Оглянувшись напоследок на кафе, одновременно и опасаясь, и желая еще раз увидеть Олега, направилась к выходу на улицу. Становясь центром внимания прохожих, была далеко отсюда. Пыталась собрать до кучи услышанное.

Кирилл и Плантатор одно лицо. Стало ли это открытием? Вряд ли. Всегда знала, что жизнь Рощина далека от праведной. Представляла ли, насколько всё серьезно? Выходит, не напрасно в голову лезли сравнения Кирилла с Латуниным. Единая кровь рано или поздно дает о себе знать. Многое становилось на свои места. Кроме одного — почему и ныне, спустя столько лет, Рощин не желает её отпускать? В неземные чувства верилось с трудом.

Черт подери, играют ею, как куклой! Олег, от близости которого чуть с ума не сошла, не исключение. Странно, что в какой-то момент удалось включить холодность. Если это можно назвать холодностью, после множества претензий, высказанных во время очередной истерики. Пора принять, что им не быть вместе. Не из-за угроз Рощина. Если Кирилла и можно как-то побороть, а вот психологические барьеры её самой вряд ли.

Довольно слез и страданий. Впереди действительно важное дело. Невзирая на отношения с Чернышевским, обязана помочь. Открывшаяся правда окончательно и бесповоротно отбила остатки былой благодарности Рощину за давнее спасение. Напрашивался логичный вопрос: кто и кого в итоге спасал? Кирилл, как обычно, свою шкуру, а она, Маргарита, стала одним из способов. Подошёл черед меняться местами: спасаться будет Одинцова, а Кирилла, выступающего препятствием, давно пора переступить.

Усаживаясь в такси, Рита не предполагала какова цена. Равносильно, как и не представляла, что последует далее. Пока существовала конкретная цель, пытаясь достичь которой остальное отходило на задний план.

Девушка позабыла, что правда зачастую имеет свойство оборачиваться против борца за неё. Что для одного истина — для другого способ выживания. Когда в задаче сплошь неизвестные, трудно найти доподлинное значение. Правда, поданная под разными точками зрения, способна искажаться. Жизнь непредсказуема. Порой кажется, в твоих руках козырь, но он тут же превращается в мелкую, ничем не приметную масть. Готовясь к борьбе, ты становишься заложником обстоятельств и других людей. Борясь за свою истину, ты подвергаешь испытаниям и боли окружающих. И когда приходит осознание, что изменить ничего нельзя — рулетка жизни запущена. Не остается ничего, кроме уповать на Бога и молиться, чтоб справедливость восторжествовала…

— Недолго птичке летать осталось. — Хохотнул мужчина, откинувшись к спинке заднего сидения автомобиля, наблюдая через тонированное стекло, как Одинцова вместе с Буртенко садились в такси. Обращаясь к сидящему за рулем: — Давай следом, но не светись. Он, конечно, лопух, раз не удосужился первое время посидеть, не рыпаясь, но хвост может заприметить.

— Само собой, шеф. — Отозвался водитель.

— Никуда от меня не сбежит. — Продолжал рассуждать вслух. — Но зарыть всегда успеем. Пускай для начала выведет на своих сообщников…

2004 год

— От, су*а! Чего так лохонулся, не пришил его с самого начала? — Скрипнул зубами Рощин, крепче сжимая в руке пульт управления и яростно всматриваясь в телевизор, где проигрывалась злополучная запись с Гришкиной квартиры.

— Кирюх, ты опять? — Вошедший в кабинет Тимур надменно хмыкнул, краем глаза цепляясь за происходящее на экране.

— Не опять, а снова. — Огрызнулся мужчина.

Со вчерашнего дня, когда Калачев изъял через свои каналы запись, Рощин перемотал её не один десяток раз. Зачем? Черт знает. Но возвращался к видео, будто хотел время вернуть, изменить что-то, или найти зацепку. Всё тщетно. Лишь сильнее добивал себя. Хе*ово наблюдать, как этот ублюдок лапал его, Кирилла, Королеву. Противно. Глядя, как трепал словно последнюю шавку, скулы сводило. Хотелось начистить рожу придурку.

Говорят, о мертвых либо хорошо, либо никак, но Рощин физически не мог сдержать эмоций, чтобы не реагировать. Убила Ритка и поделом. Но легко отделался Гришанька. Кирилл бы его за яйца верх ногами подвесил и медленно кожу сдирал за весь беспредел, который творил.

Сильнее всего рвал на части момент, где Марго себе вены вскрывала. Тут фильмы ужасов отдыхают. Даже для него, повидавшего в жизни много крови и принимавшего участие не в одном убийстве. Но одно дело, когда своими руками убиваешь какую-то падлу, на которую начхать с высокой колокольни. Совсем другое — видеть, как баба, которая воспоминанием о себе выворачивает душу наизнанку, хочет покончить с собой. Кирилл представить боялся, что сделал с окружающими, с чертовым борделем, с Сизым, не выживи Маргарита. Камня на камне не оставил. При любом раскладе не оставит. Все заплатят. Все получат по заслугам.

— Что там? Готовы? — На моменте, когда Маргарита потянулась за осколком, Кирилл выключил запись и с презрением отбросил пульт на стол, обращая внимание на Тимура.

— Готовы. — Сложив руки на груди, друг откинулся к спинке кресла, хмуро сверля Рощина. — Может, ну его нахе*? Предоставим разборки высшим структурам? Говорят, убийство Авиатора произвело ажиотаж в органах. СБшники зашевелились. Этот их новый генерал всерьез начал копать. Вопрос пары дней, выйдут на Сизого и сами всё сделают. Зачем лишний раз светиться?

— И чего они сделают? — Подскочив, Кирилл резким движением открыл ящик стола и достал ствол. — Всполошат осиное гнездо. Думаешь, Сизому что-то будет? Да ни черта подобного! Будто не знаешь, как дела в стране делаются — бабки решают всё. — Перезарядил пистолет, сунул за пояс. — Потаскают пару раз в ментовку и элитное заведение продолжит свое существование, но под более высокопоставленной крышей.

— С каких пор ты в борцы за справедливостью подался? — Калач энтузиазма Рощина не разделял.

— С таких, что мне Сизый поперек горла! Давно пора было кончать и с ним, и с Гришкой. Так нет, сидели, ждали пока девчонка пришьет!

— Так бы и сказал, что за шлюху свою печешься. — Закурив, фыркнул Тимур. — Мол, сделала доброе дело. Но если предоставить разборки вышестоящим, её за это посадят. Благодарность и всё такое, понимаю. Но ты не царь Спарты, а она не Елена Прекрасная [24], чтобы устраивать великую войну из-за бабы.

— Ты плохо понимаешь? — Кирилл в считаные секунды очутился рядом с Калачом. Ухватив за горло, приставил к виску пистолет. — Этой ночью я прикончу Сизого и отожму Инанну, с твоей помощью или без. — Тяжело дыша, на миг крепче зажал ладонь, что у друга зрачки расширились от недостатка кислорода. — Выбирай — со мной ты или нет. Если нет — катись на все четыре стороны, сам справлюсь.

На том резко отпустил, пряча ствол.

— Псих больной! — Закашлявшись, прохрипел Тимур, растирая горло.

Рощин отмахнулся и торопливым шагом покинул кабинет.

Может, конечно, и псих, но доведет дело до конца. Пар давно пора выпустить. Сизый со своим притоном единственно верный и возможный вариант. Прав Тимур, за Ритку печется. Только признаться кому-то, в том числе самому себе, что затеял всю канитель с предстоящими разборками из-за неё, означало признать слабость перед бабой. А становиться слабым перед кем-то, тем паче шлюшкой, не намеревался.

Но вспомнит, как Ритка вены резала, рвать и метать хотелось. Картина, которую увидел вчера в больнице, вовсе пеленой перед глазами маячила. От королевы осталось одно королевское имя. В остальном кожа, кости, да сплошные синяки. Что под веками чернющие до такой степени, что глаз не видно, зрачки еле-еле блестят, что по телу. Проводами перемотана, всё пищит-скрипит, капельница непрестанно. Ребра переломаны, сплошь ссадины да раны. Мало того, что крови много потеряла, когда вены вскрыла, еще кости перебила, пока в овраг вылетела на полной скорости. Как сказал врач, удивительно, что жива осталось. И то не факт, что свезло.

Психика пошатнулась. Как оказалось, пошатнулась конкретно. Кирилл понял это, как вошел и затравленный взгляд увидел. Истерика, желание снова покончить с собой стали подтверждением. Потом доктор сделал анализы, изучил бумажки и со знанием изрек, что дела в реале плохи. Физически восстановиться можно, а чтоб морально, необходимо очень и очень постараться. Обычным уходом и временем не отделаться. Положительные эмоции, близкие люди рядом, сюси-муси всякие — верхушка айсберга на пути к выздоровлению. Малейшее неправильное действие и крыша поедет так, что назад не вернуть — шизофреничка на оставшуюся жизнь. О какой тюрьме или допросе речь? Ей бы не напоминать о случившемся первое время, чтоб чуть-чуть в себя пришла. Пусти ситуацию на самотек, позволь органам выйти на неё и впутать в судебные дела, ничем хорошим не обернется.