– Ничего себе... – я перебирала листки, на которых были изображены странные животные. Хотя вот обруч-змей, вот амфисбена, вот фадермус... А это что за шар с шипами? А на этой картине нечто похожее на лису, только с огромными зубами... А тут изображено вообще что-то непонятное...
– Перед вами рисунки тех животных, чьи кости в свое время утащил из хранилища принц Гордвин со своим приятелем... – пояснил мне Пес Веры, забирая у меня бумаги. – На наше счастье, мы сумели встретить только часть этих милых зверушек. Помните, мы обещали чончонам избавить Зайрос от этого зверья? Так вот, я намерен сдержать свое слово. Когда придет губернатор, суну ему под нос свой перстень, отдам эти рисунки, и скажу, чтоб за каждого из этих убитых зверей, изображения которых он должен будет распространить по всему Зайросу, ему необходимо выплачивать по сотне золотых. Поверьте – для многих из здешних жителей это будет куда выгоднее, чем заниматься старательством или добычей пушнины. Если дело будет поставлено правильно, то за год-другой здесь перебьют все это давно вымершее зверье. Еще дам здешнему губернатору хороший втык за то, что он оставил без внимания монастырь Святого Нодима. Надеюсь, что в самое ближайшее время он отправит туда провизию и одежду, а заодно и тех двух наших лошадей, которых мы пока что оставили в «Приюте путников»...
– Главное – пусть он помалкивает о том, за какой надобностью его позвали сюда... – добавила я. – Или же скажет, что мы его просили об охране. Пусть сегодня же выставит стражников возле «Серой чайки»...
– Ну, это само собой...
... Рассвет встретил «Серую чайку» в море, проще говоря, нам очень повезло – кораблю все же удалось улизнуть из Зайроса. Каким образом? Ну, без счастливого случая тут не обошлось. Этой ночью на небо наползли тучи, и потому разглядеть хоть что-то в темноте южной ночи было очень сложно. Те моряки, что были отпущены на берег, вовремя вернулись на «Серую чайку», и теперь нам можно было попытаться уйти со спокойной душой.
Все приготовления к отплытию постарались сделать как можно более незаметными, и около часа ночи на корабле подняли якорь, потушили огни и «Серая чайка» отошла от причала. Конечно, совершить подобное совсем незаметно и бесшумно у нас не получилось, и с того места, где находился «Тау», вслед уходящему кораблю понеслись шум и крики, но они были недолгими. Можно было радоваться, хотя каждому из нас было понятно: «Тау» не собирается кидаться на наши поиски в непроглядной темноте ночи, этот корабль без особых проблем сумеет догнать нас днем – увы, но глупо отрицать превосходство иноземного корабля в скорости и маневренности.
Впрочем, пока что мне об этом думать было некогда – пришла моя очередь дежурить в каюте принца Гордвина. Сонного зелья ему больше не давали, настроение у наследника престола было скверным, рана от яда плевуна отчего-то никак не хотела затягиваться, а наоборот становилась все больше и больше. Можно сказать, принц едва ли не гнил вживую, да и запах от разлагающейся плоти был отвратительным... Все верно: Павлен упоминал о том, что после нарушения целостности татуировки человеческий организм постепенно умирает. Теперь понятно, отчего раны на теле принца никак не затягиваются, а чувствует он себя все хуже и хуже.
Естественно, мне пришлось провести на ногах едва ли не все свое дежурство, причем недовольство принца никак не шло на убыль. В чем-то я его даже понимала – кому ж понравится, если тебя держать привязанным к кровати, а ты к тому же еще и болен!, но в то же время Гордвин был очень опасен: один наш недогляд или ошибка – и еще неизвестно, чем все закончится! И хотя принц уже знал, что его везут на родину, все одно молодой человек был в ярости – дескать, я собирался вернуться домой не так, и уж тем более не в такой компании!.. Вон, даже пообещал объявить голодовку... Ничего, за время пути придется сбить с парня хоть немного спеси, потому как болезнь болезнью, но общаться с этим человеком становится все труднее.
С величайшим облегчением сдав дежурство Коннелу, я намереваясь, было, идти в свою каюту, но все пошло не так. Оказывается, дела обстояли куда хуже, чем можно было предполагать, а именно – у нас на борту отыскался человек с «Тау». Вернее, чужака на борту заметили матросы, они же сумели его скрутить и доставить в каюту капитана. Похоже, что господин Ютек решил держать нас под своим контролем, причем весьма необычным способом – на наш корабль тайно пробрался его человек. Ну, это было бы полбеды, на которой, по большому счету, можно особо не зацикливаться, если бы не одно «но»: незнакомец, нагло улыбаясь, сообщил нам, что у него был приказ – если «Серая чайка» вздумает тайно покинуть порт, то ему следовало отравить всю питьевую воду, которая имелась на борту корабля. Естественно, приказ он выполнил, и теперь едва ли не сам сдался команде – мол, господин Ютек не любит, когда его обманывают, и теперь у вас только один выход – повернуть назад, и уповать на то, что господин Ютек согласиться и дальше иметь дело с вами.
Заявление было более чем серьезным, и Павлен попросил принести ему воды, а сам, кряхтя, все же сумел подняться и велел принести ему из каюты святых отцов железную шкатулку с вензелем на крышке, а заодно и воды из тех огромных бочек, в которых хранилась вода. Уж не знаю, что за жидкость была в той бутылочке, хранящейся в шкатулке, которую Пес Веры капал в воду, но после этого вода сразу же окрасилась в неприятный красный цвет. Нахмурившись, инквизитор велел принести ему воду из каждой бочки. Увы, вода постоянно меняла свой цвет.
– Всю воду из бочек – за борт... – даже не приказал, а скомандовал Павлен, убирая в шкатулку наполовину опустевшую бутылочку. – То, что там яд – вне всяких сомнений.
– Что будем делать? Возвращаемся назад?.. – устало спросил капитан. Я его понимала: если учесть, что большую часть еды на корабле составляла солонина, то людям почти постоянно хотелось пить. Вдобавок надо принять во внимание жаркую погоду, стоящую в здешних широтах... Не надо быть особо знающим в морском деле человеком, чтоб понять – без пресной воды на корабле никто долго не протянет.
– Нет. Капитан, хорошенько подумайте, есть ли где-то возможность разжиться питьевой водой?.. – Пес Веры сделал несколько шагов к кровати. – О возвращении в Зайрос не может быть и речи. Думаю, вы понимаете, как много поставлено на карту, и жизнь многих людей зависит от того, вернемся мы домой, или нет.
Капитан Маркус прекрасно понял подтекст, звучащий в словах инквизитора. Помолчав какое-то время, он произнес:
– Есть один вариант, но...
– Продолжайте.
– Один из моих старых приятелей рассказывал мне об островах, расположенных к югу отсюда.
– Что за острова?
– На картах их нет... – вздохнул капитан. – Просто корабль одного из моих друзей занесло туда во время шторма. На одном из этих островов они и запаслись пресной водой.
– Тогда пойдем туда.
– Должен предупредить: там опасные воды.
– Сейчас для нас куда опасней появление «Тау». Кстати, почему вам знакомый не отметил те острова на карте?
– Сами увидите... – капитан был немногословен. – И вот еще что: моряки недовольны.
– В чем дело?
– В отравленной воде, вернее, в том человеке, который это сделал. По морским законам его поступок относится к числу тягчайших...
– Поступайте с ним так, как сочтете нужным... – пожал плечами Павлен. – Я, во всяком случае, препятствовать не намерен. Если существуют законы, то их надо соблюдать.
– Слушаюсь... – и чуть наклонив голову, капитан вышел.
Чуть позже, выйдя на палубу, я столкнулась с Якубом. Тут же толпились и все матросы, что находились на борту «Серой чайки». Понятно, что все собрались не просто так.
Вскоре показался молодой парень, которого вели двое матросов. У меня создалось впечатление, что этот человек не понимал все серьезности происходящего, недаром он с насмешкой глядел на матросов, толпящихся на палубе.
– Это что еще за представление?.. – парень говорил с сильным акцентом. Точно, этот человек родом из Польнии, да и ведет себя так, словно перед ним находятся шуты и клоуны. Похоже, он считает все происходящее чем-то вроде развлечения. Да, этот парень явно не моряк, иначе на подобную глупость не пошел бы никогда.
