Я решила приготовить что-нибудь перекусить, прежде чем сесть за домашку. Тишина была действительно довольно странной.

— Честер? Вот, не дай Бог, ты снова улегся на кровати! — закричала я, посмеиваясь. У него была необъяснимая любовь к постели Алекса, и он никогда не упускал возможности улечься там, если Алекс забывал закрыть дверь. Я остановилась у подножья лестницы и посмотрела наверх. — Честер, — снова позвала я. — Спускайся, пора ужинать!

Я направилась в кухню, включая свет. Я знала, что слово «ужинать» магическим образом заставит его оказаться внизу в течение нескольких секунд. Насыпав корма в миску и заменив его воду, я повернулась к двери.

— Честер! — опять закричала я, но он снова не явился. Я недовольно застонала и стала подниматься по лестнице. Добравшись до комнаты Алекса, я поняла, что Честера здесь нет, дверь была заперта. Правда, Алекс мог его случайно там закрыть. Я распахнула дверь и увидела, что комната пуста. Ни на кровати, ни где-либо еще не было видно черного меха моего песика.

— Честер! Где ты? — громко позвала я. Я огляделась, все двери наверху были закрыты, значит, он не здесь. Я вздохнула и пошла обратно. Внизу двери, ведущей на задний двор, у нас было окошко, достаточно большое, чтобы он мог туда пролезть. Мы обычно блокировали его, когда нас не было дома, потому что вылезал из него Честер прекрасно, но применить ту же логику и залезть обратно он никак не мог. Мы открывали дверцу только когда кто-то был дома, чтобы можно было впустить его назад.

Я зашагала к задней двери, схватив ключи, чтобы открыть ее. Наверное, Алекс забыл утром заблокировать отверстие. Бедняга. Если Честер весь день провел вне дома, то, наверняка, отморозил себе все на свете! Открыв дверь, я тут же увидела своего песика. Он лежал в траве, не двигаясь.

Честер? — Всхлипнув, я бросилась к нему. Я ахнула, заметив, что он едва дышит. Глаза были закрыты, словно он спал, но на самом деле он изо всех сил старался продолжать дышать. Вокруг его пасти образовалась белая пена. — О, нет, — пробормотала я, быстро погладив пса, чтобы понять, не ранен ли он. Мои глаза защипало от слез, когда он издал низкий стон. Его глаза распахнулись и тут же снова закрылись. Я не знала, что делать. Песик просто лежал здесь неподвижно. Мне нужно позвонить ветеринару или что-то сделать!

Мой взгляд остановился на кое-чем, лежащем в паре метров от места, где я сидела на корточках. Это была обертка, белая бумага, в которую обычно заворачивают мясо. Я нахмурилась, а затем посмотрела на Честера.

— Ты что-то съел? — пробормотала я, качая головой в замешательстве. И затем мой взгляд упал на кое-что еще, лежащее в траве. Я в ужасе подскочила. Белые каллы, точно такие же, как мне отправили до этого, лежали здесь, словно так и должно было быть.

Рыдания вырвались из моего горла. Я посмотрела на своего песика, ужас при осознании того, что произошло, захлестнул меня. Кто-то отравил мою собаку и сделал это из-за меня.

— Нет-нет, пожалуйста, нет!

Моя рука метнулась к карману, и, вытащив сотовый, я набрала номер единственного человека, который, я знала точно, будет тут через мгновение. Он ответил практически сразу.

— Люк! О Боже! Это Честер, — прохрипела я, падая на землю и истерически рыдая.

Спустя несколько минут автомобиль Люка остановился перед моим домом. Через секунду после того, как он заглушил двигатель, Люк ворвался во внутренний двор. Я умоляюще взглянула на него, молча прося его помочь моей собаке.

Лицо Люка мгновенно помрачнело, когда он перевел взгляд с меня на Честера, который по-прежнему лежал совершенно неподвижно, борясь за каждое дыхание.

— Черт побери. Выглядит он плохо, — пробормотал Люк, опускаясь рядом со мной.

Я кивнула, громко всхлипывая.

— Его отравили. Нам надо отвезти его к ветеринару, — прохрипела я, пытаясь остановить свои слезы.

Люк нахмурился, с сомнением посмотрев на меня, в его глазах я видела сочувствие.

— Его не отравили, малыш. Он просто старый.

Я уверенно замотала головой.

— Отравили! Вон, смотри! — Я указала на каллы и почувствовала, как подбородок снова начал дрожать, когда чувство вины захлестнуло меня. — Видишь? Они оставили это!

Люк поднял бровь, глядя на цветы.

— Оставили что? Мейзи, о чем ты? — Он просунул руки под тельце Честера, аккуратно его поднимая. — Слушай, давай просто отвезем его к ветеринару и узнаем, что они скажут. Но, малыш, собаки не живут вечно, возможно, просто пришло его время.

Я в отчаянии застонала, потому что Люк меня совсем не слушал. Рациональная часть меня понимала, что он не знает о цветах и посланиях, поэтому, естественно, не подумал ни о чем таком, но я была расстроена и раздражена из-за того, что он спорил со мной. Честер тихонько заскулил, и мое сердце забилось еще быстрее, я виновато взглянула на свою собаку. Это была моя вина, ему причинили боль из-за меня.

Люк направился к двери, не дожидаясь меня.

— Ты должна закрыть дом, — велел он, когда я кинулась за ним, все еще находясь в состоянии аффекта. Я слабо кивнула, не способная ясно мыслить. Я побежала обратно, закрыла заднюю дверь, а затем и переднюю. Когда я подбежала к машине Люка, то увидела, что он уже расположил Честера на заднем сидении. Я села рядом со своей собакой и нежно почесала Честера за ушком. Люк завел автомобиль.

Я проплакала всю дорогу до ветеринарной клиники, пока Люк пытался успокоить меня, говоря, что о Честере позаботятся, что я должна позитивно мыслить, вероятно, он просто съел что-то, из-за чего у него произошло расстройство желудка. Глубоко внутри я понимала, что слова Люка были правдой, Честер действительно что-то съел: ведьма Сэнди накормила его чем-то в оберточной бумаге и оставила мне каллу, чтобы позлорадствовать.

К тому времени, как мы добрались до клиники, Честеру стало хуже. Его дыхание было настолько поверхностным и частым, что это разбивало мне сердце. Его лапки подергивались, а из носа шла кровь. Как только медсестра заметила Честера на руках Люка и меня, истерически рыдающую, нас сразу же провели в кабинет, где двое мужчин в зеленых халатах засуетились вокруг моей собаки. Они заглядывали Честеру в рот и глаза, брали кровь на пробу и безуспешно пытались его разбудить. Медсестра задавала мне вопрос за вопросом. Как я его нашла, что он съел, был ли он в порядке сегодня утром. Я ответила на все, что смогла. Я рассказала им об оберточной бумаге, валяющейся на траве, и моих подозрениях, что кто-то специально отравил его. Они тоже смотрели на меня скептически, но все же взяли дополнительные пробы крови, чтобы сделать отчет по токсикологии.

— Может быть, вы лучше подождете в приемной? — предложила медсестра, когда врачи впрыснули в горло Честеру прозрачную жидкость, пытаясь вызывать рвоту. Люк кивнул и, обняв за плечи, быстро вывел меня из комнаты. Краем глаза я увидела, как другие владельцы домашних животных смотрят на меня с сочувствием. Они неосознанно крепче прижимали к себе больных питомцев, очевидно, беспокоясь о них еще сильнее.

Я села и попыталась дышать, уткнувшись в шею Люку. Я беспомощно прижималась к нему, представляя, что будет, если Честер умрет. Как ужасно будет никогда больше не увидеть его, радостно виляющего хвостом, выбегающего встречать меня, когда я прихожу из школы. Мы взяли его еще щенком, я не могла его потерять.

Время, казалось, текло бесконечно медленно, пока мы сидели, ожидая новостей. Наконец, один из ветеринаров, помогавших Честеру, открыл дверь и позвал нас. Я всматривалась в его лицо, пытаясь понять, что он собирался нам сообщить. Он нахмурился, и мое сердце снова начало биться как сумасшедшее. Я готовилась к худшему. Люк взял меня за руку, когда мы вошли в кабинет. Я сразу посмотрела на стол, где мы последний раз видели Честера, прежде чем нас попросили выйти. Но стол был пуст, за исключением нескольких инструментов, бинта и пары использованных перчаток.

Я проглотила комок в горле, ожидая, что он скажет мне это, сообщит плохие новости. Поэтому я очень удивилась, когда ветеринар улыбнулся.