Паша замолкает, а я собираюсь с мыслями, чтобы как-то объяснить ему, что он не прав. Нельзя жить прошлым, тем более, со своими родными. Надо уметь прощать.

— А тебе не кажется, что пора уже об этом забыть, — делаю паузу, наблюдая, как Балабанов снова опускает взгляд вниз. — Тем более, Макс ни в чем не виноват. Не хватило тебе ласки и заботы родителей, мальчик при чем? И ведешь ты себя эгоистично. Надо пример подавать, а не игнорировать его. А ты знаешь, — снова замолкаю на несколько секунд, — что Макс гордится тобой?

— Знаю, — поднимает глаза, улыбаясь печальной улыбкой. — Он мне в детстве в соцсетях такие забавные сообщения присылал.

— Так может, стоит попробовать наладить с ним отношения? Своим поведением он просто хочет привлечь твое внимание.

Паша молчит, надеюсь, что думает над моими словами и делает правильные выводы. Вот точно, баран упрямый. Ну, как можно не любить Макса? Зачем отыгрываться на мальчике за свои детские обиды?

— Тебе надо было в психологи идти, а не в прокуроры, — снова усмехается одними уголками губ. — Я подумаю, — серьезно смотрит мне в глаза.

— Тогда еще одна просьба, — делаю глубокий вдох, задерживаю дыхание, после чего выпаливаю на выдохе: — Я передала твое дело Сазонову, и ему нужны некоторые документы, которые ты, по какой-то непонятной мне причине, отказываешься предоставлять следствию.

— Пусть обратится к моему адвокату, — спокойно отвечает Балабанов, ни капельки не впечатлившись моей речью.

— Паша, ты же понимаешь…

— Дарина, закрыли тему, — перебивает меня. — Спать пора, у тебя завтра заседание.

Встает со стула и неровной походкой направляется к дивану.

Вздыхаю, наблюдая за ним. Мою чашки, чтобы не оставлять их на утро, выключаю свет над барной стойкой и направляюсь в спальню. Черт, какой же он баран упрямый. Ладно, не получилось сейчас, попробую еще что-нибудь придумать.

Но как только я прохожу мимо дивана, то мои ноги обвиваются мужскими руками. Теряю равновесие и падаю прямо на Балабанова. Он переворачивает меня на спину, оказываясь сверху.

— Останься со мной, — и прикасается губами к моим губам.

Сначала медленно и нежно, заставляя раскрыться навстречу, после чего уже ненасытно смакуя на вкус мой язычок. А у меня нет ни сил, ни желания сопротивляться. По крайней мере, сейчас.

Поцелуй длится несколько минут, и мне не хочется останавливаться. Знаю, что надо, но не хочу. Пусть еще продлится, тем более парень не пытается перейти к более активным действиям. Поздно уже, надо выспаться.

Он первым отрывается, сползает немного вниз и упирается лицом мне в грудь, удерживая руками за талию. А я зарываюсь руками в его волосы, перебирая их между пальцами.

— Паша, времени много, — тихо шепчу.

— Просто побудь рядом, — также тихо отвечает, поднимает голову и смотрит на меня.

Перекатывается на спину, после чего расстегивает до конца рубашку и снимает ее, бросая на пол. Туда же летят и брюки. Хорошо хоть в комнате довольно темно, лишь тусклый свет от луны пробивается в окна. Иначе моя нервная система не выдержала бы такого зрелища. Мысленно стону, представив Балабанова в одних боксерах.

Надо что-то срочно делать со своими гормонами. А еще лучше — найти спутника жизни. Решено, как только заканчивается наша дурацкая сделка, повнимательнее присмотрюсь к мужчинам, которые меня окружают.

Но мои мысли прерывают мужские руки, которые обвивают меня за талию. Поворачиваюсь на бок, делая вид, что собираюсь спать, но шею опаляет жаркое дыхание. Мысли хаотично бегаю в голове, пытаясь найти решение, как сбежать из этого плена. И как тут заснешь, скажите на милость? К тому же в район пятой точки что-то упирается, и это явно не рука.

— Паша, — пытаюсь вырваться из объятий, отодвигаясь.

— Лучше не шевелись, — шепчет на ухо, прижимая сильнее к своему горячему телу. — Просто лежи спокойно.

Сердце колотится как бешенное, а дыхание почему-то учащается. Вот это я влипла, так влипла. А в голове остается только одна мысль:

“Зачем искать кого-то? Вон он, принц твой, рядом лежит”.

А мой, так называемый, принц через пять минут уже мирно сопит прямо мне в ухо. Пусть заснет посильнее, и тогда сбегу к себе в спальню. А то ведь точно глаз не сомкну до утра.

Но напряжение постепенно спадает, а Пашкино сопение действует, как оказывается, положительно на мою нервную систему. Сама не замечаю, как засыпаю, так и не выбравшись из его объятий.

— Дарина! — кто-то теребит меня за плечо, и я нехотя открываю глаза.

Поворачиваю голову и натыкаюсь взглядом на Макса. Он уже одетый, с рюкзаком, а главное, с улыбкой от уха до уха. Интересно, что веселого он нашел в моем внешнем виде? И почему он так рано, но уже одет? Вроде будильник еще не звенел, а значит…

— Что случилось? — спрашиваю, зевая.

— Я в школу пошел, не проспите, — и снова усмехается.

Черт, вспоминаю, что заснула я вчера не на своем месте, а в зале вместе с Пашкой, который продолжает мирно сопеть и даже не реагирует на наш разговор. И мальчик видит эту картину. Причем, второй раз. Что он подумает, глядя на происходящее?

— А сколько времени? — пытаюсь найти свой мобильный, но снова вспоминаю, что вчера он так и остался лежать в спальне.

А там заведенный будильник! И у меня заседание!

— Без двадцати восемь, — спокойно отвечает Макс.

— Сколько?! — ору, что есть мочи, откидываю одеяло и перелезаю через Пашку, который что-то ворчит себе под нос. — Балабанов, — тормошу его. — Вставай!

— Не хочу, — поворачивается ко мне затылком, обхватывает мою подушку двумя руками и прячет в ней лицо.

— Черт!

Макс, продолжая улыбаться, направляется к входной двери, а я бегу в ванную, по дороге включая электрический чайник. Нет времени заваривать кофе, обойдусь растворимым.

Одеваюсь в быстром темпе, продолжая периодически дергать Пашку, чтобы он, наконец-то, проснулся.

— Не ори, и так тошно, — накрывает голову подушкой. — Я еще посплю, — продолжает бурчать. — Ну ее, эту работу, без меня разберутся, не маленькие. Имею я право на законный выходной или нет?

— Как знаешь, — хватаю сумку, надеваю дубленку, после чего застегиваю сапоги.

Выбегаю на улицу, на ходу нажимая на брелок сигнализации. Открываю дверь и плюхаюсь на водительское кресло. Вставляю ключ в замок зажигания и проворачиваю.

Двигатель “ворчит”, “пыхтит” и “фыркает”, но никак не хочет заводиться. Да что за черт! Как такое могло случиться?

Если ты сейчас не заведешься, гад такой, я тебя сдам на металлолом!

Но мои мольбы, ругательства и уже даже парочка нецензурных фраз проходят мимо ушей того, кто отвечает за белую полосу в моей жизни — мотор упорно не желает работать.

Это катастрофа! Меня точно уволят, если я не явлюсь на заседание вовремя!

Хватаю сумку, роюсь в ней и достаю на свет божий мобильник. Ищу номер Пашки в телефонной книге и нажимаю кнопку вызова.

Один гудок, второй, третий! Да возьми ж ты трубку, гад такой. Пятый, шестой.

— Только не говори, что ты уже соскучилась, — раздается полусонный мужской голос. — Или решила забить на работу и ко мне присоединиться?

— Балабанов, у тебя есть пять минут, чтобы оторвать свою задницу от дивана, умыться, привести себя в порядок и отвезти меня в прокуратуру, — выдыхаюсь, делая паузу. — А потом в суд.

— Может лучше сразу в ЗАГС? — смеется Пашка в трубке.

— Сейчас не время шутить. Паша, выручай, — кричу уже, не обращая внимания на выходящих из подъезда людей.

— Что случилось? — его голос становится серьезным, хоть он и зевает прямо мне в ухо.

— У меня машина не заводится, а я уже опаздываю. Прокурор меня четвертует, если вовремя в суде не появлюсь. Пашенька, миленький, — хнычу, в надежде разжалобить парня, — на тебя вся надежда!

— Я за пять минут не управлюсь. Минимум пятнадцать, и то, если постараться. И с тебя желание.

— Да хоть три, если вовремя меня в суд доставишь.