— К себе на родину, — ответил Арим. — Настанет день, и вы тоже благополучно вернетесь в родные края. Это мое главное пожелание каждому из вас. Тебе, Джессан, я хочу сказать, что ты доблестный воин. Более того, ты научил меня мудрости богов. Если бы я тогда подчинился своим мыслям и мы расстались бы с тобой и с кровавым ножом, нас бы сейчас не было в живых.

— Я считаю тебя своим другом, Арим, — сказал Джессан. — Если ты окажешься в землях тревинисов, то будешь почетным гостем в моем доме.

Растроганный Арим поклонился. Дар дружбы был самым величайшим даром, какой способны предложить тревинисы. Потом нимореец обратился к Башэ.

— Боги сделали хороший выбор. Ты оказался храбрым и достойным порученной тебе миссии.

— Спасибо, Арим, — только и сказал Башэ. Он не знал, о чем еще говорить. Конечно же, не о том, что было у него на сердце. А там были слезы и дурные предчувствия относительно дальнейшей участи ниморейца.

— Раз уж ты решил уйти, возьми вот это, — сказала Ариму Бабушка.

Развязав узелок, висевший на ее посохе с агатовыми глазами, она вытащила оттуда бирюзу.

— Но ведь эти камни служат вам защитой, — возразил Арим. — Как я могу взять твой подарок?

— Двадцать семь или двадцать шесть — велика ли разница? — сказала Бабушка и насильно вложила камень в ладонь Арима, сомкнув вокруг нее свои пальцы. — Тебе этот камень будет нужнее, чем мне.

Арим почтительно поднес камень к губам и крепко зажал в кулаке.

— Пусть же боги идут рядом с вами и их руки заслоняют вас.

Вытащив меч, он отвесил всем прощальный поклон и, прежде чем кто-то из них сумел вымолвить хоть слово, выбежал из Портала. Песчаная завеса тут же скрыла его.

— Что будет с ним? — спросил Башэ.

Он вглядывался в песчаную мглу, надеясь хоть на мгновение еще раз увидеть своего друга.

Дамра молчала. Тогда Башэ взглянул ей прямо в глаза.

— Он ведь пошел на верную смерть, правда? Ему не прорваться. Эти чудовища поймают его и убьют.

— Нет, не поймают, — ответила Дамра, пытаясь придать своему голосу уверенность, — Арим-ремесленник силен и сметлив. Когда-нибудь я расскажу вам, как он попал в еще более тяжелые обстоятельства и остался жив.

— С ним все будет благополучно, — с непоколебимой уверенностью произнесла Бабушка. — Я дала ему свой камень.

— Твой камень? — вдруг всполошился Башэ. — Но тогда у тебя самой стало одним камнем меньше, так? У нас на каждого было по девять камней: на Джессана, на меня и на тебя. А как теперь?

Бабушка усмехнулась.

— Ты думаешь, мне они действительно были нужны? Тринадцать камней предназначалось для тебя, еще тринадцать — для него, — она показала на Джессана, — и один камень для меня. Мне этот камень не больно-то был и нужен. А ему пригодится.

Бабушка резко кивнула туда, где скрылся Арим.

— Упрямец он, — тихо добавила она. — Но намерения у него добрые. И нечего жалеть об этом камне, — сердито бросила она правнуку, сверкнув на него глазами. Потом такой же горящий взгляд Бабушка устремила на Дамру. — Так мы идем? Или весь день будем стоять здесь и болтать?

— Мы должны идти, — сказала Дамра, все еще переживая разлуку с Аримом. Она не особо верила в силу бирюзы. — В нашем распоряжении всего лишь несколько часов, чтобы добраться до другого конца Портала, и мы должны успеть, пока вражеская армия не села нам пятки.

— А что это за место такое? Пещера, что ли? — спросила Бабушка, принюхиваясь к воздуху. — По-моему, пещерой не пахнет.

— Мы находимся внутри магического Портала, — объяснила Дамра, поведя за собой остальных.

У Бабушки округлились глаза.

— Портал, — повторила она на языке твитл. Потом она подняла вверх свой посох. — Глядите хорошенько, ребятки, — сказала она, обращаясь к агатовым глазам. — Такого вы больше не увидите.

— Я могу теперь заняться твоей рукой, — сказал Башэ Джессану. — Кости мне здесь не соединить, но я сумею уменьшить боль. Мне придется делать это на ходу, так что держись.

Джессан баюкал свою покалеченную руку, пока Башэ доставал из мешочка зеленые и красные камни. Бормоча что-то себе под нос, Башэ вложил кровавики Джессану в ладонь.

— Ну как, теперь лучше? — спросил он, глядя на друга с видом знатока. — Видишь, опухоль начала спадать. Кости я соединю, когда мы остановимся на ночлег. Если можешь, постарайся не шевелить рукой.

— Мне и впрямь стало легче, — сказал Джессан. — Спасибо тебе. — Он немного помолчал, а затем смущенно произнес: — Я узнал свое взрослое имя. Оно пришло ко мне, когда я сражался с врикилем.

— Неужели? — удивился Башэ, радуясь за своего друга. — И какое же оно?

— Оберегающий, — совсем тихо ответил Джессан.

— А почему такое обыкновенное? — разочарованно спросил Башэ. — То ли дело — имена вроде Отсекающий Вражеские Головы или Пивной Бочонок. Может, ты придумаешь себе какое-нибудь другое имя? Что-нибудь позвучнее?

Джессан покачал головой.

— Мне нравится это.

— Что ж, пусть будет так. Мне как, называть тебя теперь Оберегающим? Думаю, мне нужно будет привыкнуть.

— Пока зови меня так, как звал. Племя еще должно решить, подходит ли мне это имя.

— Конечно, — поддержал довольный Башэ. — А там, глядишь, появится какое-нибудь другое.

Джессан промолчал, не желая лишать Башэ надежды. Он-то знал, что не будет искать себе другого взрослого имени. Теперь Джессану предстояло сжиться с этим именем. Он посмотрел на кровавый нож, по-прежнему висевший у него на боку. Нож спас ему жизнь и едва не стоил ему жизни. Его рука непроизвольно коснулась рукоятки, и Джессан вновь почувствовал, как лезвие пробивает доспехи врикиля. Он ощущал, как нож извивается под его рукой, чувствовал кипящую ярость врикиля. Джессан ощутил, как через кровавый нож его жизнь начинает вытекать, заполняя пугающую пустоту врикиля.

Джессан вздрогнул. Внутри у него все сжалось, а по телу пробежала судорога. Он пожалел, что вспомнил об этом, и вдруг понял: такого он никогда не забудет. Отныне, глядя на кровавый нож, он будет слышать слова врикиля: Проклятие остается с тобой. И я тоже .

Дамра нещадно торопила своих спутников, позволяя лишь короткие передышки. Останавливаясь, она прислушивалась — не донесутся ли сзади какие-то звуки.

Но позади все было тихо. Дамра успокаивалась и приказывала идти дальше.

Защитники Портала еще держались, но каждый из них понимал: им не выстоять. Помощь Вещих прекратилась; они теперь вели свои битвы во Внутреннем Кольце. Эльфы покинули ворота и поднялись в башни Внешнего Кольца. Оказавшись внутри башен, воины убрали перекидные мостики, соединявшие башни со стенами, и забаррикадировали двери, находившиеся примерно в шести футах над землей.

Все это дало эльфийским воинам короткую передышку. Тааны не стали брать башни штурмом. Вначале Лиаль не понял их стратегии, но вскоре ответ стал ему очевиден. Эльфы оказались в ловушках, точно крысы. Командованию вражеской армии они не мешали, поскольку особо не угрожали продвижению войск. Теперь, когда Внешнее Кольцо было захвачено, главной задачей врагов было прорвать Внутреннее Кольцо. Эльфийские лучники, припав к бойницам башен, стреляли по таанам. Жалкая горстка, они выпускали стрелы по живой лавине из тысяч врагов. Стрелы поражали одного или двоих из каждых двадцати, но разве это могло остановить упрямых таанов? С таким же успехом можно было пытаться вычерпать океан ложкой. Запас стрел неумолимо таял, и Лиаль велел прекратить тратить их понапрасну. Стрелы им еще понадобятся, когда начнется штурм башен.

Теперь Лиаль полностью разгадал вражеский замысел: переправить через Портал основную массу войск, а здесь оставить несколько отрядов для окончательной расправы с эльфами и охраны Портала.

Лиаль сел, прислонившись спиной к стене. Удобная поза, по крайней мере не придется падать, подумал он. Капитан был ранен, как почти каждый из эльфов, находившихся в башне. Пол под ним был липким от крови. Один из солдат скончался у Лиаля на глазах. Он умер тихо, без стонов и без единого слова. Лиаль даже не знал, что этот солдат ранен, пока не оглянулся и не увидел его остекленевшие глаза.