Она пожала плечами. - Ага, такое потрясение. Он был в восьми штатах отсюда, когда они поймали этого ублюдка. Простите.

- Ты была арестована, а он сбежал. Я разрешаю тебе назвать его как тебе угодно.

- Спасибо. Уверена, он был напуган, правда ведь? Поэтому и сбежал.

- Ты заслуживаешь лучшего, чем кто-то, кто может бросить тебя в трудную минуту.

- Он вышел под залог. Несколько раз пытался звонить.

- Ты не будешь разговаривать с ним.

Она остановилась, и Сорен остановился и посмотрел на нее.

- Он мой отец.

- В тот момент, когда он решил защищать себя, вместо защиты своей дочери, в тот момент его право говорить с тобой или даже находиться в одной комнате исчезло. Мы заключили сделку, Элеонор. Ты подчиняешься моим приказам. Это один из них. Ты поняла?

Она молчала, прежде чем ответить. Она надеялась, что «подчинение» с Сореном будет включать такие приказы, как «снимай одежду» и «забирайся в мою постель». Так или иначе, сделка была сделкой.

- Поняла.

- Хорошо. Твое благополучие - мой главный приоритет. Я надзиратель твоих общественных работ, из-за чего ты попадаешь в мои руки. Я очень серьезно отношусь к этой обязанности. Если я хочу помочь тебе найти правильный путь, то не будет ни одного аспекта твоей жизни, которую ты от меня скроешь.

- Мой адвокат сказала, что я должна проводить здесь около двадцати часов в неделю. Теперь у меня такая жизнь.

- Я хочу от тебя больше, чем двадцать часов в неделю. Это часы общественных работ. Еще я хочу поднять твои оценки. Когда осенью начнется школа, я хочу, чтобы здесь, в церкви, ты делала домашнюю работу, и я мог помочь тебе при необходимости.

- Я хорошо учусь, все в порядке. Я умнее, чем кажусь.

- В твоем облике нет ничего, что указывало бы на глупость, - ответил он и снова пошел. Мимо них прошли мамаши, толкающие коляски. Они едва заметили ее, но все до единой улыбнулись Сорену. - Один заваленный тест, одно пропущенное задание, и твои оценки упадут. Если ты не будешь выполнять домашнюю работу и поддерживать средний балл, судья отправит тебя в колонию.

- Знаю. Обещаю выполнять домашку. Эти парковые дамочки вас заценили.

- Элеонор.

- Простите.

- В дополнении к твоим общественным работам, ты получишь духовную консультацию.

- Духовную консультацию? Мне вообще нужно знать, что это такое?

- Как иезуит, я много лет получал духовную консультацию от наставников. Все они были поучительными и наставляющими. Священники и миряне могут извлекать пользу из учений святого Игнатия. Уверен, и ты тоже.

Живот Элеонор напрягся от перспективы проводить столько времени с Сореном.

- Святого Игнатия? Ладно. Это я могу вынести. Что еще?

- Что касается твоих общественных работ, большую часть ты проведешь здесь, в Пресвятом сердце. Несмотря на мое уважение к Отцу Грегори, его служба, казалось, была больше сконцентрирована на духовных потребностях прихожан, нежели на материальных. У церкви нет продовольственного запаса, не было программы помощи малоимущим.

- Это плохо? - Они прошли мимо маленького дерева, Элеонор схватила веточку и потрясла ее, словно пожала руку.

- Молитва - это хорошо и полезно, но Иисус ясно дал понять, что нас будут судить по поступкам нашим, а не по молитвам.

- Вы собираетесь цитировать мне отрывки из Библии, верно?

- Да. От Матфея 25: 31-46

- Овцы и козлы. - Она почти прокричала эти слова. Сорен посмотрел на нее и изогнул правую бровь. - Простите. Вспомнила. Я просто рада.

- Чудесно слышать такую заинтересованность в Библии. Ты помнишь стихи? - Они прошли мимо куста с цветущими розами, и Сорен провел пальцами по бледно-розовым лепесткам.

- Ага. Иисус сказал, когда он вернется, разделит людей на две группы - овец и козлов.

- Правильно. Овцы, сказал Иисус, унаследуют Царство Небесное, потому что они одели его, когда он был гол, накормили его, когда он был голоден, дали ему воды, когда хотел пить и навестили его в тюрьме. Овцы скажут, что не помнили, как делали это для Иисуса. И Иисус ответит «истинно говорю вам: «так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне». Козлы были теми, кто никогда никого не кормил, никогда не давал воду нуждающимся.

- Мне всегда нравились эти отрывки. Мы разыгрывали их в воскресной школе. У нас были маленькие овечьи ушки и козлиные рога. - Она приложила руки к голове и изобразила пальцами рога. Казалось, Сорен подавил улыбку.

- Я хочу, чтобы ты оказалась среди овец. Как часть твоих общественных работ, ты организуешь банк еды в церкви. У нас огромная кухня, которую, кажется, использовали только для свадебных приемов и крещений. Еще ты будешь работать в церковном лагере и посещать бездомных в приюте на Шестой улице.

- Посещать приют для бездомных? - Ей не удалось скрыть страх в голосе. Она слышала плохие истории об этом приюте. Большинство из них – наркоманы или алкоголики. Начнутся драки. Люди попадут в больницы.

- Не бойся. Я удостоверюсь, что ты будешь в безопасности. Ты присматриваешь за детьми?

- Иногда. Дети меня любят.

- Не могу представить кого-нибудь, кому бы ты не понравилась.

Она старалась не улыбаться. И не получилось.

- Несколько раз я говорил с твоей матерью. Она будет присматривать за твоим расписанием и следить за оценками.

- Вы говорили с мамой?

- Она любит тебя. Мы будем вместе работать над тем, чтобы огородить тебя от проблем.

Элеонор скорчила рожицу.

- И что это за выражение? - спросил Сорен.

- Простите, - выдохнула она. - Я люблю проблемы.

Они сделали полный круг по парку, судя по виду, около четверти мили. Сорен увел ее с дорожки к заднему входу в церковь. Он остановился на поляне в пятнадцати ярдах от входа и поднял с земли палочку. Палочка была длиной около двух футов и двух дюймов толщиной. Сорен воткнул ее глубоко в мягкую влажную землю.

- Твое первое задание это... - сказал Сорен и выпрямился, – каждый день в течение следующих шести месяцев в дождь, солнечную погоду, в снег, в дождь со снегом, град или ураган ты будет поливать эту палку.

Элеонор уставилась на мертвую ветку, торчащую из земли.

- Это палка.

- Я знаю.

- Она мертвая.

- Понимаю.

- Поливание не вернет ее к жизни.

- И это я тоже понимаю

- Но я должна ее поливать?

- Это приказ.

- Я приму это как да.

- Именно.

- Вы не скажете, зачем ее поливать?

- Я сказал тебе, почему. Это приказ.

- И больше нет причин?

Сорен провел по нижней губе большим пальцем. Никогда прежде она так не хотела стать большим пальцем.

- Тот список вопросов, которые ты хочешь задать мне, но на которые я пока не могу ответить...

- Да, что с ними?

- Если будешь поливать эту палочку полгода без пропусков, я отвечу на твои вопросы.

- Да? На все?

- На любой твой вопрос ко мне, неважно насколько личный или неприличный, я отвечу через шесть месяцев, если ты будешь поливать эту палку каждый день.

Любой вопрос? Она не могла поверить. Если бы он предложил ей миллион долларов или ответы на все ее вопросы, она, не раздумывая, выбрала бы второе.

- Значит, шесть месяцев это...

- Сразу после Дня благодарения, - ответил Сорен. - Скорее всего. Уверен, ты будешь благодарна, за окончание своего задания.

- К черту палку, я хочу ответы.

- Ты их получишь, если заработаешь, - ответил он.

- Как вы поймете, поливала я ее или нет?

- Пойму.

- А когда вы, ну, хотите выполнить свою часть сделки? - Элеонор пыталась скрыть нервозность в голосе. В обмен на полное подчинение, Сорен пообещал ей «все». С момента их последнего разговора, той ночью в полицейском участке, прошло два месяца. Он помнил, что обещал ей?

- Эту часть нашего соглашения мы обсудим, когда ты закончишь поливать палку.

- Класс. Тогда начну поливать ее прямо сейчас.

- Когда ты закончишь поливать ее через... шесть месяцев.

Сорен направился к церкви и оставил ее там смотреть на палку.