Таким образом, если приведенный выше анализ правилен, то для оздоровления страны и экономики недостаточно одной лишь политической демократизации, на что уповают сторонники так называемого демократического социализма. Необходима демократизация и экономической жизни: воссоздание рыночных отношений и соревновательной конкуренции.

Я придерживаюсь точки зрения, что тут возможно обойтись без реставрации агрессивной конкуренции в накоплении капиталов, и что путь создания такой синтезной экономики наиболее реален для нынешней России, Восточной Европы и ряда нерусских республик СССР. Но об этом дальше.

А сейчас вопрос. Почему советское руководство не может провести хотя бы каких-то смягчающих, половинчатых экономических реформ вроде тех, что проводятся в Венгрии или в ГДР?

Главная причина здесь, на мой взгляд, в более долгом существовании режима. За 60 лет, точнее, за 40, с начала индустриализации, гипертрофия группы «А» в СССР зашла значительно дальше, чем в странах Восточной Европы. По разным подсчетам от 70 до 80 процентов советской промышленности принадлежит к группе «А». И этот раковый нарост, всасывая в себя львиную долю бюджета и рабочих рук, не оставляет советскому руководству никаких серьезных возможностей для маневрирования. Для реформ всегда нужны свободные средства и свободные руки.

Наличие чудовищных диспропорций в народном хозяйстве представляет собой, пожалуй, один из самых пагубных результатов наследия режима.

По мере роста «молоха» индустрии, истощения природных ресурсов и уменьшения населения (в результате интегрального действия всех качеств режима русская нация сейчас, как известно, единственная в мире из крупных наций имеет коэффициент роста меньше единицы) — по мере всего этого агрессивность советского госкапитализма может, очевидно, возрастать.[3]

С помощью послевоенных репараций, демонтажа немецких заводов и эксплуатации стран Восточной Европы советскому молоху долгое время удавалось утолять свой голод в качественных соках. Восточная Европа поставляла в СССР не только товары для населения, но в еще больших количествах и оборудование для заводов, которое поначалу было и достаточно качественным. Однако постепенно, по мере «социализации» промышленности этих стран, их продукция начала все больше отставать от мирового уровня. Да и после происшедших взрывов возмущения Восточную Европу уже нельзя стало так откровенно эксплуатировать, как прежде.

Но молох госкапитализма продолжает расти, и аппетиты его растут. Пока достаточно велики военная мощь и единство Запада и существует угроза с Востока, СССР вынужден идти на торговлю с Западом. Раз нельзя отнять — приходится покупать. Но страны Запада — не бездонные емкости для советского сырья, и ни при каком благоприятствовании в торговле они все равно не смогут насытить советскую индустрию, не говоря уж о населении в 250 млн. И Советский Союз продолжает форсированное вооружение.

В последние годы в СССР заметно усилилось и милитаристское воспитание народа, особенно детей и юношества, т. н. военно-патриотическое воспитание. В детских магазинах стало больше военных игрушек. При этом надо учесть, что они появились не в результате слепой конкуренции, а вследствие продуманного решения партии и правительства!

Но игрушки — это еще игрушки. Если детям дают заводные танки, то подросткам — всамделишные. Для них стали организовывать под видом пионерских игр «Зарница» настоящие военные маневры. Военная форма, военная дисциплина, офицеры во главе отрядов, автоматы, имитация атомных взрывов (!), а впереди атакующих детских колонн — танки из воинских частей.

Кроме этих «зарниц» (название-то какое: зарниц чего? — Войны!) устраиваются еще и военизированные походы «по дорогам боевой славы отцов», которые оканчиваются в Москве, на Красной площади клятвой верности режиму и словами о готовности «выполнить любое задание партии и правительства!»

Всему населению исподволь вдалбливается мысль о возможности атомной и бактериологической войны, которая хотя и будет конечно весьма тяжелой, но «в ее огне погибнет не мир, а империализм, если он попытается развязать новую войну». На предприятиях без лишнего шума уже функционируют отряды противовоздушной обороны, вывешиваются соответствующие наглядные пособия, а в провинции устраиваются время от времени атомные тревоги. Наконец, в 1970 г. уже была проведена скрытая перепись женщин, детей и стариков на случай эвакуации из крупных городов и распределения их по местам эвакуации.

Правда, могут возразить, что военные приготовления спровоцированы Китаем. Но неизбежность военного столкновения СССР с Китаем весьма сомнительна. Зачем Советскому Союзу нужен Китай с его гигантским нищим населением и слаборазвитой индустрией? Госкапитализму нужны развитые страны. Для начала, скажем, Румыния и Югославия. Кроме промышленности и нефти, это и выход к Средиземному морю, граница с Италией!

И для Китая победить и завоевать СССР в наступательной войне — дело малореальное.

Конечно, нынешнее руководство СССР скорее всего наращивает военную мощь ради шантажа и давления, но очень рискованно игнорировать знаменитые слова Чехова о том, что если ружье в первом акте пьесы вывешивается на стену, то в последнем оно должно выстрелить!

Некоторые люди считают, что непомерные расходы на военные нужды являются главной причиной всех экономических бедствий и пороков советской системы. И официозная пропаганда, заметим, активно не опровергает подобных измышлений, а в косвенной форме их даже поддерживает, трубя о «происках империалистов», которые вынуждают, мол, СССР держать порох сухим и крепить оборону. Но по расчетам экономистов военные расходы составляют примерно 12 % валового продукта страны.[4] Это, естественно, очень много для мирного времени и безусловно усугубляет тяжелое экономическое положение в стране, но «оборонные расходы не являются главной причиной отставания экономики». (Из доклада института Аганбегяна).

А главное, большая часть советских военных усилий объясняется обратным действием коренных пороков госкапитализма, по крайней мере во второй половине нашего века.

Когда нельзя взять златом, приходится брать булатом! Великая, обладающая колониями страна со слабой экономикой должна иметь сильную армию. Из нерусских республик СССР и Восточной Европы приходится задешево выкачивать оборудование и товары, сдерживая рост их жизненного уровня и, следовательно, приходится держать там войска. И если для охраны империи от «внутренних врагов» необходима большая, но легко вооруженная армия, то для охраны от внешних притязаний и для расширения империи (при случае) необходимо уже и тяжелое вооружение, что с неизбежностью ввергает страну (и остальной мир) в гонку вооружений.

Наконец, в недемократических условиях любая сильная и крупная организация (в данном случае военно-промышленный комплекс) спонтанно стремится к расширению сверх всякой необходимости.

Между прочим, в конце 50-х годов Хрущев начал было резко сокращать расходы на армию и на обычное вооружение. Ликвидировали тяжелый военный флот, сокращалось производство танков, масса военных преждевременно увольнялась на пенсию. На последнем моем военном сборе в самом конце правления Хрущева (я был офицером запаса зенитных войск) я узнал, что на вооружении зенитных войск осталась только одна 47-миллиметровая пушка!

Но все это, как известно, не оздоровило экономики страны.

Что же касается утверждений о больших расходах Советского Союза на помощь «друзьям» за рубежом, социалистическим странам и прочим, то это полностью дело «подпольной» советской пропаганды, «службы слухов» КГБ. К сожалению, эту версию сейчас подхватили и оппозиционные неонационалисты во главе с Солженицыным.