– Скажите... – не выдержала я. – Раньше, ну, до того, как король Корайн женился на этой девице, за принцем ничего такого не замечалось?

– Понял ваш вопрос... – кивнул Павлен. – Могу сказать с полной уверенностью: принц Гордвин был прекрасным молодым человеком, пусть и не идеального поведения, но вполне укладывающего в разумные пределы. Магия и оккультные науки его никогда не интересовали, зато очень любил охоту, собачьи бои, лошадей, красивых женщин...

– Одна из них, по-моему, и довела его до такого состояния... – вырвалось у меня.

– Не довела, а привела... – поправил меня инквизитор. – Именно по ее просьбе в нашу страну приехал Пшеран, и случилось то, что случилось. Понятно, что без вмешательства этой наглой бабы тут не обошлось. Ничего, по возвращении на родину я сделаю все, чтоб она поняла всю глубину совершенного ею поступка... Так, я сказал вам все, что счел нужным, и этих сведений вам должно хватить. А сейчас Якуб, будь любезен, займись ужином...

Ужин... Скажу так – Якуб постарался и в этот раз. Нога архара, кое-как ободранная от шкуры, висела на крепком сучке низко над углями, а запах был такой, что у нас кружило головы. Готовое мясо должно было оказаться безвкусным, но горьковатый запах можжевельника сотворил чудо, и мясо у нас ушло почти на «ура», а затем глаза у каждого из присутствующих стали закрываться сами собой. Уже засыпая, решили, что не будем менять порядок дежурства – вначале Коннел, затем я, а потом поднимаю Якуба. С этим я согласна, а сейчас все отстаньте от меня – засыпаю...

Когда же Коннел ночью растолкал меня, то я даже не сразу поняла, где нахожусь, понадобилось какое-то время, чтоб придти в себя.

– Все спокойно?

– Относительно... – Коннел с трудом удержался от зевка. – Снаружи шумновато – похоже, что на печальные останки архара сбежалась половина окрестного зверья. Я, естественно, из пещеры не выглядывал, и тебе этого делать не советую...

В этот момент снаружи раздался стон, настолько похожий на человеческий, что я вздрогнула. Это еще не все – следом послышался отрывистый смех, от которого мороз пошел по коже.

– Ой, это кто?

– Кальчона, кто ж еще! Я говорил, что она от нас не отстанет, всю ночь будет голос подавать. Ты, по возможности, ее не слушай, а не то она своими стонами через какое-то время сумеет голову задурить, невольно отправишься проверять, нет ли у порога какого-то человека, хотя откуда ему здесь взяться посреди ночи? Ну, а наши парни спят без задних ног, и я собираюсь к ним присоединиться. Жду от тебя пожелания спокойной ночи.

– Да ты и без него сразу же уснешь... – хмыкнула я. – Но уж если ты просишь...

– А то как же!

– Спи, моя радость, усни... – невольно улыбнулась я. – Надеюсь, этого хватит для крепкого сна?

– Мне куда больше нравится, когда женщина называет меня своей радостью... – сообщил Коннел, укладываясь на старые ветки, и мгновенно засыпая. Мне же только и оставалось, что развести руками – ну, мужики...

Присев у стены, и подкладывая ветки в костер, я вслушивалась в звуки, доносящиеся снаружи. Понятно, что от бедного архара почти ничего не осталось, и крупные хищники уже растащили все, что могли, и сейчас зверье поменьше подбирает то, что осталось от чужого пира. Зато кальчона то и дело подавала голос – видимо, она все же рассчитывала отхватить себе хоть что-то с нашего стола. Все эти стоны, плачь, обрывки невнятных разговоров и смех настолько раздражали, что у меня не раз возникало желание собрать все кости и огрызки, оставшиеся от ужина, и выкинуть их за пределы пещеры, лишь бы эта животина убралась куда подальше! Только вот как бы мне не хотелось это сделать, я понимала, то никогда не пойду на подобное. Ничего, мы тут терпели еще и не то, а потому стоны какой-то собаки с человеческим голосом можно вынести.

Не знаю, сколько прошло времени – может, час, а может, и больше. Я постоянно подкидывала в тлеющий костер ветки, не думая ни о чем, просто смотрела на огонь. А что, хорошо так сидеть, ничего не делая и наслаждаясь покоем...

Сама не поняла, когда почувствовала на себе чей-то взгляд. Возможно, если бы подобное произошло пару месяцев назад, то я просто не стала бы обращать внимание на такие мелочи, но сейчас я это уже не считала чем-то незначительным. Так, кто это может быть? Вроде все спят, дыхание у мужчин ровное, да и незаметно, чтоб кто-то пробрался в пещеру... Подкинула в костер побольше веток, и прикрыв глаза, через минуту опустила голову – такое впечатление, будто я невольно задремала.

Сквозь прикрытые глаза я оглядывала полутемную пещеру. Кажется все без изменений, не ничего подозрительного... Стоп, а это что такое? Принц Гордвин лежит совсем не на том месте, где заснул вечером, а неподалеку от отца Витора. Интересно, когда этот любитель крови успел туда переползти? Или же он во сне случайно перекатился на то место? Я и не заметила ничего... В этот момент Гордвин чуть подался вперед и снова замер на месте. Что ж, теперь понятно, что никакой случайности тут нет, и у королевского отпрыска есть какая-то своя цель. Ладно, поглядим, что будет дальше, но на всякий случай я нашарила у стены одну из двух фляжек с водой.

Ждать пришлось недолго: Гордвин, оказавшись подле спящего брата, внезапно и совершенно беззвучно накинулся на него, обхватив пальцами шею отца Витора – со стороны это выглядело как бросок змеи, настолько все произошло быстро и стремительно. Святой отец дернулся, но братец, навалившись на него сверху, не давал возможности ни пошевелиться, ни отодрать цепкие пальцы со своей шеи. Впрочем, вряд ли у уставшего отца Витора были силы сопротивляться...

Однако с меня увидено хватило за глаза. Сорвавшись со своего места, я в два прыжка преодолела расстояние до сцепившихся мужчин, и со всего размаха врезала тяжелой фляжкой по голове Гордвина. Парень, конечно, не ожидал ничего подобного, но, тем не менее, и не подумал отрываться от своего занятия, хотя любой другой на его месте давно бы валялся без сознания. Тем не менее, когда ему на голову обрушился второй удар, Гордвин вскочил, и отшвырнул меня в сторону, словно тряпичную куклу.

– Коннел, Якуб... – прохрипела я, поднимаясь, но парни уже и без меня вскочили на ноги, правда, вначале никак не могли понять, что происходит, однако быстро сообразили, что к чему.

Все дальнейшее можно описать как свалку, в которой с первого раза и не поймешь, кто есть кто. Гордвин рычал и с легкостью расшвыривал нас по сторонам, и лишь навалившись на него втроем, мы кое-как сумели с ним справиться. Ох, ну и сил у парня, хотя этого худосочного типа богатырем никак не назвать! Возможно, одолеть принца помогли еще несколько сильных ударов фляжкой по голове. Потом мы лихорадочно стягивали неподвижно лежащему принцу руки и ноги веревками и ремнями, после чего можно было хоть немного перевести дух.

– Кто бы мне еще объяснил, что сейчас произошло?.. – раздался голос Якуба, но я, не отвечая, бросилась к отцу Витору. Бедный парень сидел, с трудом переводя дух, и пока что не мог говорить, часто дыша – похоже, крепкие пальцы братца ему только что не свернули шею. Тем не менее, святой отец даже попытался мне улыбнуться – мол, не беспокойтесь, со мной все в порядке... Ладно, пусть отдышится, я его шею чуть попозже осмотрю.

– Так спрашиваешь, Якуб, что произошло?.. – я подошла к Гордвину, который все еще был без сознания. – Просто этот молодой человек решил расправиться со своим братом, а мы ему помешали.

– Надо было этого типа связать на ночь... – буркнул Коннел, потирая ушибленную руку. – Я еще лучше на цепь посадить. В наморднике.

– Хуже другое – нам этого свихнутого придется тащить с собой и дальше... – высказал свое мнение Якуб. – Боюсь, он вскоре доведет нас до белого каления, и мы высокородного еще по дороге втихую придушим, не доведем до «Серой чайки»...

Надо сказать, что со словами парней я была полностью согласна.

– Ваше Высочество, надеюсь, вы соизволите нам пояснить, что произошло нынешней ночью, и чем был вызван ваш поступок, не имеющий никакого оправдания?