Она тоже попадет под широкое крыло Элеоноры. Придется снова собирать двор, заниматься поэзией и музыкой, приглашать мудрых и галантных политиков, известных монахов и священников, великих богословов. Начнется расцвет литературы…

Свобода! Какое чудесное слово!

Элеонора отвернулась от зеркала и закружилась на носках, стиснув руки. Один из суставов слабо хрустнул, но этот звук вызвал у королевы только улыбку.

Она вновь остановилась перед зеркалом, посмеиваясь над собой. Морщины слегка разгладились, глаза сияли. Черты лица еще хранят следы красоты, она держится с грацией и достоинством. Она с гордостью встретит Ричарда. Ей не следует бояться людей.

— Да, Элеонора, ты стара. Но свобода драгоценна в любом возрасте: это эликсир молодости… Пусть ты стара, ты все еще Элеонора Аквитанская, королева Англии — гордая, прямая. И сильная! Я до сих пор жива!

Ты познала мир: браки, союзы, войны, законы, — все они были твоими учителями, твоей жизнью. Все это вновь в твоей власти.

— О, Генрих, как мне больно! Каким бы горьким ни было прошлое, какая-то часть меня умерла вместе с тобой. Некогда ты был моим любовником, ты по-прежнему снишься мне. Однако и ты, и я потерпели поражение: я заплатила дань шестнадцатью годами тюрьмы, а ты — своей смертью. А я… я жива и свободна.

Она вновь замерла перед зеркалом. У нее все еще был царственный вид. Она прожила целую жизнь. Народ нуждался в ней, как и ее дети.

Она позаботится о всех.

Немного успокоившись, Элеонора прошлась по комнате и присела на узкий диван, начав распрямлять и сгибать пальцы, будто уже пробуя свою силу.

Еще немного. Вскоре за ней приедут. Кого пришлет Ричард? Вероятно, Уильяма Маршалла. А может, де Роше…

Или молодого Брайана Стеда. Все это рыцари Генриха, преданные ему и ей. Точно так, как они любили своего повелителя, они любили и королеву и никогда не отказывались от этой любви.

Да, скорее всего они заключат мир с Ричардом, и кого-нибудь из этих людей сын пришлет за ней.

Надо только ждать и быть наготове.

В конце концов, ей нет и семидесяти лет. У нее впереди еще немало времени.

Шинон

Уильям Маршалл провел добрую часть ночи в погоне за грабителями. Но когда его голову не переполняли мысли о неотложных делах, жить становилось еще тягостнее. Он изводился, теряясь в догадках о том, что могло случиться с Брайаном Стедом.

Утром началась обычная суета, но к тому времени как солнце поднялось высоко в небе и приближался полдень, Маршалл вновь оказался на крепостной стене, осматривая местность вокруг и ожидая появления друга.

Наконец он заметил одинокую фигуру, бредущую по дороге с холма. На мгновение недоуменно изогнув бровь, Маршалл слегка усмехнулся.

Это был Брайан. Боже милостивый, Брайан возвращался один, без жеребца и даже без сапог!

Уильям бросился к ближайшей башне и поспешил вниз по винтовой лестнице. Стражники насторожились, когда он направился к воротам и мосту, но Маршалл отмахнулся от их вопросов, прошел мимо и пересек мост.

Он остановился как раз в том месте, где начиналась долина.

Брайан Стед брел к замку, не переставая бормотать проклятия. Приблизившись к Маршаллу, он выдал особенно замысловатое ругательство, застыл на одной ноге и осторожно вытащил колючку из подошвы другой.

— Дьявол! — яростно выпалил рыцарь, и Уильям, чувство облегчения которого смешивалось с изумлением при виде друга, рассмеялся. Он видел, как его высокий и мощный друг получал в бою рану за раной, даже не дрогнув, но уколы шипов и колючек оказались для него тяжелее ран.

Брайан бросил на друга пронзительный взгляд, от которого дрожь прошла бы по спине менее смелого человека. Затем, убедившись, что его слабость заметил только Уильям Маршалл, фыркнул и вновь принялся рассматривать ступню.

— Чертовы колючки! — проворчал он. — Похоже, мне пришлось идти по полю, засеянному иголками!

Уильям усмехнулся. Он был несказанно рад вновь увидеть Брайана. Ночью он пытался уверить себя, что его друга задержала буря, но беспокойство нарастало, все больше переходя в опасение, что Стед нагнал врага и остался где-нибудь мертвым или умирающим, в глухом лесу, открытый непогоде.

Как отрадно было сейчас увидеть его живым и здоровым!

Уилл приветливо хлопнул Брайана по плечу и спросил:

— Где это ты провел всю ночь? Признаюсь, я уже боялся, что тебя прикончили грабители.

— Мне пришлось пережидать грозу, — кратко отозвался Брайан и с беспокойством спросил; — Кто-нибудь из грабителей пойман?

— Нет, но давай поговорим об этом по дороге. Пойдем, друг — произнес Уильям, дружески обхватил Брайана за плечи и указал на замок. — Ты вымоешь ноги в горячей воде и расскажешь мне, почему один из самых известных рыцарей-христиан явился в замок без сапог, плаща и коня!

Брайан осторожно ступил на пораненную ногу и вопросительно уставился на Уильяма.

— Значит, никого из воров так и не нашли? — резко осведомился он.

— Никого, но их внезапное исчезновение уже раскрыто. В замке есть подземный ход, выходящий к деревне. Те, кто жил в замке до того, как появились мы, клянутся, что не знали о существовании хода. У нас нет причин им не верить. Но, похоже, грабители ускользнули от нас и от тебя?

Брайан задержался с ответом. Прищурив глаза, он взглянул на полуденное солнце, перевел взгляд на замок и спросил:

— Уильям, тебе известно что-нибудь о герцогстве под названием Монтуа?

Удивленный таким вопросом, Уильям остановился и повернулся, испытующе глядя на Брайана.

— Монтуа? — наконец переспросил он. — Конечно, я его знаю.

— В самом деле?

Уильям был поражен раздражением в голосе Стеда.

— Монтуа отсюда совсем недалеко — день езды, если ничто не помешает.

— Проклятие! — пробормотал Стед.

— Но в чем дело? — спросил Уильям.

— Так, ни в чем, — уклонился от ответа Брайан и тут же раздраженно добавил: — Но почему я никогда не слышал об этом чертовом месте?

Уильям пожал плечами:

— Герцогство невелико, через него редко проходят войска, оно считается нейтральной территорией с тех пор, как умер старый герцог. Генрих решил так, и Филипп с Ричардом согласились с его желанием.

Брайан уставился на друга.

— С тех пор как умер старый герцог… — медленно повторил он. — Кто же правит герцогством сейчас? И если оно так мало, откуда ты о нем знаешь?

— Им управляет молодая герцогиня, дочь старика Уилла. А известно мне об этом потому, что я много раз сопровождал туда Генриха.

— Генриха?

— Черт побери! Стед, ты начинаешь походить на одного из тех попугаев, что продают на базарах в Святой Земле. Да, я много раз бывал в Монтуа вместе с Генрихом.

— Тогда почему я там не бывал? — резко возразил Брайан. Уильям Маршалл нахмурился, подумал и пожал плечами.

— В прошлом году, когда мы отправились туда, ты вернулся в Англию, чтобы уладить дела Генриха с архиепископом. Годом раньше ты куда-то сопровождал принца Джона. А еще раньше…

Брайан поднял руку.

— Ну хватит, хватит, Маршалл! Я хорошо понял твою мысль. — Он хмуро уставился на замок, и Уильям поспешил спросить:

— Но зачем ты расспрашиваешь обо всем этом, Стед?

Стед обернулся к нему; его обычно сдержанное лицо отражало гнев и недоверчивое смущение.

— Эта герцогиня… как ее зовут?

— Элиза, леди Элиза де Буа.

— Дьявол! — выпалил Брайан. — Уильям, ты не мог бы описать, как выглядит эта леди?

— Элиза? — на лице Маршалла появилась широкая улыбка. — Она очаровательна, прелестна, как восход солнца, и…

— Умоляю, воздержись от поэтических сравнений! — простонал Брайан.

— Хорошо… — Уильям сделал паузу и задумался. — Это высокая женщина, стройная, хорошо сложенная. У нее глаза оттенка морской воды — нечто среднее между синим и зеленым цветами. А волосы… точнее всего — закатного цвета: не золотистые, не рыжие, а опять-таки неопределенного оттенка, среднего между ними. Ее голос нежен, как песня жаворонка…