– Мы оставим затвор открытым, – сказал Крафт, – так что не заходите на кухню.

Механ наклонился вперед и нажал на крошечную серебряную пружинку. Карлотта услышала щелчок. Ей было странно осознавать, что камера улавливает свет, как инопланетный глаз, беззвучный и механический. Крафт и Механ вернулись с ней в гостиную.

– Что вы можете сфотографировать? – спросила она.

– Все неподвижно, – сказала Механ. – Если что-то двинется, оно будет похоже на размытое пятно. Иногда глаз пропускает очень мелкие движения.

Они сидели на диване и разговаривали до полуночи. Карлотта рассказала им о психиатре. Ученые были удовлетворены тем, что она прекратила терапию. Рассказы о Билли и девочках вызывали у них интерес. Крафт хотел сразу задать им вопросы, но Карлотта объяснила, что отправила их к подруге.

Карлотта чувствовала себя странно защищенной в тот вечер, хотя атмосфера была сухой и пропитанной аурой насилия. Растянувшись поперек кровати, полностью одетая, Карлотта слышала тихое бормотание Крафта и Механа в соседней комнате. Они привезли камеру поменьше с мотором и время от времени ее проверяли. Крафт снимал автоматическими очередями по шесть-десять кадров с разной скоростью. Щелкающий звук производил на Карлотту мягкий эффект метронома, хотя ничего поразительного не происходило.

Где-то в 2:30 Карлотта поняла, что задремала. Это стало ясно потому, что она проснулась. Но почему? Потому что рядом с ней шептались эти двое. Они передвинули камеру в ее спальню.

– Над дверью, – прошептал Механ.

Раздалось несколько щелчков 35-миллиметровой камеры.

– Вы не спите, миссис Моран? – прошептал Крафт.

Карлотта видела их размытые силуэты у дверного проема.

– Ты видел? – прошептал Механ.

Карлотта медленно поднялась с кровати. Они задернули шторы. В темноте ничего не было видно. У нее было смутное предчувствие, что он поднимается из какой-то далекой, вонючей ямы. Механ с трудом закрепил у окна большую камеру и штатив на механической подставке. Объектив был направлен на верхнюю часть стены, дверь и край шкафа.

– Вы чувствуете запах, миссис Моран? – прошептал Крафт.

– Он становится сильнее, – испуганно ответила она.

В доме царила тишина. Карлотта придвинулась ближе к Крафту. Послышался мягкий металлический гул, когда открылись вентиляционные отверстия. Включился обогреватель, хотя ночь была теплой.

Затем над дверью, в непроницаемой темноте, начала формироваться синяя область. Она повисла, отбрасывая свечение на дверцу шкафа, а затем стала прозрачной и исчезла. Это произошло так быстро и тихо, что они даже не успели осознать.

– Вы уже такое видели, миссис Моран? – прошептал Крафт.

– Я… я не знаю… я…

Механ поставил новую фотопластинку. Карлотта забивалась все дальше и дальше в угол, наблюдая, выжидая. Она почувствовала, как он нерешительно движется по дальней стороне стены.

– У меня почти кончилась пленка, – прошептал Крафт.

Механ потянулся в карман и кинул Крафту новую упаковку. Крафт наклонился у края кровати, возясь с камерой.

– Так вы уже такое видели? – снова спросил Механ Карлотту.

– Может быть… я не знаю…

Крафт посмотрел на нее. Ее белое лицо дрожало в ночи, черные глаза метались от Крафта к Механу и обратно. Она была в ужасе.

– Джин! – прошипел Механ.

Крафт повернулся. На противоположной стене, над дверью в шкаф, изогнулась дугой голубая вспышка и растворилась в темноте. Затем наступила тишина.

– Ты это снял?

– Нет. Слишком быстро.

Карлотта смотрела, как Механ снова меняет фотопластинку. А Крафт делает снимки стены.

Она чувствовала его на другой стороне, он ходил от угла к углу, наблюдал.

– Джин!

Внезапно образовалось облако, лопнуло, и струйки голубого газа потянулись в дверь. Все почувствовали прилив холодного зловония.

– Ты снял?

– Кажется, да.

На мгновение повисла тишина. Карлотта почувствовала, как ее кожа становится липкой. Он был взволнован, ходил все быстрее и быстрее, желая их прогнать.

Из стены вырвался разряд статического электричества и исчез в стене прямо над головой Крафта.

– Джин! Ты в порядке?

– Меня не задело.

Из-под пола донеслось металлическое рычание.

Крафт прижал камеру к колену и увеличил экспозицию. Механ почувствовал, как Карлотта задела его, прижимаясь спиной к стене. Несколько минут они ждали, но ничего не происходило. Глаза постепенно привыкли к темноте. Комната, казалось, была полна бледных теней, готовых вот-вот сдвинуться с места.

Что-то вроде искр медленно исходило от стены, яркие крупинки радужного песка, которые испускали свет и становились невидимыми по мере приближения. Внезапно их окутал холодный воздух.

– Боже, ну и вонь, – пробормотал Крафт.

– Чувствуешь на коже что-нибудь? – спросил Крафт.

– Будто она горит.

– Наверное, заряд тот еще.

Несколько стаек тлеющих голубых угольков влетели в комнату. Они зашипели, щелкнули и запорхали по лампе и ночному столику, потом коснулись пола и погасли. Из камеры Крафта послышалась непрерывная очередь. Механ бросил ему последнюю пленку, и Крафт перезарядил ее.

– Камеру заклинило, – пробормотал он.

Он выключил мотор и начал снимать отдельные кадры. Карлотта чувствовала, как он блуждает в пустоте по ту сторону. Он начинал злиться.

Долгое время остатки голубого облака вращались, скручивались и ползли вперед по верхней стороне стены и по потолку. Оттуда сыпались яркие синие шары, которые вращались, горели и гасли по мере падения. Крафт протянул руку. Сквозь его ладони проходили очень холодные пятна.

– Снял, – сказал Крафт, опуская камеру.

Механ поставил последнюю фотопластинку в большую камеру.

Целый час ничего не происходило. Снаружи над деревьями забрезжил серо-голубой свет. Крафт поднял штору. На улице царила предрассветная прохлада и тишина. Усталость овладела Механом, и он все тряс головой, чтобы не заснуть.

Карлотта посмотрела на соседский дом, где крепко спали Гринспаны и ее дети. Казалось, впервые нормальная жизнь была в пределах ее досягаемости. Крафт слабо улыбнулся ей.

– Ну и шоу, – мягко пошутил он.

– Боже, – добавил Механ. – Я никогда такого не видел.

Карлотта смотрела на них так, словно они были спасителями из далекой страны.

– Вы еще такого не видели? – спросила она.

Механ покачал головой.

Карлотта задумалась, не сказать ли им сейчас правду. Но правда заключалась в том, что он боялся зайти. Каким-то образом они ему угрожали.

– Теперь понятно, почему вы были так напуганы, – испуганно пробормотал Механ.

Крафт почувствовал странное возбуждение – от недосыпа, от того, что увидел и почувствовал. Его мысли внезапно устремились к оборудованию, которое он хотел привезти в этот дом.

Карлотта полусидела-полулежала на краю кро-вати.

– Но я не думаю, что он вернется, – сказала она, глядя на ученых.

– Это возможно, – заметил Крафт. – Такие явления крайне случайны. Мы можем больше такого не увидеть.

– В каком смысле «он»? – спросил Механ внезапно насторожившись.

Карлотта резко подняла голову. Ее губы перебирали слова, которые она не осмеливалась произнести. В ее мозгу формировались концепции и образы, которые она не осмеливалась выразить.

– Эти штуки, – просто пояснила она.

Механ понимал, что многие приписывали имя или даже личность тому, что не могли понять. Это естественная реакция. И все же он задумался, не скрывает ли Карлотта что-то.

Над крышами и деревьями стало светлее.

– Мне нужно проявить пленку, – извиняющимся тоном сказал Крафт.

– Вы не возражаете, если мы уйдем? – спросил Механ.

– Конечно нет. Он… оно… не вернется. Я знаю.

– Хорошо, – ответил Механ, отвинчивая металлическую скобу от штатива. – Мы приедем вечером, если вы не против.