— Вот только не нужно её трогать. Не нужно! — Сжимая руки в кулаки, прошипел Олег.

— Никто её пока не трогает. — Успокоил положенец. — Это лишь предположение. Но знаешь, в борделе у Сизого работает один мой человечек и весточки ему будет достаточно, чтобы запустить механизм.

— Вы не посмеете!

— Конечно, не посмею. — Лукаво ухмыльнулся Туз. — Если будешь послушным парнем, то и с твоей девчонкой ничего не случится.

— Где гарантия, что Вы сдержите слово? — Глубоко втянул воздух Чернышевский.

— Разве я давал тебе когда-нибудь повод не доверять мне?

— Хорошо. — Согласно кивнул. — Где гарантия, что… — На миг прикрыв веки, выпалил то, чего боялся больше всего на свете: — Что она действительно у Сизого? Что она жива? Что эти россказни о Вашем человеке не блеф?

— Вот это деловой разговор. — Удовлетворенно подметил авторитет. С тем открыл ящик тумбы и вытащил какой-то лист. Протягивая Олегу, фыркнул: — Вот доказательства. Надеюсь, устроит?

Сдерживая волнение, мужчина выдернул из рук Туза бумажку.

Фото. В правом нижнем углу датированное позавчерашним числом. На фото она, Ритка. Такая маленькая и растерянная. Несчастная. Одна против всего мира.

Она стояла вполоборота, невидяще глядя куда-то сквозь толпу. В каком-то ужасном бежевом платье, слабо прикрывающем попу. Все такая же и вместе с тем совершенно другая. Повзрослевшая.

— Твою ж мать! — Про себя выругался Олег, на автомате сжимая снимок.

Правда. Все, правда. И бордель и Сизый. Но главное, жива. Главное, чтобы и дальше выдержала, пока не найдет способ освободиться и помочь ей. Чтобы выжила…

— А знаешь, парень. — Вырывая из омута вязких размышлений, позвал Туз. — Давай так. Ты у нас Фартовый? Вот и докажи это еще раз. Сыграй в буру. Но не со мной. С Тузиком.

— Зачем? — Непонимающе взглянул на кавказца Чернышевский.

Порой не успевал следить за ходом мыслей старого вора. Сначала просит убить Волка, теперь, будто ни в чем не бывало, рассуждает об игре.

— Ты же не хочешь убивать Волка, верно? Я дам шанс. Если выиграешь, так и быть, за тебя это сделает Тузик. Правда, Тузик?

— Правда. — Довольно поддакнул помощник.

— А если нет?

— Если нет, выбор за тобой. Либо пойдешь и убьешь Волка. Либо Волк убьет тебя. А я твою Ритку.

— Если откажусь? — Решил поторговаться Олег.

— Отказ равносилен проигрышу.

— Так понимаю, у меня нет выбора?

— Похоже на то. — Усмехнулся Туз, протягивая Чернышевскому новенькую колоду карт…

2010 год

Утренний лучик солнца, игриво заглядывая сквозь не зашторенное высокое окно, ласково дразнил и заслеплял. Поморщившись, мужчина закрылся рукой, пытаясь спрятаться от внезапного вмешательства, намереваясь поспать еще. Но желанию не судилось сбыться. Окунаясь в сонное забытье, сознание озарила шальная мысль. Ритка!

Быстро подскочив, Олег широко распахнул веки осматриваясь. Смятая постель позволила лелеять в душе надежду, что картинки, яркими вспышками прокручивающиеся в памяти, являются реальностью, а не плодом больного воображения. Только аккуратно сложенная стопка одежды у изножья слабо сочетается с воспоминаниями, в которых, Чернышевский готов поклясться, эти самые вещи были где угодно, но не на кровати.

Зажмурившись, растер ладонями лицо, пытаясь сосредоточиться. Медленно перевел взгляд на вторую половину постели, где по подсчетам должна находиться Рита. Пусто. Лишь вмятая подушка напоминает, что рядом кто-то спал.

Неужели испугалась и сбежала? Пожалела? Но она не могла. Не должна. Сама ведь говорила, что хочет, что…

Машинально растрепав волосы, спрятал лицо в ладонях. Не раскаивался. Ни капли. Разве можно сожалеть о том, чего так долго ждал? О чем мечтал больше всего на свете. О таком не жалеют. Вчерашний день стал лучшим воплощением мечты. Самой смелой и бережно лелеемой. Пускай до этого пришлось изрядно помучиться, пытаясь выдержать дистанцию и не наброситься на Риту еще в городе.

— Чернышевский, чего не весел, голову повесил? — Хохот, раздавшийся в утренней тишине спальни, пронесся звонким колокольчиком, раскрывая комок облегчения и оседая в душе.

Неспешно поднимая голову на голос, с удивлением обнаружил девушку, облокотившуюся о колонну раздвижных дверей, разделяющих комнату с террасой. Она была в его рубашке, едва-едва прикрывающей трусики. Спутанные волосы, густой копной переброшены через плечо. Руки сложены на груди, а на губах плутовская улыбка, сметающая любые опасения.

— Иди сюда, Рит. — Похлопав рукой рядом с собой, позвал Олег.

— Хватит спать, Чернышевский, — поморщившись, возразила Одинцова. — У меня предложение получше.

— Интересно. — Ухмыльнувшись, мужчина вопросительно вздернул бровь. — Что может быть получше? Неужели завтрак?

— Чернышевски-и-ий! — Закатив глаза, возмутилась Маргарита. — Ты думаешь в такие моменты о чем-то, кроме еды?

— Какие моменты?

Олег отлично понимал, к чему клонит и в чем пытается упрекнуть. Но возможность подразнить девушку доставляла удовольствие. И если откровенно, перекусить впрямь не помешает. Вчера и так по милости Ритки остался без ужина. Правда, практически не расстроился. Но это совсем иной вопрос.

— Олег. — Поддаваясь вперед, заговорщицки оповестила, указывая назад: — Там такой бассейн на террасе шикарный, ты не представляешь!

— Почему не представляю? — Спуская ноги на пол, потянулся к брюкам. — Догадываюсь.

— Не-ет! — Отрицательно закивала головой. — Это надо видеть!

И юркнула на террасу, не оставляя Чернышевскому иного выбора, кроме как, торопливо натянув штаны, пойти следом.

Босыми ногами прошлепав к раздвижной стеклянной двери, застыл едва сдерживая рык от моментально накрывшего вожделения. Рита была такой соблазнительно манящей. Присев на верхнюю из, уходящих под чистую прозрачную воду, ступень. Кропотливо и сосредоточенно расстегнула пуговички на рубашке. Его рубашке.

Похоже, сегодняшней ночи оказалось катастрофически мало. Не зря считается: воплотив заветное желание в жизнь, хочется большего. Гораздо большего.

Глядя на Маргариту, Олег отчетливо понимал — никому её не отдаст. Не отпустит. Даже если придется приковать к себе цепями. Даже если придется восстать против всех. Не впервой.

Какая разница, что дальше. Удастся ли план Вотана? Сядет ли Рощин?.. Плевать. На все плевать. Главное, чтобы она всегда была рядом.

Есть женщины, ради которых затевают войны, из-за которых погибают, за чью любовь сражаются в беспощадных боях… Для Чернышевского эта женщина Рита. Ради неё готов нарушить инструкции и забить на любые правила и законы. Ради неё стоило пережить весь ужас и выдержать издержки тюремного заключения. За неё глотку перегрызет. Убьет и не раскается. И это не пустые слова.

— Почему так смотришь? — Закусив губу, Маргарита невинно захлопала ресницами, обратив внимание на Олега.

— Глядя на тебя понимаю, в чем заключается моё счастье. — Облокотившись о стену, признался мужчину.

— И в чем же? — Справившись с последней пуговичкой на рубашке, под которой оказался лиф купальника, ошарашено воззрилась на Чернышевского.

Когда успела принарядиться? В этом весь парадокс женской натуры — наряжаться, заранее предполагая, что вскоре придется раздеваться.

— В тебе. — Вздернув плечами, серьезно вздохнул.

— Глупый, счастье непостижимо. — Невнятно отмахнулась, бросая в Олега его рубашкой. И явно не желая продолжать заводящий в тупик разговор, прыгнула в бассейн.

Тот хоть и был немаленьким, но не настолько, чтобы иметь возможность совершать виртуозные трюки. Потому проплыв туда и обратно, Рита вернулась к стороне, где стоял Чернышевский. Положив руки на бортик, посмотрела на мужчину.

Ожидая дальнейших действий, Олег потрясенно наблюдал, как она неторопливо выбралась из воды. Провоцируя. Соблазняя. Маня. Можно назвать как угодно, суть не изменится. В который раз заводя своими целомудренными движениями и жестами. Может, он сам столь зависим от этой женщины, что иначе не способен воспринимать?..