Важным различием между взглядом на сиддхи в традиции йоги и в разных религиях является то, что йога дает практическое руководство для развития этих способностей, тогда как большинство религий заключают, что такие способности нисходят лишь по божественной благодати, а не ценой сознательных усилий человека.
В самом деле, людей, проявляющих сиддхи, с религиозной точки зрения считают либо благословленными Богом, либо отмеченными дьяволом. Такая амбивалентность создает трудности при интерпретации религиозными институтами случаев проявления сверхнормальных способностей – не только с моральной, но и с политической точки зрения. Так, например, свидетельство о сверхнормальных силах может быть воспринято церковью как проявление соблазна и, следовательно, вызвать осуждение. Так почему же человек должен спрашивать разрешения на чудеса у церкви, которая признает их лишь в отдаленном будущем или ссылается на чудеса из далекого прошлого, но не желает замечать проявления святости и чудесного здесь и сейчас? Напротив, йога проявляет намного более прагматичный подход в отношении сиддхи, не рассматривая их как что-то божественное, и не пытается сделать из них инструмент борьбы за власть, как это часто бывает в организованных религиях.
В западной культуре проявления сверхнормальных способностей получают, как правило, католическое обозначение «харизмы». Среди них встречаются случаи ясновидения и предвидения, как было, например, с пророчествами св. Гертруды, св. Хильдегарды, св. Бригитты Шведской, св. Катарины Сиенской и св. Терезы. И бессчетные случаи сверхнормальных исцелений, и проявление «власти над природой и живыми существами», как это было в знаменательном случае св. Альфонса де Лигуори, который, получив приказ главы ордена съесть тарелку телятины, отказался сделать это и силой святого духа превратил мясо в рыбу – так гласит эта история[134].
Имеются и случаи левитации святых, общим числом около двух с половиной сотен, среди которых выделяется святой Иосиф Купертинский (1603–1663). Свидетелей левитации св. Иосифа, происходившей на протяжении тридцати пяти лет, как правило, днем, насчитывается несколько тысяч человек. Сообщения о ней встречаются в дневниках современников и в показаниях под присягой, включая 150 свидетельств очевидцев из числа духовенства и коронованных особ[135]. Конечно, встречаются и случаи левитации внецерковных людей. Среди них один из наиболее известных – шотландский медиум Дэниел Данглас Хоум (1833–1886)[136]. Как и св. Иосифа, его видели левитирующим при дневном свете десятки известных людей. И не было замечено ни намека на мошенничество.
К харизмам также относятся: биолокация, когда человек появляется в нескольких местах одновременно; благоухание или «ореол святости», исходящий от тела или одежды человека; инедия — обхождение без еды и питья длительное время без вреда для здоровья; внутреннее знание – сверхнормальная способность обретать мудрость без учения; нетленность – отсутствие естественного разложения тела после смерти; «различение духов», обозначающее в католичестве общение с духами и умение отличать ангелов от демонов; и «излучение света» – мягкое сияние вокруг головы, а иногда и всего тела мистика.
И наконец, у нас имеется харизма чисто католического толка, название которой звучит, как слова из песни Джонни Кэша: «incendium amoris» («огонь любви»). Вот что пишет Монтегю Саммерс:
Святая Мария Магдалина Де Пацци имела свойство преображаться силой внезапной и всеохватной любви, «ибо лицо ее, враз теряя крайнюю бледность, происходившую от ее суровых епитимий и крайне простой монашеской жизни, исполнялось сияния, все лучась восторгом; глаза ее сияли, точно две звезды, и она кричала в голос, возглашая: „О, любовь! О, небесная любовь! О, Бог любви!“ Более того, эта любовь проявлялась в ней столь обильно, что ее всю поглощал небесный огонь, так что „в зимнюю пору она не могла носить шерстяную одежу по причине огня любви, пылавшего в ее персях, и ей приходилось волей-неволей распускать свою рясу“. Ей даже приходилось иногда бежать к колодцу не только затем, чтобы пить ледяную воду, но и плескать ее себе на руки и грудь, чтобы хоть немного остудить это пламя[137].»
Скептики
Одно из объяснений сходства сверхъестественных человеческих способностей, описываемых в различных религиях, состоит в том, что все они представляют собой одни и те же сиддхи. Другое объяснение предлагают убежденные скептики, которые рассматривают эти явления в строго научных, материалистических понятиях. Психолог Джемс Леуба[138], исследовавший в своих книгах историю религий и мистицизма с точки зрения психологии начала XX в., описывал йогу как «соединяющее звено между религиозным опьянением дикаря и мистицизмом высоких религий»[139]. Его критика трудов Патанджали сводила высокую цель йоги к достижению состояния единства, присущему самадхи, тогда как сиддхи, присущие этому состоянию, были…
…очевидным нонсенсом. Йогин не может подтвердить свои притязания на чтение мыслей других людей, знание времени своей смерти или своего настоящего и будущего воплощений; созерцание луны не дает ему интуитивного знания «расположения звезд». Тщательное чтение йоги выявляет, однако, что магическое всеведение и всемогущество не следует воспринимать слишком серьезно. Ведь как-никак первое, на что нацелен йог, – это избавление от боли. В этом-то и состоит великая цель йоги.
В любом случае мы с вами знаем, что йог обманывает сам себя относительно владения магическими силами. Его самообман, подобный самообману наркомана, и, как мы увидим, самообману типичных христианских мистиков, представляет собой одну из наиболее печальных глав человеческой истории. Метить так высоко и пасть так низко – в этом поистине есть и глубокая трагедия, и высокая комедия. Одурманенный йог стоит в одном ряду незадачливых героев и мучеников, отмечающих медлительный прогресс человечества[140].
Может быть, я не вполне уловил точку зрения Леубы, но у меня такое чувство, что он не одобряет йогу. И он, как мы увидим, не одинок в своем скептицизме.
Глава 5
В это трудно поверить
Как только я притронулся к широкой пустой чаше, она вдруг наполнилась горячими, обжаренными в масле лепешками, карри и редкими цукатами. Я начал есть, отмечая, что еда в чаше не убавлялась. Поев, я осмотрелся, желая найти воду. Мой гуру указал на чашу передо мной. И вот! На месте еды оказалась вода, да такая чистая, точно из горного источника… Мудрец взял с соседнего стола изящную вазу, ручка которой переливалась алмазами. «Наш великий гуру создал этот дворец, уплотнив мириады космических лучей», – сказал он[141].
Вы это серьезно? Сияющие алмазы и уплотненные космические лучи?
Помню, как я впервые прочитал этот абзац подростком. Меня переполняли изумление и восторг. В отличие от сказок, насчет которых я понимал, что все это выдумки, иносказательно выражающие какие-то истины, книга была заявлена как подлинная автобиография – «реальная вещь». Я завидовал Йогананде – ему довелось быть свидетелем таких чудес.
Годы спустя, уже имея ученые степени по электроинженерии и психологии, я работал над различными проектами в подразделении «Bell Laboratories» компании «AT&T»[142]. В то время «Белл лабс» была одной из первых в мире научных организаций, известных изобретением таких первооснов современной науки и техники, как транзисторы, лазеры и сотовые телефоны. Подобно большинству коллег в «Белл лабс», проработав больше десяти лет в инженерии и науке, я хорошо усвоил, что, когда ты слышишь историю о «настоящем» чуде, первое, что ты чувствуешь, – это не шок и изумление, а раздражение при мысли о том, что хоть один человек старше пяти лет мог поверить в подобную чушь.
