— Я не отказываюсь от своих слов. Но где же мы найдем эту занавеску? — непонимающе спросила Жустина. На фоне Эриадора выглядела она неуверенно.

— В большом зале есть портьеры на окнах. За ними не то что мы с вами, взвод гвардейцев поместится! Пойдемте! Скоро уже перемена закончится!

— Хорошо. Пойдем.

— В большой зал, все в зал! — приложив руки рупором ко рту, прокричал Эри.

С шутками и прибаутками толпа свидетелей вместе со спорщиками повалила по направлению к залу, обрастая по пути новыми заинтересованными лицами. В результате туда пришло человек под двадцать. Я тоже пошла с ними. Было интересно, чем это закончится. Да и Эри, может, удастся намекнуть, что я его прощу…

— Прошу вас! — Эри указал Жустине на большую портьеру из плотной светло-коричневой материи у первого окна. Сразу у входа.

— А как будем определять время? — растерянно спросила она, видно никак не ожидавшая такого стремительного развития событий.

— Вслух будут считать! Как крикну, начинайте! До шестидесяти! Понятно? — обратился Эри ко всем присутствующим.

— Да… ага… хорошо, — вразнобой ответили ему.

— Готовьтесь.

Эри вместе с Жустиной зашел за портьеру и задернул ее.

— Готовы? — спросил он оттуда.

— Да! — хором ответили ему.

— Начинайте!

— Раз… два… три… четыре… — сначала нестройно, но затем, выровнявшись, дружно принялись считать все.

Я не считала, а смотрела на портьеру. Мне совсем не нравилось, что он там наедине с ней. Пусть даже и при свидетелях. И спор какой-то дурацкий…

— …пятнадцать, шестнадцать…

— Ах! — громко раздалось из-за портьеры.

— …восемнадцать, девятнадцать…

— АаааааААААААА!

Портьера отлетела в сторону, открывая, что творится за ней. Эриадор, не давая упасть Жустине и сильно наклонившись вперед, прижимал ее к себе, подхватив левой рукой за талию. Другой рукой он схватился за портьеру. Жустина же, упершись ему в грудь выпрямленными пальцами обеих рук и что есть силы изогнувшись через его руку назад, самозабвенно вопила восторженным голосом.

Голова ее была запрокинута, волосы свесились чуть ли не до пола, а лицо было искажено гримасой сладострастия. Выглядела она в этот момент не очень здорово.

Я бы не хотела, чтобы меня видели в такой момент, невольно подумала я, глядя на ее покрасневшее лицо.

Наступила тишина. Жустина перестала кричать и, закрыв глаза, обмякла в руках Эри. Он осторожно потянул ее к себе, ставя на ноги.

— Мм… — Жустина, все так же не открывая глаз, прижалась щекой к правой стороне груди Эри, положив на ее другую сторону ладонь с растопыренными пальцами. Эри обхватил ее руками за плечи и прижал к себе.

— Мм… мм… мм…

Словно кошка, все так же не открывая глаз, девушка неожиданно принялась тереться головой о его грудь. На ее лице была улыбка неги и блаженства. Эри же улыбался как-то насмешливо, с оттенком легкого презрения на лице… Стояла полнейшая тишина. Все, замерев, молча смотрели на них.

— Мм… мм… мм…

— «Белый лебедь», — громко сказал Эри, наклоняясь к ее уху.

— Мм?

Жустина открыла глаза. Первое мгновение в них было выражение, будто она где-то далеко-далеко, потом в них появилось осмысление. Внезапно она широко их распахнула, увидев толпу людей, с любопытством глазеющую на нее.

— Ой!

Она дернулась из объятий Эриадора назад и оступилась.

— Осторожнее!

Эриадор аккуратно придержал ее за талию.

— Милое животное, вы проиграли спор… — с насмешливой улыбкой наклонился он к ней. — И теперь неплохо было бы сходить в «Белый лебедь», отметить это событие.

— Ты… ты… ты… — обернулась к нему Жустина.

С ее лица ушла вся радость, а губы предательски искривились и задрожали.

— Как насчет пожрать? — нагло ухмыльнувшись ей в лицо, поинтересовался Эри.

— Мерзавец! — громко вскрикнула Жустина и залепила ему пощечину.

Ну… почти залепила. Эри ловко отвернул голову и отскочил в сторону, так что ладонь Жустины пролетела мимо его щеки, дернув нетвердо стоящую на ногах девушку вперед.

Она чуть не упала.

— Насчет оплеух договора не было, — зло сощурив глаза, сказал Эри. — Проиграли так проиграли! Расплачивайтесь!

— Под-донокк, — сдерживая рыдания, трясущимися губами произнесла Жустина. Ее глаза наполнились слезами. Повернувшись спиной к Эриадору, на подгибающихся ногах и закусив нижнюю губу, она направилась к двери. По ее щекам потекли слезы. Все так же молча все расступились и провожали ее взглядами, пока она качающейся походкой шла по этому коридору. Дойдя до дверей, Жустина зацепилась плечом за косяк и боком вывалилась из зала.

Прозвонил колокол, извещая о конце перемены. Все стали расходиться, стараясь не смотреть друг на друга. Похоже, всем было неловко.

— Пойдешь со мной в «Лебедя»? — неожиданно поинтересовался Эри, обращаясь ко мне.

— Нет, — медленно покачала я головой, — ты сейчас был просто омерзителен… Я не желаю с тобой никуда идти!

— Почему? — искренне удивился он.

— Нельзя смеяться над чувствами других людей! Если ты что-то можешь, что не умеют они, это совсем не повод унижать их. А ты унизил ее! Она плакала! Это гадко!

— Мы поспорили, — холодно глядя на меня, сказал он, — это был ее выбор.

— Ты затеял этот спор? Ты! Значит, ты мог предвидеть, чем он закончится! Можно было обойтись без унижения. Или ты хотел самоутвердиться? Потому что она лучшая ученица? Так?

— Самоутвердиться? — хмыкнул Эри. — Вот уж не задавался целью…

— Тогда зачем это все? Почему ты так обращаешься с девушками? Зачем ты делаешь им пакости? Может, они тебе нравятся, а ты просто боишься себе в этом признаться?

— Что-о-о? Нравятся? Мне?

У Эри вытянулось лицо. Он даже рот открыл.

— Да. И поэтому ты ведешь себя, как маленький мальчик, который дергает девчонок за волосы, чтобы привлечь к себе внимание!

— Нравятся… — повторил Эри и, задумчиво вытянув губы, уставился в пол, о чем-то усиленно размышляя. — Нравятся…

— Пойди и извинись перед ней! — потребовала я.

— С чего это ты мне вдруг указываешь? — поинтересовался он, поднимая глаза и снова смотря на меня.

— Потому что я твой друг. Пока — друг, — сказала я, — но я не буду дружить с тем, кого не уважаю! А твой последний поступок не располагает к тому, чтобы тебя уважать.

— Вот как? — Эри внезапно подошел ко мне и, приблизив лицо, прищурился и заглянул мне в глаза. — Одна будешь?

— Пусть так, — стараясь быть как можно тверже, произнесла я, с вызовом отвечая на его взгляд, — но с недостойным дружить не буду!

Несколько долгих секунд мы смотрели друг другу в глаза. Он молчал. Я тоже.

— Хорошо, я подумаю… — наконец произнес Эриадор и спустя еще немного времени предложил: — Пошли на древяз…

Вот так вот и бывает… вот так и попадают… вот так и пропадают…

Я сидел на древязе, смотрел невидящими глазами в сторону кафедры и размышлял, порой разговаривая с самим собой. После посещения варгостана у меня разговоры с собой как-то часто стали происходить. Раньше такого не было. То ли синдром Робинзона развивается, то ли они мне все же мозги повредили… Не знаю. Так, вроде голова думает… Однако в свете моих последних действий ни фига, похоже, она не думает. Творит, что только в нее взбредет. Вот последние случаи — с салоном и этой Жустиной. С ошейником, который мне Дина нацепила, — там все ясно. Давно уже ясно! Идиот клинический, лечению не подлежит. Только полная замена мозга… И ведь ничему не научился! Ни-че-му! Получил новую игрушку — побежал пробовать, как она действует… Идиота кусок! Ведь большими буквами было написано: «ОПАСНО! НА СЕБЕ НЕ ПРИМЕНЯТЬ!»

Ну, я на себе и не применял…

Да?! А слушать в ментале этих самок при опытах, это как ты называешь? Не на себе?

Ну а как? Должен же был я узнать, чего сколько…

Чего и сколько? Чего и сколько?! А знаешь, как это называется? Если называть вещи своими именами, знаешь? А это называется СУККУБСТВО, батенька, СУККУБСТВО! Ты теперь у нас эта замечательная, мелкая дрянь, а не демон из дома Изменчивых! Поздравляю! К кому следующий раз присосетесь, господин суккуб, а?