До предела разозленная Ларин ушла, а я поняла, что мне надо внести ясность и в другом вопросе. Конечно, Вархол мне кое-что рассказал, но далеко не все. Что ж, с оставшимися бумагами разберусь завтра, а сейчас мне следует пойти еще кое-куда...

... Дом, в котором обитал мой дед, выглядел далеко не лучшим образом – покосившиеся ставни, щели, рассохшееся крыльцо... Н-да, после житья в моем бывшем доме, где у него была безбедная жизнь на всем готовом, тут деду все должно казаться невыносимым – самому носить воду, убираться в доме, готовить себе еду... Впрочем, эту самую еду еще надо где-то достать, вернее, ее требовалось купить, а трудиться дед не привык.

Внутреннее убранство дома было ничуть не лучше – грязь, немытая посуда, бардак... Такое впечатление, что здесь недавно была попойка, и сейчас я воочию наблюдаю ее последствия. Вон, дед стоит с веником, пытается хоть как-то подмести пол, а Гарлин сидит за столом, подперев голову руками. Тут все понятно с первого взгляда – баба мается с перепоя.

Мое появление просто-таки ошарашило деда, который едва ли не застыл на месте от неожиданности, зато Гарлин ничуть не удивилась:

– Надо же, вернулась. А я думала, что ты там с концами пропала...

– Как видишь, я вернулась.

– Не слепая, вижу... Ты вот что – пошли деда за кувшином вина, а?.. – чуть оживилась Гарлин. – Мне что-то с утра плохо...

– Пить меньше надо.

– Лучше денег дай, чем нести всякую околесицу... – всхлипнула сестра. – И без того башка трещит, а тут еще ты со своей стылой рожей... Ну почему мне так в жизни не везет?

Я не намеревалась читать Гарлин проповедь о воздержании, и потому сразу перешла к делу.

– Где Евгар?

– Чего, мужика своего забыть не можешь?.. – скривилась сестрица. – А он, между прочим, тебя не любил...

Я уже знала, что произошло – Вархол рассказал. Те деньги, что Евгар получил при разводе, быстро таяли, ведь Ройзи постоянно устраивала веселья и праздники, без счета тратя деньги своего жениха. На одном из таких ночных празднеств, когда шумная компания устраивала катания по морю на лодках с песнями и музыкой, Евгар, который к этому времени здорово набрался, выпал за борт, только вот никто из гуляющих этого не заметил, а его крики о помощи были не слышны из-за музыки и громкого смеха. Непонятно каким образом Евгар все же сумел добраться до берега, только вот в ту ночь было довольно-таки холодно, и парень здорово простудился, а двустороннее воспаление легких при его заболевании – это очень серьезно. Евгар слег в жестокой лихорадке, а когда немного поправился, то оказалось, что к тому времени Ройзи нашла себе нового ухажера – того самого карточного игрока по кличке Мотыль. Остальное было просто: Мотыль уговорил Евгара сыграть в карты, и обобрал парня до нитки, после чего они с Ройзи укатили из города в неизвестном направлении. Ну, а Евгар... Все произошедшее его не просто подкосило, а почти раздавило, недолеченое воспаление легких взяло свое, и парень просто-таки сгорел от высокой температуры, выкашливая из себя куски легких...

Теперь понятно, отчего Ройзи так испугалась, увидев меня. Вообще-то она правильно сделала: если бы я к тому времени знала, что произошло, то неизвестно, что бы сделала с этой паршивкой! Надеюсь, эта дрянь больше никогда не покажется мне на глаза, а иначе... Об этом пока что лучше не думать.

– Представляешь... – возмущалась Гарлин. – Ройзи, змея такая, украла у меня все деньги, что были, и удрала с этим хмырем!

– А тебе самой это ничего не напоминает?.. – поинтересовалась я.

– Хватит... – сестра поморщилась. – Ройзи оставила меня без единой монеты за душой, не подумав о том, что будет с родной матерью! Вот и расти после этого детей, вот и заботься о них!

– Вообще-то ты не очень занималась воспитанием дочери... – напомнила я. – Не ты ее кормила и поила...

– Я так и знала, что ты меня этим попрекать начнешь... – всхлипнула сестра. – Никто меня не понимает, все только о себе думают! Да мне после побега Ройзи свой дом пришлось продать, лишь бы было на что-то жить...

– Ты хотела сказать – пить.

– А хоть бы и так!.. – Гарлин стала выходить из себя. – Надо же мне успокоиться, нервы в порядок привести! Хорошо еще, что младшую дочку к ее папаше отправила, пусть циркачкой станет – все же на свой кусок хлеба заработает. А вот меня бывший ухажер взять к себе не захотел – пьяница, говорит! А я не пьяница, и могу бросить это дело в любую минуту, просто не хочу этого делать! Да куда тебе меня понять, рыбине стылой! У тебя же сердца нет! Говорю же – дай денег на вино! У меня душа горит...

– Где Евгара похоронили?.. – продолжала я свои расспросы.

– Там же, где и всех бродяг – в общей яме.

– То есть как это?.. – ахнула я.

– А так!.. – буркнула сестра. – У нас денег даже на еду нет, так что хоронить твоего мужика мы не обязаны. Как помер, пришли могильщики, да забрали, а где хоронят нищих да безродных – сама знаешь.

Так, хватит, наслушалась! Чувствуя, что меня захлестывает бешенство, я повернулась, чтоб уйти, но тут меня окликнул дед.

– Арлейн, погоди!

Надо же, по имени назвал! Как человека тяжелая жизнь меняет, просто удивительно...

– Что надо?.. – повернулась я.

– Ты, это, как живешь?.. – робко поинтересовался тот.

С ним все ясно – ждет, что я позову его назад. Извини, дед, но такие люди, как ты, с возрастом не меняются, а вновь получить удар в спину я не хочу.

– Я вышла замуж и у меня другая семья... – отрезала я. – Это все?

– А ведь у нас для тебя письмо есть... – Гарлин вдруг хлопнула себя ладонью по лбу. – От твоего Евгара. Нацарапал там что-то перед смертью, просил тебе передать. Где-то тут эта писулька валяется, только не помню, куда завалилась...

Не говоря ни слова, достала из кармана три золотых монеты, положила их на стол.

– Ищите письмо, или я сейчас деньги заберу.

Письмо отыскалось через минуту. На мятом, грязном листке было всего несколько слов, написанных неровным почерком: «Арлейн, прости меня, если сможешь. Только сейчас я понял, кем был для тебя, и кем ты была для меня. Знала бы ты, как я жалею о нашем расставании... Евгар».

Сложив письмо и убрав его в нагрудный карман, я ушла. Не знаю, что со мной произошло, но я шла, а слезы, не переставая, текли по моему лицу. Эти несколько строчек словно перечеркнули что-то в моей душе, закрыли какую-то страницу, которую я никак не могла перевернуть. Евгар, моя первая любовь... Как все глупо вышло! Конечно, сейчас у меня новая семья, хороший муж, но есть вещи, которые не забываются, и словно открытые раны, ноют всю жизнь...

... – А я уже стал беспокоиться!.. – Коннел встретил меня улыбкой. – Где ты была?

– Тебе, парень, не повезло... – к этому времени я пришла в себя, немного успокоилась, и сейчас никто бы не подумал, что еще совсем недавно меня только что не трясло от слез. – Тебя угораздило жениться на женщине, у которой работа находится едва ли не первом месте. Вот теперь и страдай.

– Ничего... – хмыкнул Коннел. – Я уж как-нибудь помаюсь. Да, мы два дома присмотрели, и оба нам нравятся, просто не можем решить, который лучше! Нас интересует твое мнение...

– Доченька, с тобой все в порядке?.. – ко мне подошла свекровь.

– Надеюсь, что все плохое осталось в прошлом... – и сама не ожидая того от себя, я уткнулась лицом в грудь Коннела.

Муж обнимал меня, и я чувствовала, как уходит из сердца ноющая боль, и становится легче на душе. У меня есть те, кто меня любит, кто беспокоится за меня, и расставаться с ними мне никак не хочется. А еще я надеюсь, что впереди долгая жизнь, множество забот, и, наверное, у нас с Коннелом будут детишки, а что еще человеку надо для счастья?

– Вархол, и давно у нас на складе такое творится? Вернее, когда это произошло?

– Кладовщик говорит, что, по меньшей мере, несколько дней назад... – помощник только что руками не развел. – Он проверял те кувшины с вином дня четыре назад, и тогда все было в порядке. А сегодня обнаружил, что шесть кувшинов кимерского вина пропали, вернее, их кто-то унес...