начал упражнения.

С соседнего участка донесся кошачий вопль.

«Дерутся», — усмехнулся Федор Иванович, делая наклоны.

Вопль повторился. Вслед за ним послышались торопливые шаги и грохот. А затем — новый истошный мяв.

«Странно», — подумал Сбитнев, прерываясь.

Кот все еще верещал. Федор Иванович живо представил, как тот вжимает уши, щурится и щерит пасть.

На цыпочках он прошел к теплице с огурцами, заглянул на соседский участок и увидел Егора.

Невысокий полный мальчишка с короткими рыжими волосами, в цветастых шортах ниже колена и серой майке стоял возле верстака и держал за шкирку крупного серо-белого кота. На узкой цементной дорожке валялись плоскогубцы, молоток и ножовка.

«Это же Барбос!» — узнал зверя Сбитнев.

Кот выл, съежившись, прижимая пушистый хвост к брюху. А Егор держал его, чуть заметно раскачивал и ухмылялся.

«Что он делает?!» — Федор Иванович присел, бесшумно подобрался к кустам черной смородины. Опустился на корточки, раздвинул ветки и стал смотреть.

Егор приблизил кота к лицу, оскалился и зашипел. Зверь заурчал и еще больше скукожился, а мальчишка захихикал.

В памяти всплыл недавний разговор с Мариной. Сбитнев вспомнил, сколько тревоги было в глазах продавщицы. Тогда он не отнесся к этому серьезно. Тогда…

Ноги начали ныть, и Сбитнев тихонько встал на колени, не отрывая глаз от Егора, который стоял всего в двадцати шагах.

Мальчишка действительно изменился. Исчезли пухлые щеки, черты лица заострились, волосы как будто стали темнее. А под глазами виднелись странные розовые тени.

Егор все еще хихикал и, не моргая, смотрел на перепуганного кота. Барбос перестал урчать. Он лишь покачивался — напряженный, словно окоченелый.