Так, за несерьёзными и серьёзными разговорами, мы добрались до очередного города-курорта Геленджик. Вечер окончательно вступил в свои полномочия, и узкие улочки были сплошь заставлены дорогими и не очень автомобилями. По аллеям, утопающим в цветах, бродили праздные курортники. Ветер разносил запахи шашлыка и сахарной ваты.

По обоюдному острому желанию мы решили срочно посетить какое-нибудь кафе и поужинать там. К счастью, мы быстро обнаружили приличное заведение, где к удивлению, оказались на террасе второго этажа, в полном одиночестве. Здесь, под пахнущими смолой сосновыми ветвями, открывался чудесный вид на бухту. На горизонте ещё алело небо, а на море светились огни теплоходов и яхт.

Мы заказали салаты и пасту феттучини со сливочным соусом и морепродуктами. Наши кулинарные предпочтения совпали, да и я, в общем, не был привередой. Вика позволила себе бокал полусухого красного вина. Когда мы уже поужинали, и любовались видами ночной набережной, к нам на террасу поднялась пара примерно нашего возраста. Судя по виду, их можно было больше отнести к хиппи, путешествующим автостопом, но позже стало понятно, что это во многом антураж. Беседа с простыми и жизнерадостными туристами завязалась сама собой. Парень и девушка были в Геленджике проездом и направлялись на запад, на дикие песчаные пляжи. Так получилось, что мы решили ехать с ними.

Немного за полночь мы добрались до места, и я не пожалел, что выбрал в прокате именно эту марку машины. В темноте нам пришлось пробираться по песчаным дюнам и берегам широких лиманов. Приехав на определённую, известную только нашим спутникам точку, мы быстро разбили лагерь. В полусотне шагов от стоянки плескалось ночное ласковое море, куда мы пару раз сходили искупаться.

Дима и Надя, так звали ребят, предложили спать с ними в палатке, но мы вежливо отказались, арендовав на ночь только коврик и спальный мешок. Салон «Нивы» удалось трансформировать в некое подобие двуспального места.

Но перед тем как лечь спать, мы долго сидели у костра, болтали, смотрели на яркие и близкие звёзды. Я прижал Вику к себе и наслаждался запахом её тела, её волос. Мы просто любили друг друга, любили этот пляж, море, Млечный путь, раскинувшийся поперёк неба, любили этот миг, который однозначно стоил нескольких лет обычной жизни.

«В Чёрное море вошёл командный корабль ВМС США «Маунт Уитни» в сопровождении авианосца, ракетного крейсера и эсминца»: прочитал я заголовок новости с протянутого мне Василием Ивановичем коммуникатора.

— Чуешь? — спросил тот.

— Вошли и вошли, — подумав, ответил я, — они сюда давно, как к себе домой, плавают.

— Ну, во-первых, не плавают, а ходят, — поправил Ерёменко, — а во-вторых, тебе конечно простительно не знать, что вход такой эскадры военных судов нечерноморских государств по теории невозможен — это запрещено международной конвенцией. Один только авианосец превышает установленную норму по тоннажу в три раза.

— Мне кажется, здесь ничего нового, — прокомментировал я. — Американцы нарушали, и будут нарушать любые международные нормы. Достаточно вспомнить Югославию.

— Согласен, — сказал инструктор, — но в Вашингтоне сидят далеко не дураки, там не решили бы лезть на рожон, не имея уверенности. Если, как ты говоришь, вспомнить Югославию, то тогда в Адриатику зашли сразу около тридцати судов НАТО, в том числе и подлодки. Никто ничего им не мог противопоставить.

— То есть вы хотите сказать, что США что-то затевают? Третью мировую? — резюмировал я. — Именно глобальной войной могут закончиться подобные провокации. Сейчас не девяносто девятый год, и Чёрное море не Адриатика.

— Военная машина США — это всего лишь цепной пёс коалиции Нового Порядка, — пояснил Ерёменко, — хозяева которого сидят традиционно на туманном Альбионе, и с момента распада СССР и до сегодняшнего дня ведут в основном только утилитарные войны. Главная их цель — стать единой мировой властью, а мы этому изрядно мешаем. Не только мы, в смысле великий и многонациональный русский народ, а вообще все люди, которые отрицают сытое существование под неусыпным тотальным контролем.

— А как же Индия, Китай? — поинтересовался я. — Мы опять рассуждаем в разрезе биполярного мира, а ведь только на них приходится до трети мирового населения.

— Индия, Китай сильны больше материально, — сказал собеседник, — но нужно не забывать, что Индия — это бывшая британская колония, а Китай, сам по себе, не станет сопротивляться мягким интеграционным процессам, это видно по тому, как они легко адаптировали социалистический строй к новым законам рынка.

— На первый взгляд, концепция Нового Мирового Порядка не так и плоха: открытое общество, отсутствие границ, барьеров, войн, равные возможности для всех людей, — высказал я мнение, а затем спросил: — Может мы действительно что-то не понимаем?

— Открытое общество, равные права — и правда, красивые лозунги, — усмехнувшись, произнёс Ерёменко. — Только в реальности мы видим другое. Ну вот сам посуди, что идеологам этого Порядка мешало после уничтожения Союза приступить к строительству нового общества? Лучшего времени не знала история. Мир был готов. А что на самом деле? Те принялись топтать банальные человеческие ценности и бомбить неугодные режимы. То есть Новый Порядок открыл свои истинные интересы: не рай на земле для всех, а природные ресурсы на чужих территориях и новые рынки сбыта.

— А что же Фонд? — только и оставалось спросить мне. — Почему, обладая Знанием, доступным его членам, не удалось сломить ситуацию?

— Фонд, Серёга — это только вершина айсберга, ты многого ещё не знаешь, — сообщил инструктор. — Кстати, именно с просветительской миссией я сегодня и прибыл. Лавров дал мне зелёный свет на проведение теоретической части стажировки. Месячный курс по мировой истории за вечер, от лучшего военного инструктора!

Такой разговор завязался у нас с Василием Ивановичем на лавочке возле детской площадки, у моего дома в Молькино. Мы с Викой вернулись из путешествия ещё вчера, проведя день и две прекрасные ночи на диких пляжах таманского полуострова. А сегодня пару часов назад позвонил Ерёменко и предложил встретиться. По обоюдному согласию всех сторон было решено собраться в арендуемой квартире.

Наличие Мальвины никак не смутило инструктора, а сама девушка даже предложила по случаю приготовить своих фирменных пельменей. Именно она и отправила нас за свежим маслом и сметаной, пока сама заканчивала колдовать на кухне.

— Так что, Василий Иванович, — задал я вопрос, — нам стоит опасаться каких-то угроз со стороны западных партнёров?

— Стоит, Романов, стоит, — вздохнув, сообщил он. — Более того, это даже не вопрос времени, а скорее — вопрос случая. Как только удачно сложатся обстоятельства, они ударят. Ударят подло, скрытно, но эффективно.

На этих словах из окна третьего этажа высунулась Вика и помахала нам рукой: «Мальчики! Всё готово!»

Мы успели кинуть в рот по одному-два горячих сочных пельменя, как Ерёменко поднял тост: «За мир, дети мои! А остальное приложится». Вика тоже поддержала нашу компанию, и почти не поморщившись, опрокинула миниатюрную, грамм тридцать, рюмку.

Василий Иванович пришёл в гости не с пустыми руками, а принёс целый пакет разнообразных закусок, захватив также бутылку сербского самогона, на случай, если мы захотим продегустировать этот уникальный напиток. «Это абрикосовая ракия, настоянная на липе, — сообщил гость, когда мы рассматривали бутылку с жидкостью янтарного цвета. — Горан лично гнал в прошлом году».

Ракия, по ощущениям, не сильно уступала в крепости абсенту, но в отличие от него не обжигала горло и не дурманила голову.

— Что ты уже знаешь? — приступил наконец Ерёменко к главной теме, обратившись ко мне.

Вместо ответа я красноречиво покосился на Вику.

— Брось, Романов, — усмехнулся инструктор, подмигнув, — мы будем обсуждать общеизвестные факты, тут никакого секрета нет. Кроме того, никто не запрещает вести беседы на тему теории заговоров.