Она его презирала. Она любила его. Она ему не доверяла. И в то же время безоговорочно верила. Как разобраться в таком многообразии? И тут в голове промелькнула спасительная мысль: «У меня нет времени ни о чем думать».

Она обязалась организовать для миссис Вандервурт великолепный свадебный прием. От нее зависела репутация Фирмы, которая обеспечивает ее тетушке средства к существованию. От нее зависит миссис Вандервурт. И ей больше чем когда-либо надо показать, на что она способна. Восстановить свое доброе имя.

Пусть Джастин разбирается со шпионами. Пусть делает свою работу. А она будет делать свою.

— Ладно, Мэри, — расправила она плечи. — Начнем с самого главного. Скатерть для центрального стола готова?

— Да, — ответила Мэри.

— Платье миссис Вандервурт?

— Разумеется. Уже давно.

— Шелковые цветы для украшения столов?

— Закончила работу прошлой ночью.

— Хорошо. Как только позавтракаю, узнаю, все ли успели сделать рабочие. Потом мы застелем стол скатертью. Кондитер обещал, что после полудня закончит украшение свадебного торта. — Она напряженно задумалась, боясь пропустить какую-нибудь из бесконечного списка мелочей, отложенных на последнюю минуту. — Официанты знают свои обязанности?

— Конечно. Все уже на месте и все как один настоящие мастера своего дела.

— Хорошо. — Эвелина с облегчением вздохнула, но тут же у нее на лице появилось озабоченное выражение.

— На последних двух свадьбах ей тоже до последнего момента казалось, что все идет как нельзя лучше. — А слуги все здоровы? Надеюсь, никто не заболел свинкой или какой-нибудь другой болезнью? — недоверчиво, словно ожидая подвоха, спросила она.

Мэри рассмеялась:

— Нет, нет, Эвелина. Один только мистер Куэйл болен. Его все еще мучает малярия.

— Бедный мистер Куэйл, — вздохнула Эвелина. — Как жаль, что он не сможет присутствовать на свадьбе своей хозяйки.

Служанка, застилавшая постель свежей простыней, весьма непочтительно фыркнула. Мэри сердито взглянула на нее.

— Ты хочешь что-то сказать? — строго спросила Мэри, явно желая приструнить девчонку.

Но служанка, взращенная на принципах эгалитаризма, принятых в сельской общине, и бровью не повела. Неужели она позволит какой-то французской белошвейке одержать над собой верх? Да ни за что!

— Я хочу лишь сказать, что мистер Куэйл не так уж болен, — спокойно заявила девушка, заправляя под матрац концы простыни.

— Вот как? — насмешливо произнесла Мэри. — Откуда тебе знать? Если, конечно, ты не врач, притворяющийся скромной маленькой служанкой.

Служанка игнорировала ее слова и обратилась прямо к Эвелине:

— Не надо быть врачом, чтобы понять, что мужчина, который приводит в свою комнату дам, не так уж сильно болен. Он обманщик, если хотите знать. И обманывал всех с самого начала.

— Откуда ты знаешь? — вмешалась в разговор Мэри. — Ты сама видела приходивших дам?

Служанка приосанилась, довольная тем, что оказалась в центре внимания.

— Мне их и видеть не надо. Я меняю белье на его постели, и его наволочки всякий раз бывают испачканы пудрой. Не требуется быть семи пядей во лбу, чтобы сложить два и два, не так ли, мисс?

— Ты права, не требуется, — подтвердила Эвелина, ШИРОКО раскрыв глаза от удивления.

Джастин, запустив руки в шевелюру, мерил шагами комнату. Надо что-то делать. Надо позаботиться о безопасности Эвелины — и не только сейчас, но и в будущем. Надо вызволить ее из трясины, в которую сам же ее затянул.

В дверь осторожно постучали. Наверное, снова Беверли? Но возможно, на сей раз у него есть какая-нибудь информация? Джастин распахнул дверь.

В коридоре стояла Эвелина. Ее глаза казались огромными на маленьком треугольном личике.

— Что случилось? — встревоженно спросил он.

— Я знаю, кто шпион.

Эвелина двигалась вдоль шеренги слуг, в последний раз перед прибытием жениха, невесты и гостей после церемонии бракосочетания проверяя готовность. Каждый из них стоял по стойке «смирно», глядя прямо перед собой и сложив за спиной руки.

— Очень хорошо, — похвалила она Беверли, который с гордостью наседки, представляющей свой первый выводок, выслушал похвалу и, кивнув метрдотелю, отпустил персонал ждать прибытия гостей.

Эвелина прошла по коридору в большой зал, где были накрыты столы, окидывая критическим взглядом белоснежные салфетки, сложенные в форме лебедей возле каждого прибора, элегантные складки скатерти, блеск серебра, сверкание хрусталя. Каждый уголок и каждая расселина искусственно созданной фантастической горной долины украсились группами привозных декоративных растений — цветущими серебристо-голубыми гортензиями, гардениями с кремовыми, словно восковыми цветами, изящными деликатными дельфиниумами и роскошными белыми пионами. Вверху, когда была зажжена последняя свеча, зеркала, встроенные в лепнину на потолке, отразили тысячи мерцающих огоньков, а снаружи, в пруду, торжественно проплывали под мостом зажженные свечи в форме восковых цветков лотоса.

На противоположном берегу, за мостом в специально устроенной неглубокой нише помещался безумно дорогой кусок розового кварца трехфутовой высоты. Однако эффект, который удалось достичь, оправдывал затраты, потому что создавалось полное впечатление, будто струи шампанского били из его вершины. Такое впечатление достигалось с помощью стеклянной трубки, хитроумно вмонтированной в середину камня.

Однако Эвелина, не удовольствовавшаяся одним шедевром, позаботилась о втором, чтобы бракосочетание Катберта и Вандервурт стало поистине незабываемым. На отдельном, задрапированном шелком столике стояла огромная корзина цветов. Только подойдя ближе, можно было заметить, что на самом деле она представляет собой свадебный торт. Каждый цветок в нем казался самым настоящим произведением искусства, изготовленным из марципана, лепестки которого покрывал тонкий слой цветной глазури.

Зрелище потрясало красотой и великолепием.

Никто, даже ее тетушка, не смог бы придумать ничего лучшего. Теперь оставалось только поймать шпиона.

План Джастина отличался дерзостью, но как только он объяснил, чего им нужно достичь, Эвелина поняла, что никакой разумной альтернативы его плану не имеется. У них на руках всего одна козырная карта: тот факт, что Куэйл не знает, что он разоблачен.

Значит, им надо сделать ход первыми. Эвелина начала понимать, что в шпионском деле, для того чтобы достичь Успеха, следует как можно меньше полагаться на волю случая. Судя по всему, шпионским ремеслом могли с успехом заниматься только очень компетентные, способные и проницательные люди. Вопреки желанию, ее уважение к Джастину возросло.

К сожалению, в осуществлении плана ей отводилась незначительная роль. Маленькая, тем не менее важная. Но главное, Джастин обещал, что осуществление плана никоим образом не отразится на проведении свадебного торжества. Никто из присутствующих даже не знает, что в соседней комнате едва удалось предотвратить международный инцидент.

Эвелина достала маленькие золотые часики из кармашка, спрятанного в складках юбки, и проверила время. Оркестр, расположившийся в большом зале, начал настраивать инструменты. Она решительным шагом подошла к дирижеру.

— Слушаю вас, леди Эвелина. Она наклонила голову.

— Помните, что, как только невеста и жених прибудут, вы должны сразу же начать торжественное исполнение «Звездного знамени»[6]?

— Да, мэм.

— Причем самый бравурный вариант. Нам нужно, что бы новая леди Катберт почувствовала, что здесь ей рады.

— Постараемся, — энергично кивнул головой низенький дирижер. — Мы вложим в исполнение всю душу.

— Отлично. — Шум голосов в конце коридора заставил ее оглянуться. Она увидела Беверли, который кланялся первым из прибывших гостей с подчеркнутым равнодушием граничащим с насмешкой. Рядом с ним приседала в книксенах Мэри, на физиономии которой блуждала радостная улыбка…