И наконец, еще одна причина – вера в такие явления, «как астрология и экстрасенсорные способности, имеет общее основание, а именно – нарушение базовых ограничительных принципов науки»[167], или, иными словами, противоречит «современным теориям физики»[168]. Что же это за «базовые ограничительные принципы науки»? Впервые эту фразу использовал философ Чарли Данбар Броуд в статье, опубликованной в 1949 г.[169]. Он писал:
Существуют определенные ограничительные принципы, однозначно воспринимаемые нами как должные рамки, в которых находит подтверждение вся наша практическая деятельность и наши научные теории. Некоторые из них кажутся самоочевидными. Другие так всесторонне подкреплены эмпирическими фактами, попадающими в пределы ординарного опыта и его научных разработок (включая сюда и ортодоксальную психологию), что нам едва ли приходит на ум подвергать их сомнению. Давайте назовем их «базовыми ограничительными принципами». Так вот, исследование психических феноменов имеет дело с предполагаемыми событиями, кажущимися prima facie противоречащими одному или нескольким из этих принципов[170].
Далее Броуд классифицирует эти принципы по четырем категориям. Первая состоит в том, что следствие не может опережать причину. Это исключает любую форму предварительного знания, включая предвидение. Вторая состоит в том, что прямое взаимодействие между разумом и материей невозможно, за исключением лишь того случая, когда разум изменяет работу мозга. Это исключает любую форму психокинеза, в том числе действие молитвы и другие формы ментального целительства на расстоянии. Третья состоит в том, что ментальные процессы полностью зависят от мозга, что исключает возможность выхода сознания из тела или продолжение внетелесной жизни после смерти тела. И четвертая состоит в том, что невозможно получать информацию о чем-либо, происходящем за пределами тела, иначе как посредством обычных органов чувств. Это исключает ясновидение и дальновидение.
После рассмотрения доказательства экстрасенсорных способностей, полученного в ходе лабораторных исследований, результаты которых Броуд считал «фактами, установленными для удовлетворения всех, кто знаком с доказательством и не является жертвой непреодолимого предрассудка», он заключил:
Я суммирую домыслы о всякого рода паранормальных способностях. Кажется совершенно ясным, что они призывают нас к самым радикальным изменениям некоторых наших базовых ограничительных принципов[171].
Другими словами, те преподаватели, которые ссылаются на ограничительные принципы Броуда, стремясь дискредитировать психические феномены, не сознают того, что Броуд установил эти принципы, желая на основании эмпирического доказательства оспорить то, что серьезные «самоочевидные» принципы нуждались в изменениях. Это было более полувека назад. Сегодня это доказательство еще более очевидно.
Побочный эффект
Другой подход к объяснению причины веры человека в психические феномены, не предполагающий наличия ошибочной причинно-следственной связи или иного недостатка ментальной гигиены, состоит в том, что вера является просто побочным эффектом работы мозга. Шэрон Бегли, репортер по науке журнала «Newsweek», пишет:
Наша склонность верить во всякую чертовщину происходит оттого, что механизмы мозга, допускающие и даже поощряющие эту веру, «были предназначены для других целей», говорит Джеймс Гриффит, психиатр и невролог в Университете Джорджа Вашингтона. Например, группа нейронов в верхней теменной доле определяет, где заканчивается ваше тело и начинается материальный мир. Без этой способности вы не смогли бы пройти в дверь.
Но другие области мозга, в том числе мыслительные области в лобных долях, иногда блокируют этот механизм, например когда мы спим или ощущаем физическую близость с другим человеком (это эвфемизм для секса). Во время интенсивной молитвы или медитации, как показывает томография мозга, верхние теменные доли также молчат. Не в состоянии найти линию раздела между собой и миром, мозг приспосабливается к этому, испытывая чувство «холизма», то есть единства с внешней средой. И тогда вы ощущаете себя частью чего-то большего[172].
Обратите внимание, такое объяснение по умолчанию предполагает, что переживание единства с миром является своеобразной мозговой галлюцинацией. Бегли не посчитала нужным уточнить, могут ли такие переживания быть реальными. Как мы увидим далее, чтобы получить ответ на этот вопрос было проведено множество экспериментов, показавших, что некоторые виды переживания единства вполне реальны. Но об этом вам не расскажет «Newsweek».
Недоверчивый мозг
Когда выдающийся пожилой ученый говорит, что «это возможно», он почти наверняка прав. Когда же он говорит о чем-то «это невозможно», он, скорее всего, заблуждается.
Давайте рассмотрим тему «верующего мозга» подробнее. В некоторых книгах развивается идея, что мы верим в нечто странное потому, что этому способствует устройство нашего мозга, и такой «мозгоцентричный» механизм объясняет веру стольких людей в психические феномены. Мы рассмотрим это положение на примере двух книг. Одна написана академическим психологом Ричардом Вайсманом, автор другой – издатель журнала скептической направленности Майкл Шермер[173]. Оба – явные поборники скептической веры.
Подзаголовок книги Шермера «Верующий мозг» – «Как мы вырабатываем веру и выдаем ее за правду», что подразумевает: почему вы настолько глупы, чтобы верить в привидения, богов, обещания политиков и теорию инопланетного заговора, в отличие от автора?[174] «Паранормальность» имеет подзаголовок «Почему мы видим то, чего нет», опять же подразумевающий: почему вы склонны к болезненной вере в привидения, экстрасенсов, телекинез и предвидения, в отличие от Вайсмана[175]?
Он выдвигает такой тезис: людей легко можно заставить поверить в ложь, иногда намеренно, а иногда и неумышленно[176]. Это, без сомнения, верно. Например, все мы склонны запоминать невероятные совпадения, случившиеся с нами, тогда как повседневные события легко забываются.
Например, однажды по пути домой с работы я стал думать – ни с того ни с сего, – как бы мне хотелось поесть спагетти под соусом маринара. Я знал, что дома у нас их нет, но это не мешало моему желудку предаваться мечтам. Когда я приехал домой, первое, что я услышал от жены, – она купила мне спагетти под соусом маринара. Я не припомню, чтобы она покупала их раньше, и в тот день мы с ней не общались с утра. Совпадение?
Возможно. Мы плохо умеем оценивать вероятность событий и готовы приписать странные звуки, услышанные среди ночи, вмешательству паранормального, когда вполне бы подошли и более обыденные объяснения. Вайсман в последней главе своей книги ставит вопрос: почему эволюция выработала в нас «чувство невозможного», то есть чего-то такого, что несет в себе ощущение паранормального?
И отвечает на него: это чувство является следствием нашей способности составлять отдельные детали в целостную картину. Если бы мы не научились видеть тигра за переплетением ветвей, мы бы просто не выжили. И даже если иногда мы ошибались, видя тигра, когда его не было, это не грозило нам ничем, кроме мимолетного испуга. Вот эта асимметрия и ответственна за нашу склонность верить в несуществующие, но потенциально опасные явления. Однако не менее верно и то, что такая способность составлять отдельные детали в целостную картину может пробуждать в нас веру и в реально существующие вещи, о чем Вайсман, разумеется, не упоминает.
