Конечно, она типа несчастная жертва, а он, Рощин, скотина. Типичное бабское поведение. То, что несколько дней с Чернышевским кувыркалась на вонючем острове — это ничего. Ей, как бабе, можно все: и выбор сделать, и ошибку допустить. Кириллу что прикажете делать? Сидеть и спокойно радоваться факту, что рога растут?

Мужчина глотнул коньяка из бутылки и плеснул немного в бокал. На подкашивающихся ногах вернулся в гостиную. Ритка сидела на полу. Где оставил, там и сидела. Ревела. Кто бы сомневался. Хорошо хоть к балкону опять не поперлась. Иначе б сам следом…

— Пей. — Присев рядом, протянул бокал.

— Не буду. — Морщась, Маргарита попыталась отодвинуться.

Ишь какая, цаца.

— Брезгуем? — Хмыкнул, убирая прилипшие к мокрому от слез лицу волосы. — Не пристало твоей королевской персоне пить со мной, да?

— Не лезь! — Шикнула, одёрнувшись, как от чумы. — Ты получил всё, что хотел? Оставь меня в покое.

— Ритка, вот скажи, чем я не угодил? Что сделал не так, что тебя потянуло на приключения?

Рассматривая девушку, в который раз поражался, чем так зацепила. Ничего особенного в ней нет. Таких кукол, как она… Да их же… И нет ни одной. Таких вот вроде с виду кукол, но с душой. Настоящих. Твою ж налево!..

— Ну, чего ты молчишь?! — Хлопнув ладонью по полу.

— Проще промолчать. Ты всё равно не поймешь. — Поежившись, Одинцова обняла себя за плечи, машинально отодвигаясь к стене. Подальше от него, Кирилла.

Боится. Мало того, что ненавидит, так еще и боится. Дожили.

— Уходи, Кирилл, пожалуйста. — Еле слышно, сдерживая дрожь, всхлипнула.

— А ты это?.. — Указал в сторону балкона.

Не нравилось ему её состояние. В таком состоянии глупости творить самое оно. Сиганет ведь. Как пить дать, сиганет. Но рядом может никого не оказаться, чтоб удержали.

— Не бойся. — Хмыкнула с издевкой. — Не прыгну. Усвоила урок, что умереть спокойно ты не дашь.

— Поспи ляг. — Поднимаясь, между прочим отметил Рощин. — И приведи себя в порядок. Выглядишь как шалава подзаборная.

— Я и есть шалава. Забыл? — Опустошив бокал, с вызовом заявила Ритка.

— Да. — Равнодушно пожимая плечами. — Но ты моя. Потому будь добра, прими королевский облик и начни вести себя, наконец, соответственно.

— Да пошел ты! — Пузатый стакан полетел вслед закрывающейся за Рощиным двери.

— Пошел. Регулярно иду. — Мрачно согласился мужчина, оказавшись в коридоре.

Выудил из кармана брюк кольцо, что стянул с Маргошкиного пальца. Покрутил на свету рассматривая. Вещичка сомнительная. Ободок тоненький, как ниточка. Брюлик не лучшего качества. Еще и надпись какая-то внутри…

Любовь наибольшая из всех страстей.

Хоть в чем-то Кирилл согласен с Чернышевским.

Надо же, этот индюк кольцо Маргарите умудрился подарить. Может, именно в этом основная ошибка Кирилла? Презентовал регулярно кучи шмотья. Барахло, шубы, цацки всякие: серьги, цепи, браслеты, кулоны, брошки. Кольца не дарил. Ни разу за все годы. И когда в борделе еще была, и когда к себе забрал. А этим бабам вечно лишь бы окольцевать мужика.

Не думал Рощин, что для его Маргаритки подобная хрень важна. Оказывается, и проститутки замуж хотят. Но он-то не хотел. В этом главная загвоздка. Кирилла и так всё целиком устраивало. Считал, что и её должно устраивать. Неужто, просчитался?..

Черт с этим кольцом. С ним или без, у Кирилла больше прав на Одинцову, чем у любого другого. Все равно никому не отдаст. Чтобы не возникло ни малейшего сомнения на этот счет, если понадобится, кандалами к себе привяжет. На цепь посадит и охрану приставит. Охрана, кстати, хорошая идея.

Сунув кольцо обратно в карман, достал телефон и набрал необходимый номер.

— Тимур. — Когда на том конце провода подняли трубку. — Пришли ко мне пару толковых ребят.

— Что случилось? Труп нужно закопать? — Мерзко рассмеялся Калач.

— Чего? — Не сразу сообразил Кирилл. — Мне охрану к Марго нужно приставить.

— А-а, вот оно что. — Разочарованно протянул. — Грешным делом, подумал, что ты её прибил на месте. А ты еще охрану. Не много чести бабенке?

— Плохо понимаешь? — Возмутился мужчина. — Я сказал, пришли пару толковых парней, которым можно доверять.

— Приставь к ней Бурого и всего делов. Ты же ему доверяешь, как самому себе.

— Я похож на психа, второй раз на одни и те же грабли?

— А ты приставь, приставь. — Загадочно потребовал Калачев. — Есть у меня на этот счет некоторые соображения. Ты его официально к Ритке, а мои парни хвостиком за ними. Не боись, моим точно можно доверять. Я ручаюсь.

— Ладно, будь по-твоему. Но подведешь, и тебя закопаю.

— Готовься Буртенко закапывать.

Отключившись, Кирилл хотел набрать Руслана, когда в дверь снова позвонили.

— Кого там опять черти принесли? — Идя ко входу, ворчал Кирилл. Но открыв дверь, невольно расплылся в ехидной усмешке. — На ловца и зверь бежит.

— Можно? — Перед ним стоял уставший и изрядно потрепанный Руслан с фингалом под глазом.

— Ну, заходи. — Пропуская в квартиру. — Дело к тебе есть. Но учти — налажаешь и на сей раз, три шкуры спущу и живьем закопаю.

— Я не подведу. Что от меня требуется?

— Из огня да в полымя? Молодец, уважаю. Будешь опять Ритку стеречь.

2010 год

Тик-так, тик-так, тик-так…

Маятник часов монотонно колыхался из стороны в сторону, отмеряя изнурительный поток времени. Медленно. Чертовски медленно.

Маргарита, провожая секундную стрелку, мыслями находилась за пределами этой комнаты. Пыталась спрятаться от ужасающей действительности.

В памяти всплывали яркие и, пожалуй, самые счастливые дни никчемной жизни, проведенные на Сицилии. Не из-за красивых мест, не из-за воплощенной мечты детства, а из-за Олега. Сказка, быстро превратившаяся в суровую реальность.

Ненавидела себя. За мерзкое прошлое, которое не отпускало ни на шаг. Которое снова и снова давило, грубо и жестоко выбрасывая на землю, напоминая — простые человеческие радости не для неё. Счастье не для неё. Побывав на дне, вывалявшись в липкой грязи, не достойна парить над землей белой красивой птицей, купаясь в солнечных лучах.

Невозможно стать чистой. Грязь не отмыть. Никогда. В этом Рита убеждалась изо дня в день. А когда позволяла себе хоть на миг забыться, что-то или кто-то с разгона и резко выкидывал на землю. Последнее время выкидывал предпочтительно Кирилл.

Маргарита ненавидела себя за слабость. Лучше бы перешагнула через перила балкона. Всем стало легче и проще жить. Проблемы, причиной которых регулярно становилась, решились сами собой. Но нет. Видимо, не достойна даже смерти. Не нужна ни на земле, ни на небе, раз Бог не может над ней смилостивиться.

Кирилл её растоптал. Морально вывернул наизнанку. Вырвал душу. Она готова была многое перетерпеть — и крики, и споры, и удары. Надеялась, что Рощин поймет, сжалится, отпустит, но… Для Кирилла не существовало границ. Угрозами заставить позвонить Олегу и отказаться, чтобы потом принудительно взять силой так в его стиле.

Пусть к грубому отношению Одинцовой не привыкать, но в конкретном случае осознавала, что вожделенному будущему с Олегом, о котором осмелилась задуматься всерьез, теперь никогда не сбыться. Как после случившегося сможет смотреть в глаза? Как после Рощина приблизится к нему?

Господи, а ведь с её прошлым так глупо и нелепо думать об изменах. О каких изменах идет речь, когда в свое время к ней половина городской верхушки ходила? Но нет, в какой-то момент позволила себе отпустить прошлое. После сицилийского отдыха поклялась, что больше ни с кем и никогда, кроме Олега… Но снова Кирилл. Пускай против воли.

О чем думает? После того, что наговорила Чернышевскому, он и сам не подойдет к ней. Маргарита, во всяком случае, не подошла на месте Олега. Так будет лучше. Главное, чтобы Рощин сдержал обещание и не пытался отомстить. Девушка сомневалась, но раз Кирилл дал слово, если она останется, не трогать никого, обязан сдержать. Раньше всегда держал свое слово.