– Яукилде, ты пахнешь… миррой.

Он откинул голову и заливисто расхохотался.

– Это что! Пару дней назад я так благоухал, когда встречался с Олегом Киевским на порубежье, что даже мой конь чихал. А Олег сказал, что я пахну, как наложница. Воюя с русами, я неплохо изучил их язык, но что такое «наложница», не ведаю.

Светорада ошеломленно соображала. Яукилде общается с Олегом! Он знает ее язык, он бывает на Руси! Руси!.. Она едва не застонала.

Молодой хан опять повторил свой вопрос. И Светорада ответила, что это, мол, цветок такой. Не объяснять же, что Олег, небось, замаялся от ароматов, исходивших от полудикого хана. И еще у Светорады мелькнуло, что зря она так о Яукилде подумала – он не выглядит полудиким. Он… Он одет изысканно и чисто, почти как хазарский царевич.

Откуда-то сбоку появился Сагай.

– Госпожа, хан Таштимер спрашивает, когда будет готова еда…

– Опять ты тут крутишься, – наскочил на него Яукилде. – Надоел, как мозоль.

Но все же ушел. А Сагай заметил Светораде, чтобы она помнила, чья она жена. Но княжна ответила, что это не его забота, что следовало опекать ее, когда она была его женой.

– Моей женой ты никогда не была, – вздохнул Сагай. – И я не раз уже пожалел, что не провел тебя перед шаманом у костров.

Когда печенеги сели за трапезу, Светораду отыскала Лилия.

– Пойдем, я покажу тебе наших.

Она увлекла ее за дальние ряды телег, где сидели пленные русы. Их было очень много, несколько десятков. Светорада с болью смотрела на бородатых русоголовых людей, попарно связанных между собой, на изможденных женщин, на усталых юношей и детей.

– Они невольники Яукилде, – сухо сказала Липня. – Он больше иных совершает набеги на наши земли. Хотя какое тебе дело до них? Это ведь вятичи, мое племя.

Вятичи были подвластны Хазарии и не входили в племенной союз Руси. Когда позже Светорада у костра нашла Яукилде и в упор спросила о пленниках, тот ответил, что по договору с Олегом он отдал ему за выкуп невольников, каких его люди захватили на Руси, но Олег не возражал, если молодой хан отведет на продажу славян неподвластного ему племени.

– А часто ты встречаешься с Олегом? – не удержалась от вопроса княжна. В том, что ответил Яукилде, для нее был ощутимый отголосок надежды на свободу.

– Да мы с ним… кумовья… Что такое кумовья? Как-то я не осмелился спросить у русского князя, что значит это слово.

И он рассмеялся. Неожиданно стало смешно и Светораде. Хотя, что смешного? Ведь речь шла ни много ни мало о набегах пригожего Яукилде на ее родину. И все же она смеялась. Когда стала пояснять, что кумовья – это почти родичи, Яукилде вновь рассмеялся, даже слезы на глазах выступили.

– Возможно, я и впрямь скоро стану его родичем, – произнес он после паузы. – Олег даже предложил мне пойти с ним в поход на племя уличей, что живут на днепровских порогах. Говорил, что готов укрепить наш союз, выдав за меня одну из русских княжон. А мой брат Куэрчи подозревает, что по весне мне придется саму Ольгу Вышгородскую сватать. Но я бы… хотел, чтобы именно ты была русской княжной, ради которой я бы пошел на все!

Чуть приблизившись, он поймал одну из кос Светорады и провел ее кончиком по своей щеке. В отсвете отдаленных костров молча глядел на молодую женщину, и она словно забыла обо всем. О матерь Макошь! Давно ее так не волновал взгляд мужчины! И этот предательский стук сердца, и срывающееся дыхание.

– Медовая! – звал ее со стороны голос Ырас. – Где ты, Медовая? Помоги мне оттащить Таштимера в юрту.

Светорада хотела было вырвать косу из рук Яукилде, но он не отпускал, даже неожиданно привлек ее к себе.

– Тебя все зовут Медовая. И сейчас ты пойдешь ублажать моего отца, уже отяжелевшего от хмельного напитка русов. Не слишком ли много меда для старого тура?

Он вдруг приник ртом к ее шее, своим дыханием опалив ей кожу, а когда его язык нежно скользнул вверх к маленькому ушку и он что-то тихо прошептал, ноги Светорады стали слабеть. Но тут послышались чьи-то шаги, и Светорада вырвалась, стремительно убежала. Потом долго сидела над похрапывающим во сне Таштимером, думая о Яукилде. Отец и сын… Сын ей понравился даже больше, чем она ожидала. И он среди печенегов самый почитаемый, как она заметила, его даже побаиваются. Яукилде храбр, дерзок, удачлив, он на равных встречается с князем Олегом. И через него Светорада могла бы снова попасть на Русь. Или же… Олег пообещал Яукилде отдать тому в жены русскую княжну, а она и есть княжна. И возможно, став женой Яукилде, она повлияет на него, чтобы он реже совершал набеги на Русь. Именно на это, скорее всего, и рассчитывал Олег, желая породниться со степным волком Яукилде. Не так уж много русских княжон может предложить он печенежскому хану. И тем более свою любимицу Ольгу. Дочери князей всегда служили залогом мирных отношений между правителями. Светораду тоже воспитывали с этой мыслью. Да и среди печенегов она уже как-то прижилась. И если Яукилде сообщит о ней русскому князю, если сделает ее своей ханшей… Что ж, быть женой молодого и привлекательного Яукилде куда почетнее и приятнее, чем ублажать старого неповоротливого Таштимера. Кто знает, может, неожиданная встреча с пасынком изменит ее судьбу?

Утром стало известно, что около десятка пленников сбежали, воспользовавшись тем, что охранники отправились на гуляние. И если в открытой степи у пленников не было возможности совершить побег, то сейчас, когда рядом есть вода, а родные земли не так и далеко, нашлись храбрецы, решившие положиться на свою Долю.

Зря, как оказалось. Ибо Яукилде выслал за ними погоню, и беглецов, опасавшихся удаляться в степь, где не было воды, скоро поймали. Светорада узнала об этом, когда к ней прибежала взволнованная Липня и сообщила, что Яукилде повелел всех беглецов посадить на заостренные колья для острастки остальных пленников.

– Зато никто больше не решится совершить подобное, – заметила Светорада, надеясь хоть как-то оправдать молодого хана. И чего Липня так всполошилась? Ведь уже не первый год живет с печенегами, могла и привыкнуть к их бессердечным обычаям.

Однако Липня пришла в негодование от слов Светорады:

– Как погляжу, ты, Медовая, попала в полон веселых взглядов Яукилде. Но если хочешь себе добра, то порасспроси, отчего он до сих пор не женат.

Это озадачило Светораду. И немного позже она задала Таштимеру этот вопрос.

– Яукилде был женат, – ответил хан, накидывая на спину крепкого буланого жеребца богато украшенное седло. – У него есть дочка. А жена… Умерла его жена.

Он больше ничего не сказал, собирался на ловы. Умелый следопыт Сагай вызнал, что недалеко в степи пасется стадо Диких туров, вот люди рода Волка и решили не резать к вечернему пиру свой скот, а добыть вкусной турятины. Ну и поразмяться на охоте.

Неожиданно Таштимер и Медовой приказал садиться на коня. Хотел похвалиться перед сыновьями, какая у него жена – не только стряпать мастерица, но и прекрасная охотница.

Степные туры, мощные темные быки с крутыми рогами, паслись в нескольких поприщах[155] от стоянки печенежских родов. Этих мощных животных не очень волновало столь близкое соседство людей. Почти не пуганные на безбрежных степных просторах, они предпочитали в эту пору покидать выжженную степь и искать пропитание в дубовых балках, где опадают с деревьев желуди.

Охотники из двух родов – Волка и Барса – объехали стадо туров с двух сторон. Печенеги рода Тур, считавшие своим прародителем этого животного, в облаве не участвовали, но с нетерпением ожидали охотников. У тура ведь не только сочное мясо – его всего используют в хозяйстве: из рогов изготовляют самые лучшие луки, рукоятки сабель, гребни для волос и чесания шерсти, а твердая хребтина и копыта незаменимы для доспехов. Не имея стальных доспехов, печенеги изготовляли из копыт бляхи для защитных курток, которые делали их похожими на оперение.

Однако сейчас ни о чем таком Светорада не думала. Она скакала подле Таштимера, испытывая привычный азарт охоты. И не только охоты. Видела, как Яукилде обогнал их с ханом, но несколько раз оглянулся – глаза горели, когда он глядел на нее, в рыжей замшевой безрукавке поверх легкой рубахи и таких же шароварах, с отлетавшими при скачке длинными косами. За последний год они у нее сильно, почти до колен, отросли. У многих степнячек были длинные косы, но ни у кого из них волосы так не блестели на солнце, как у Медовой. Подгоняя лошадь, Светорада ощущала себя легкой, яркой, красивой… Почти как в те времена, когда она, Светлая Радость племени кривичей, выходила на крыльцо отцовского терема и люди глядели на нее с почтением и восхищением. Как сейчас Яукилде. Она улыбнулась ему, ловко скидывая с плеча на руку лук, тряхнула головой, отбрасывая с лица завитки солнечно искрящихся распушенных волос.