Мысль о том, что он использует человека, многим пожертвовавшего для своей страны, вызвала некоторые угрызения давно дремлющей совести Бернарда, и он раздраженно махнул рукой, словно отделываясь от надоедливого насекомого.

— План вполне осуществимый, — согласился он.

— Мне тоже так кажется, — подтвердил Джастин, встретившись взглядом с Бернардом. — Только я не хотел бы, чтобы леди Эвелине пришлось расплачиваться за то, что связалась со мной.

— Мне тоже! Ведь мы с Лалли являемся членами одно го и того же клуба, — заявил Бернард. — Если ты боишься, что ее репутация может пострадать, оттого лишь что она будет находиться поблизости от тебя, так держись от нее подальше!

На худощавой умной физиономии Джастина снова появилась обезоруживающая покаянная улыбка. Он поднялся со скамьи с естественной грацией спортсмена и взял свою шляпу.

— Думаю, я так и сделаю, — сказал он. — По всей вероятности, в данный момент она закупает задвижки и дверные замки для каждой комнаты.

После ухода Джастина Бернард еще целый час в задумчивости просидел на скамье, сложив руки на серебряном набалдашнике трости. Ближе к сумеркам на дорожке появился человек в поношенном длинном, свободном пальто и шляпе, глубоко надвинутой на лоб и скрывавшей ничем не примечательное лицо, который медленно шел в сторону Бернарда. Рядом с ним нетерпеливо пританцовывал на конце поводка маленький терьер. Приблизившись к Бернарду, человек отстегнул поводок, и терьер моментально скрылся в тумане.

— Вы не боитесь, что он потеряется? — спросил Бернард.

— Нет, капитан, — ответил человек. Его произношение явно противоречило заурядной внешности, выдавая в нем выпускника одной из престижных частных школ. — Он будет бегать по периметру и даст нам знать, если приблизится кто-нибудь посторонний.

Бернард кивнул.

— У вас даже домашние животные имеют свои обязанности.

— Все мы играем множество ролей, Бернард, — ответил человек. Он остался стоять, заложив руки за спину и покачиваясь с носка на пятку. — С Джастином поговорили?

— Да. — Бернард быстро изложил суть разговора с Джастином.

— И он ничего не заподозрил?

— Я не стал бы этого утверждать, — хохотнул Бернард. — Он задавал вопросы. Он интересовался, почему для выполнения простейшей курьерской работы выбрали его.

— И что вы ответили?

— Я сказал ему, что изобретение может изменить способ ведения войн. Что мы не можем использовать обычные маршруты. Что мы даже не уверены, когда оно будет переправлено через канал. Что хотя мы надеемся на благополучный исход операции, нам нужен человек с его опытом и знаниями, который подстраховал бы нашего ученого специалиста, направленного для быстрого ознакомления с механизмом, до того как он будет уничтожен, — перечислял Бернард, уставившись на носки своих штиблет. — Естественно, я не сказал ему правды. Ведь именно она вас беспокоит, не так ли?

— В чем заключается правда? — спокойно задал вопрос человек с непроницаемым лицом.

— Чтобы поймать крупную акулу, требуется крупная приманка. А разве есть более крупная приманка, чем один из наших лучших агентов? Пропади все пропадом! — Бернард ударил кулаком по раскрытой ладони в нетипичном для него приступе ярости. — Мне не по душе, что придется смириться с разоблачением Пауэлла, не предупредив его. Он слишком хороший человек, чтобы бросать его таким образом на растерзание хищникам.

— Вы сделали все, что должны были сделать, — заверил человек. — Если бы вы предупредили Пауэлла, что мы устраиваем в монастыре ловушку, он не согласился бы с нашим планом. Он никогда не стал бы подвергать ни в чем не повинных людей такому риску. Он счел бы, что леди Эвелине, гостям, приглашенным на свадебное торжество, угрожает слишком большая опасность. Сознавая это, мы никогда не использовали его так, как могли бы использовать. Он живет по своим собственным правилам, а не по нашим.

Человек был прав. Пауэлл упрямо следовал своим собственным правилам, и в любой его игре не было места для импровизации.

Что касается порученного Пауэллу дела, то потребовалось несколько месяцев, чтобы построить необходимый карточный домик, еще несколько месяцев — чтобы заставить тайного агента разоблачить себя, до того как он сможет выявить главного шпиона внутри организации — шпиона, с которым, судя по полученной ими информации, вражеский шпион был тесно связан, хотя пока еще не знал об этом. И вот чтобы заставить его обнаружить себя, они решили устроить подмену — подставить вместо него агента, занимающего высокое положение, который, однако, будучи человеком щепетильным, становился все более и более несговорчивым. Они придумали сюжет об изобретении, которое перевернет мир, пустили слух, что получить изобретенное приспособление должен их главный агент и что вражеский шпион наверняка не устоит перед такими соблазнами.

— Не слишком ли бесцеремонно вы обошлись с Пауэллом? Ведь тот человек поймет, что ему достаточно лишь последовать за грузом до места его назначения, чтобы разоблачить Пауэлла.

Бернард покачал головой. Он чувствовал, что стареет. Становится сентиментальным. Он не хотел причинять боль Пауэллу.

— Надеюсь, что план сработает.

— Обязан сработать, — с жаром произнес его собеседник. — Мы не можем проиграть.

Бернард давно знал, что хладнокровие у его начальника напускное. Но его пыл все-таки удивил его.

— Пауэлл нечаянно подал мне мысль относительно того, что нам предпринять дальше, если слухи, которые мы распустим, не достигнут своей цели.

— В чем она заключается?

— Мы можем использовать для распространения слухов леди Эвелину.

— Вот как? — заинтересовался его собеседник. В своей работе он не достиг бы таких успехов, если бы не умел не торопить собеседника. Он просто ждал.

И Бернард рассказал ему.

Десять минут спустя их встреча закончилась. Человек в потрепанной одежде свистнул, подзывая маленького терьера, который моментально материализовался из тумана, потом наклонился, пристегнул поводок и выпрямился.

— Лояльность Пауэлла не вызывает никаких сомнений?

— В нем по крайней мере я абсолютно уверен, — ответил Бернард. — Даже если он что-нибудь заподозрит, он все равно выполнит свой долг. Хотя, возможно, не совсем так, как мы предполагаем.

— В таком случае позаботьтесь, чтобы он ничего не заподозрил, Бернард. Мы не можем рисковать.

— Но Пауэлл может. — Бернард немедленно пожалел о сказанном, но слово не воробей, вылетит — не поймаешь.

— Пожалуй. Он так всегда поступал. — Человек повернулся и, держа на поводке собачку, зашагал по дорожке, а Бернард остался сидеть на скамье, глядя на реку.

— Мы полностью доверяем твоему здравому смыслу, Дорогая, но может быть, тебе все-таки стоило бы взять с собой компаньонку? — спросила Франческа, маркиза Бротон, которая зашла к своей младшей дочери в надежде пообедать с ней в клубе на Пэлл-Мэлл.

Она обнаружила Эвелину сидящей в принадлежащем Агате кресле в стиле Людовика XIV и со знанием дела распоряжающейся потоком прибывающих отправлений и толпы поставщиков. Эвелина отказалась от предложения пообедать под тем предлогом, что у нее еще множество дел, которые необходимо сделать до отъезда в восточный Суссекс. Франческа, которая ничего не знала о планах дочери, решила составить ей компанию до прибытия американской леди, по поручению которой Эвелина отправлялась в какой-то монастырь под названием «Северный крест».

Она расположилась в мягком желтом кресле и, достав из рабочей корзиночки свое, рукоделие, принялась вытягивать из дочери информацию о том, что с ней произошло за последние несколько дней.

Даже если она не вполне одобряла способ проникновения дочери в городской особняк мистера Пауэлла, свое мнение она оставила при себе. Она лишь вскинула глаза, когда услышала, что Эвелина поранила ногу, но как только ее заверили, что рана почти зажила, вновь вернулась к своему рукоделию.

— Ты спрашиваешь, почему я так сделала? — промолвила Эвелина в ответ на безмолвный вопрос матери. — Мы обе знаем, что я всего лишь не соблюла некоторые условности, но для восточного Суссекса соблюдение даже их было бы излишним.