— Нет, ваше величество, я и мои люди к этому непричастны. Более того! Поверхностный сбор сплетен, произведенный в районе университета, показывает, что все осведомлены о случившемся за его стенами. О том, что в результате, по-видимому, допущенной халатности там на свободу вырвалось четверо измененных животных. Их пытались поймать, но поскольку они были сильно изменены, то это оказалось весьма непросто сделать. В результате их длительного сражения с магами оранжерея университета, в которой оказались эти животные, была разрушена, а сами они уничтожены. Однако одному из этих монстров удалось стать невидимым. Он не пойман до сих пор, и в университете его усиленно ищут…

— Они что, вконец там сдурели, что ли? — возмущенно спросил Хайме, обращаясь к Робэрто о и имея в виду магов. — Заниматься такими вещами в столице? Можно сказать, чуть ли не в центре города? А если бы они у них вырвались за стены? Что тогда?

— Не знаю, ваше величество, — развел руками первый советник. — К сожалению, у меня нет осведомителя внутри университета, и я могу делать заключения в этом вопросе, опираясь исключительно на косвенную информацию…

— Как это у тебя нет осведомителей в университете? Не может такого быть! Разве они у тебя не везде? И если нет, то почему я об этом узнаю только сейчас?

— Увы, ваше величество, увы… Вы просто не представляете, в каких неимоверно сложных условиях приходится порой работать. С магами очень сложно. Если с их советом я еще поддерживаю контакты, то с университетом… С университетом у меня таких контактов нет.

— Непорядок, — покачал головой император. — Это можно считать почти провалом. Маги — их нужно держать на коротком поводке. Знать о них все! А у тебя в университете, где, собственно, они начинают свой путь, никого нет… Робэрто о! Я разочарован. Крайне.

Император скорбно поджал губы.

— Все будет исправлено, ваше императорское величество! Уверяю, что в самое ближайшее время я буду получать самую исчерпывающую информацию из стен университета!

— Ладно, посмотрим. Так что там с этими свиньями? История выглядит совершенно безумно. Чтобы Мотэдиус вдруг, ни с того ни с сего, взял и проявил такое легкомыслие? В жизни не поверю! Тем более что это прямое нарушение запретов гильдии. Создавать измененных животных запрещено еще со времени падения Темного ордена. Ведь так?

— Да, ваше величество. Совершенно верно! Я тоже, как и вы, отнесся к этому весьма скептически. Если бы не одно «но»… А это «но» — сообщение Мине. Похоже, что он придал этой новости весьма большое значение, коль решил его отправить. Значит, в этом что-то есть. Что-то, что следует вам тоже знать.

— Хм… Мине… Да. Три года, которые ты его не можешь поймать… Пожалуй, его мнение не следует сбрасывать со счетов… А что сказал по этому поводу наш уважаемый ректор? Надеюсь, он знает, что там у него творится? Или не знает?

— Ваше величество, я не делал ему официальный запрос.

— Почему?

— Мне показалось, что вам лучше самому, напрямую, спросить его. В этом случае можно ожидать, что он не будет затягивать с ответом. Вы же знаете, как гильдия магов все «быстро» делает!

— М-да… знаю… Хорошо. Я его сам спрошу. Тут как раз бал на носу. А ты пока собери мне к этому времени все по этим свиньям… убийцам. Чтобы такое творить, нарушая все запреты, нужно иметь весьма важные причины. Весьма важные… Очень мне хочется знать какие… Я посмотрю твой доклад и решу, стоит ли мне вообще говорить с Мотэдиусом или, может, следует сразу за варговской пятеркой посылать? Дабы прочистить мозги кой-кому в магическом совете… Тебе все понятно?

— Будет исполнено, ваше величество… — согнулся в легком поклоне Робэрто о.

— Хорошо. Закончили с этим. Что у тебя с эльфами?

— Молчат, ваше величество, молчат! — сокрушенно покачал головой первый тайный советник.

— Ладно. Пусть молчат. Продолжай слать им приглашения.

— Как прикажете, ваше величество…

— Ну что, все? Выходим?

— Да! — предварительно набрав полную грудь воздуха, выдохнула Стефи.

Я еще раз кинул взгляд в большое зеркало, в котором отражались мы с ней. Оба в больших, до пола, черных плащах со сложенными за спиной капюшонами, заколотых у горла круглыми серебряными застежками. Внизу, на отворотах, видна подкладка кроваво-красного цвета, беззастенчиво копирующая дизайн вампирских плащей, позаимствованный мною из земных фильмов. Подумав о том, что уж коль мы идем на «парное выступление», то и одеться следует похоже, я напрягся и сделал небольшой парадно-выходной «ансамбль» для черных магов. Однако если с самим собой я всегда мог договориться в плане одежды, то со Стефанией приходилось преодолевать баррикады отсталого мышления и завалы понятий приличного — неприличного.

Для начала она напрочь отмела идею юбки с разрезом. Я так представлял себе ее бальное платье — прямая черная юбка почти до пола и сбоку разрез до верха бедра, выставляющий на обозрение стройную ножку в темном чулке. А вот дудки!

— Я такое не надену! — заявила мне Стефи. — Даже и не думай! Это просто позорище в таком на бал прийти. Нет!

Уперлась, как какой-нибудь моллюск в своей раковине, из которого его хотят вытащить. Всеми конечностями и частями тела, даже не приспособленными к упиранию.

— Ладно, — терпеливо сказал я, поняв, что через этот рубеж обороны мне не пройти. — Что ты скажешь на это?

Консенсус нашли на свободной широкой юбке. Складки, образующиеся на ней, должны были придать большую легкость и зрительно дать больше движения. Еще я прикинул, что если использовать легкий материал, то при быстром перемещении вперед ткань будет облегать танцовщицу, показывая линии бедер. Стефи, похоже, об этом не задумалась. Ладно, договорились. Перешли к длине. На балах носили — «в пол, до упора и шо-обы волочилось».

— Сделаем короче, — тоном, не допускающим возражений, сказал я. — Так, чтобы снизу мелькали туфельки!

— Зачем? — не поняла она.

— Мелькание женских ножек притягивает мужские взгляды. Это весьма эротично.

— Что?

— Приятно для разглядывания.

— Да? — недоверчиво ответила Стефи и, отставив вбок из-под юбки правую ногу, принялась изучать свою небольшую ступню в коричневом кожаном башмачке.

— И что в ней такого? — спустя несколько секунд спросила она, повертев ее и так и сяк. — Нога как нога. Что в ней разглядывать?

— Эхх… — глубоко вздохнул я, подумав про себя: «Вот деревня!» И пояснил: — Вид ее побуждает к фантазиям — а что там дальше? А если сказать точнее — а что там выше? Тебе ясно?

— Давай ты не будешь говорить мне фривольности?

— Ты спросила, я ответил. Без всяких недосказанностей и полунамеков. Как есть. Или ты предпочитаешь иносказания?

— Мм… Да нет…

— А что тогда?

— Просто как-то странно. Ты мужчина, а спокойно разговариваешь на такие… такие непривычные темы… Эри, у тебя что, сестра есть? Ты мне не говорил!

— Нет у меня сестры. С чего ты взяла?

— Откуда тогда ты все это знаешь? Ты ведь не девушка, чтобы разбираться в женских нарядах.

— Хм… скажем так: я в детстве очень много читал. Тебя устроит такой ответ?

Стефи такой ответ не устроил. Наклонив голову, она пристально, с подозрением меня разглядывала.

Похоже, ей пришла в голову мысль, что у меня было достаточно много женщин. От которых я всего этого и понахватался. Ну и ладно! Сама себе все объяснила, и я, как толкователь, не нужен. Замечательно.

— Значит, мы с тобой о длине договорились?

— Да, — нахмурившись, кивнула Стефания.

— Отлично. Переходим к обуви… Смотри сюда…

Я нарисовал ей часть ноги, обутой в туфельку на высоком каблуке. Открытую туфельку с небольшим задником, широкой лямкой для удержания ноги спереди и ремешком вокруг щиколотки. Короче, вышли почти босоножки, по максимуму открывающие стопу и пальцы.

— Угу! — одобрительно кивнула Стефи. — Красиво! Мне нравится. Я таких не видела.

— Ну и отлично, — сказал я, обрадовавшись, что согласие достигнуто так быстро. Знал бы я, сколько мне с этими туфлями потом мучиться придется, я бы так не радовался. Высокий каблук предполагает большую нагрузку на подошву. Поэтому она должна быть прочной. Плюс еще и легкой, чтобы хозяйка сих шузов не устала бы их таскать уже к середине бала. На Земле в качестве такого материала используют пластик. Но тут нет пластика! Все, что здесь есть, — это металл и дерево. Пришлось идти к столяру. Короче, туфли делал краснодеревщик с офигевающим выражением на лице от осознания, чем он вместо производства шкафов занимается. Ничего, ничего! Горизонты бытия раздвинуть всегда полезно! Плохо было то, что у него поначалу ничего не получалось. Колодка выходила тяжелая и неудобная. Стефи, когда влезала в эти экспериментальные модели, пищала, что ей неудобно, жмет и вообще ходить нельзя. На третий раз столяра, видать почувствовавшего вызов его мастерству, осенило. Он добыл где-то редкого дерева, с каких-то местных тропических островов, и из него сделал третий вариант обувки. И нужно сказать, что с ним он угадал. Сделанная из заморского красноватого дерева с желтоватыми прожилками подошва вышла то что надо! Легкая, прочная и даже немного пружинила. Почти как пластик. И на ногу отлично села. И с формой он угадал. Стефи уже не пищала, когда их обувала. Тут возникла следующая проблема.