— Элиза! — вновь позвал Перси, подавая ей руку по всем правилам этикета. — Ночь так прекрасна. Прогулка по крепостной стене под звездами избавит вас от дум, и я бы посоветовал вам…

Она заставила себя улыбнуться и поблагодарить его. Вдвоем они вышли из зала к винтовой лестнице, ведущей на крепостную стену.

Элиза чувствовала прикосновение пальцев Перси, длинных и тонких. Для воина у Перси были слишком хрупкие руки, он предпочитал сражаться мечом, нежели топором или копьем. Его преимуществом было проворство, Элиза любила Перси за то, что он был более нежным, более утонченным, чем обычные мужчины тех времен. Он — легкий ветерок, в то время как подобные Стеду мужчины кажутся штормовым вихрем, горько размышляла Элиза.

Они поднялись по лестнице и оказались на стене, под звездами. Стражники незаметно удалились в башни.

— Элиза!

Она вздрогнула, когда Перси внезапно заключил ее в объятия, глянула в его искрящиеся глаза и чуть не задохнулась, когда он коснулся ее губ, нежно и почтительно.

Однако чувство, которое всегда испытывала Элиза, так и не появилось. Ни возбуждения, ни восторга. В ее голове роились воспоминания о Стеде, о его обжигающем прикосновении, столь непохожем на это прикосновение ласкающего ветерка.

Ее угнетало чувство вины, оно не давало Элизе найти утешение рядом с Перси. Она была слишком встревожена, чтобы испытывать любовь, встревожена, перепугана и пристыжена.

Но Элиза не противилась его поцелуям. Ее мысли витали, достигая звезд. Ей следовало оставаться спокойной, вести себя достойно и молчать. Пусть Перси уедет к Ричарду, дав ей время, в котором она отчаянно нуждалась.

— Элиза… Элиза…

Он оторвался от ее губ и крепче прижал ее к себе.

— Ты снилась мне ночью, любимая. А теперь… какое наслаждение быть с тобой рядом! Наш король мертв, но вокруг нас с тобой по-прежнему царит мир! — Он внезапно отстранился, придерживая Элизу за плечи и глядя ей прямо в глаза.

Элиза поняла: Перси ждет от нее каких-то слов. Ждет, что она признается ему в любви. А она чувствовала себя обманщицей, ей казалось, что даже по прикосновениям Перси может догадаться, что она была с другим мужчиной.

— Перси… — шепотом произнесла она. Это было как раз то, что нужно, прозвучало так, будто чувства лишили ее способности говорить. Она с трудом глотнула. — Перси, я скучала по тебе… очень скучала. — Почему, недоумевала она, почему она вбила себе в голову, что он обо всем догадается?

Она уже смыла и отскребла все следы прикосновений Стеда со своей кожи… Хотя Джинни оказалась права: из души его было ничем не смыть.

— О, Элиза! — Перси вновь привлек ее к себе, лаская, а затем поднял голову. — Элиза, твой капеллан сейчас в замке?

— Брат Себастьян? — переспросила она, пытаясь понять смысл его вопроса. Ее мысли продолжали витать где-то далеко. — Да, кажется, он здесь. Знаешь, он не любит путешествовать, а в последнее время он разжирел, как утка…

— Тогда давай поженимся сегодня!

— Сегодня? — в ужасе повторила Элиза.

— Да, сегодня! Генрих позволил тебе выйти замуж, когда ты пожелаешь. Но теперь нашим повелителем стал Ричард. У тебя есть владения, а у меня — нет. Говорят, Ричард великодушен, но что будет, если он возразит против нашего брака? А если этот брак уже будет заключен, ему нечего будет сказать.

Сегодня? Элиза погрузилась в размышления. Да, выйти замуж сегодня же! Покончить со всем сразу и потом, когда она будет его женой, найти подходящий способ объяснить Перси, почему она досталась ему не девственницей…

Да, сегодня должно решиться ее будущее.

Она прикрыла глаза. По телу пробежала холодная дрожь. Она может разрушить все, что объединяло их во времени и в мире. Даже если Перси удастся обмануть, она будет жить в вечном страхе, каждый раз гадая, чьего ребенка она носит, — зачатого от Перси или еще раньше, прежде, чем она стала его женой…

Если он обнаружит обман, все будет кончено — равноправный брак, союз по добровольному выбору и любви. У нее может родиться ребенок с иссиня-черными волосами; Перси отвернется от нее и уйдет к другой. Или, еще хуже, прогонит ее.

— Элиза! — Он сжал ее плечи. — Ответь мне!

Она мягко отстранилась и запрокинула голову, глядя на звезды. Странно, что она могла думать о том, как заставить Перси отомстить Брайану Стеду. Теперь эта мысль была ей ненавистна. Перси может погибнуть, а она не перенесет такой боли, вины и потери.

Но выйти замуж за Перси тоже невозможно.

— Любимый, — тихо произнесла она, глядя на звезды и размышляя, не дразнит ли ее ночь своей красотой. — По-моему, мы совершим серьезную ошибку, поженившись сегодня.

— Почему? — удивился Перси, и Элиза услышала в его голосе разочарование и смущение.

Как трудно оказалось обманывать Перси! Элиза чувствовала, как напрягается все ее тело, когда она пытается говорить беспечно и непринужденно.

— Вспомни о Ричарде, Перси. Он ждет, что мы попросим его благословения и разрешения. Если мы пренебрежем им, возможно, в будущем нам придется поплатиться за это.

Перси молчал. Элиза не осмеливалась взглянуть на него. Наконец он проговорил:

— Я не согласен с тобой, Элиза. Зачем Ричарду заботиться о безземельном рыцаре и герцогине крохотного клочка земли на границе с владениями французского короля?

— Затем, что он Ричард, — безучастно объяснила Элиза. — Он не менее горд и высокомерен, чем его отец.

Перси снова замолчал. Она слышала, как он прошелся за ее спиной, но так и не смогла расслабиться, когда Перси обнял ее за талию.

— Что с тобой случилось? — резко спросил он.

Она закрыла глаза и вспомнила летний день, когда познакомилась с Перси здесь, в Монтуа, куда он приехал вместе с Генрихом. Она вспомнила о бесконечных разговорах, которые они вели далеко за полночь у огня, под пристальными взглядами стражников, вспомнила о том, что он всегда замечал ее тревоги, ощущал беспокойство о раздорах между слугами, об урожае или о болезни любимых лошадей.

Он всегда узнавал об этом. Отчасти потому Элиза так нежно любила Перси — он был заботливым и чутким. Он никогда не отказывался выслушать ее, уважал ее мысли, ее решения, даже учился кое-чему у нее.

— Со мной? — пробормотала она, стараясь выиграть время.

— Элиза, я слишком хорошо знаю тебя, дорогая.

Силы вновь вернулись к ней. Перси любил ее. Конечно, может случиться, что она забеременела, но это маловероятно. И разве потеря девственности так важна по сравнению с любовью до гроба? Ей следовало избавиться от чувства вины — особенно потому, что это была не ее вина! — и что-нибудь сказать.

— Перси, я люблю тебя. Скоро мы поженимся, но не сегодня.

Он прижал ее крепче и вновь принялся ласкать, согревая руками.

— Почему же, Элиза? Стоит нам помедлить, и все пропало. Скажи, что тревожит тебя. Элиза, я люблю тебя, несмотря ни на что!

Она повернулась к нему лицом и осторожно прикоснулась к щеке ладонью. Перси поймал ее руку и страстно поцеловал ее.

— Перси, — тихо произнесла она, — со мной случилась беда. Я отправилась в Шинон, чтобы помолиться за короля. Это был мой долг — король был так добр ко мне! В замке появились грабители, и мне пришлось бежать. О, это была ужасная ночь…

Перси отстранился и неслышными шагами прошелся позади нее.

— Кто он, Элиза? Я должен это знать.

— Что? — переспросила она, нахмурившись и удивляясь, чем могла вызвать такой вопрос.

— Ты влюблена в другого. В кого?

— О, Перси, нет, нет! — Она бросилась к нему, взяла его за руки и сжала их. — Нет, Перси, клянусь тебе, я не влюблена ни в кого другого…

Она замерла, ужаснувшись тому, как подчеркнуто прозвучали слова «не влюблена». Она взглянула в глаза Перси, на разгорающееся в них пламя гнева и боли, и поняла, что обратной дороги нет. Ей придется рассказать обо всем, что случилось: узнать истину гораздо лучше, чем догадываться о ней.

— Расскажи, Элиза, — с болью прошептал он.

— Я люблю тебя, Перси.

— И я люблю тебя. Расскажи.