Затем Джерри праздно спросил:

– Что там на Кентнер-стрит?

– А, там вырыли асфальт. И срезают деревья.

– На черта?

– Ради прогресса.

Джерри голый склонился над столиком. Он налил немного виски поверх кубиков льда в два маленьких бокала. Карлотта с улыбкой наблюдала за ним.

– За тебя, – сказал Джерри.

– За нас.

Жгучая жидкость золотом разлилась внутри Карлотты. В комнате стало темно. Они не включали свет. Обнаженное тело Джерри засветилось красным, а затем фиолетовым – из-за огней мотеля. Он был прямым, статным, гораздо более мускулистым, чем казалось в одежде. Теперь мужчина наблюдал за Карлоттой. Его темные глаза, казалось, всегда улыбались, о чем бы он ни думал.

– Ты правда изменилась, – тихо сказал он. – В чем дело?

– Мы давно не виделись. Слишком давно.

– Что-то не так? Все из-за Билли? И из-за меня?

– Нет. Все хорошо. Просто я боюсь. Когда тебя нет рядом, я боюсь тебя потерять.

– Ты меня не потеряешь.

– Я схожу с ума, когда думаю об этом.

– Не надо сходить с ума, – рассмеялся Джерри.

– А что тогда? Что, если я спячу?

– Было бы не очень приятно.

– Ты меня бросишь?

– Ты же все равно останешься Карлоттой, – сказал он, а затем добавил: – Так ведь?

Воцарилось странное молчание. Джерри внимательно изучал ее лицо – лицо, которое изменилось из-за каких-то переживаний, о которых он не знал. Возможно, это все разлука. Ему она точно далась нелегко.

Виски добралось до сознания Карлотты. Она почти не пила крепкий алкоголь, но с Джерри ей это нравилось. Теперь виски жужжало в ее голове, как рой золотых пчел.

– Налить еще? – спросил Джерри.

Карлотта кивнула.

Последовал звон кубиков льда и журчание алкоголя. Женщина наблюдала, как сильная мужская фигура движется в темноте с естественной грацией. Теперь он превратился в обычный силуэт.

– Ой, твоя рука, – прошептала Карлотта. – Такая холодная.

– Я забыл, – рассмеялся мужчина. – Это из-за льда.

– Нет, оставь.

Джерри низко наклонился, заглядывая в глубину ее глаз. От него исходил приятный аромат хорошего виски и дорогого табака. Мужской запах. Он пьянил почти так же, как и сам напиток.

Теперь его рука стала теплой. Обе руки. Карлотта приподнялась на подушках, чтобы ему было удобнее. Ее соски напряглись под простыней. Она пошевелила ногами. Джерри нежно провел носом по ее шее.

– Ты так приятно пахнешь, – прошептал он.

Она мягко рассмеялась.

Карлотта замолчала. Они слышали дыхание друг друга. Далекий океан тишины, настойчивый звук, ровный и глубокий, становящийся все теплее. В комнате стало жарче. Совершенно темно. Она не видела своих ног на краю кровати. В трехстах ярдах гудело шоссе и прибой. Ее живот медленно двинулся к мужчине.

– Да, – пробормотала она.

В дальней комнате заиграло радио – популярная песня, простая, но сентиментальная. Затем оно выключилось. Хлопнула дверь, и кто-то уехал.

– Ммм, да.

Пара прижалась друг к другу так тесно, что мир и все, что в нем было, исчезло. Остались только они.

– Да, – выдохнула Карлотта, – да-да-да…

Не слыша своих звуков, она потянулась к нему, хотела его, позволила ему взять ее, обладать ею, и он был ее. Словно они погрузились в какой-то подводный мир, где Карлотта боролась с Джерри, держалась за него, и струящееся тепло распространялось по ней, как разгорающийся огонь. От этого ее кожа стала мягкой и сияющей, глаза увлажнились, тяжелое дыхание перешло в тихие стоны.

– Джерри! – прошептала она.

На нее снизошел великий покой. Карлотта почувствовала, как он ускользает вместе с ней, куда-то далеко. Сонные, измученные, два теплых тела не могли пошевелиться. Карлотта улыбнулась мужчине. Было слишком темно, чтобы разглядеть его лицо. Но она чувствовала, что Джерри уже сонный. Им овладело полное, опустошенное умиротворение.

Затем Джерри немного пришел в себя. Он придвинулся к ней ближе, прижался всем телом. Некоторое время они смотрели в потолок, ничего не говоря, не нуждаясь ни в чем. Спустя долгое время он услышал, как она нащупывает сигарету. Он прикурил ее сигарету, затем свою. От света зажигалки ее тело засияло.

– Эй, Карлотта, – позвал он, глядя на ее грудь, – что случилось? Ты порезалась.

– Что?

– Вот. Здесь. И еще ниже.

Карлотта задула зажигалку. Джерри зажег ее снова. Карлотта сжалась в этом желтом свете. Тени и бугорки ее обнаженного тела колыхались в мерцающем свете.

– Не прячься от меня, – тихо сказал мужчина.

– Мне не нравится со светом.

– Я выключу.

Но Джерри провел пальцами по маленьким шрамам и синякам на ее груди, пояснице, бедрах.

– Это не из-за меня, – сказал он. – Они старые.

– Несчастный случай.

– Что ты делала, плавала в осколках стекла?

– Въехала на «бьюике» в телеграфный столб.

– Господи. Почему ты мне не сказала?

– Не хотела тебя беспокоить. Ничего серьезного.

– Даже здесь? Ты посмотри. Тебе, наверное, больно.

– Было неприятно пару дней. Вот и все.

Джерри ей поверил. Он откинулся на подушки у изголовья кровати и улыбнулся.

– Знаешь, на что это похоже? – спросил мужчина, щелкая зажигалкой. – Будто кто-то тебя побил. Вот как выглядят эти синяки.

– Убери свет.

Джерри потушил зажигалку.

– Знаешь, в моей жизни шрамы показывают силу. Доказывают, что ты справишься. Вот что они значили в моем детстве.

– Я не хочу говорить об этом, Джерри.

Джерри положил руку ей на бедро. Внезапно она показалась ему далекой, за сотню миль отсюда. Он почувствовал, как она вздрогнула от его прикосновения.

– Хочешь прогуляться по пляжу? – мягко спросил он.

Карлотта не ответила.

– Как тебе идея, дорогая? – настаивал он. – Там на скале есть лестница.

Карлотта промолчала. Она встала и ушла в маленькую ванную. Джерри не понимал, что случилось. Он немного посидел на кровати, затем оделся.

Над пляжем висела полная и тяжелая луна. Почти полнолуние. Волны накатывались сине-зеленой ночью, возникая из ниоткуда. И с грохотом вспенивались. По всему побережью горели костры. Пара медленно шла, взявшись за руки, по влажному плотному песку у кромки воды. Вдалеке по радио играла музыка в машинах подростков, припаркованных на утесах.

– Думаю, нам надо кое о чем поговорить, Карлотта, – сказал Джерри.

Она не ответила, но прислонилась к его руке.

– Ты знаешь, о чем я.

– Да, – тихо ответила женщина.

– Я все думал о нас, Карлотта. О Билли. Все время, пока меня не было.

– Он сожалеет о том, что случилось. Он еще так молод. Не может контролировать свои чувства. Когда ты придешь…

– Я знаю, Карлотта. Я знаю.

Он обнял ее за талию. Маяк на утесах осветил все вокруг лучом, белым столбом в темноте. Они стояли, не двигаясь, пока холодная пенистая вода поднималась выше их лодыжек и снова отступала.

– В каком-то роде я его не виню, – наконец неловко признал Джерри. – Я хочу все исправить… Ты понимаешь, о чем я, Карлотта?

Она молчала. Момент пришел. Так быстро. Всего за пару слов. Джерри ждал ответа. Она подняла его руку и поцеловала пальцы. Ему было сложно говорить. Какое-то время он пытался, но понял, что не может ничего добавить, не знает, стоит ли. Никогда еще он не чувствовал себя таким неловким, ему не хватало слов. Все вышло не так, как он надеялся, как он репетировал.

– Карлотта… Я клянусь, через пару месяцев я перееду в Сан-Диего. Это такой красивый город. Мы будем там счастливы. Все мы.

Он не мог сказать больше. Лишь прижал ее к груди.

– Мы будем счастливы, Джерри, – ответила она.

Над темным океаном покачивалось несколько огней – буксир или небольшое грузовое судно направлялось в порт за горами.

– Мне ужасно не хочется тебя оставлять. До того, как мне выпал шанс… правда побыть с тобой.

– Но скоро ты снова вернешься. Насовсем. И мне станет лучше.

Джерри ей улыбнулся. Он взял ее лицо в руки и приблизил к своему.