- Постараюсь уснуть, - усмехнулась она. - А тебе хорошо добраться, и сообщи, когда доберёшься, хорошо?

- Разбужу ведь, - он бросил на стул свой рюкзак, и кофр сверху, и обнял её, и привалился всем своим весом к двери, привлекая её к себе.

- Да и ладно, - ответила она между поцелуями.

- Раз ладно… Ну и завтра созвонимся, хорошо?

- Конечно.

- Тогда до встречи.

Они ещё раз поцеловались, а потом он забросил на плечо рюкзак, подхватил кофр и исчез.

Вероника механически разделась, умылась, заперла на всякий случай дверь и упала в постель. И уснула, едва голова коснулась подушки.

Утро насупило ближе к полудню. Она проснулась от того, что солнце, светившее в окно, добралось до постели. Конечно, утром ума не хватило шторы задёрнуть!

В телефоне было сообщение от Ледяного, что он дома - в шесть утра, и фотка котёнка Чарлика, поедающего что-то из миски. Она написала в ответ, что всё проспала. И добавила смайлов.

В номере Маргариты Романовны кипела жизнь. Оттуда пахло кофе и чем-то ещё. Вокруг столика, кроме хозяйки, сидели Наталья Синяева и бухгалтер Лариса Петровна, тоже дама за пятьдесят. Вероника заглянула и мгновенно получила приглашение присоединиться.

- Заходите, душа моя Вероника Андреевна. Вам удалось поспать?

- Да, вполне, - Вероника взяла чашку и вдохнула божественный запах.

- Представляете, что наша Сашенька отмочила? Никогда не думала, что она настолько глупая, - Наталья поставила чашку - нашла нового слушателя.

- Что-то ещё? - Вероника живо вспомнила сцену в номере Ледяного и ухмыльнулась.

- Ну ладно глазки строить, ладно на танец позвать, но после всего ещё и реветь, что тебя обидели?

- В смысле, что в постель с ней не легли, что ли? - не поняла Вероника.

- Наверное. Всё утро в рыданиях, кончилось тем, что посадили в машину к Паше и отправили в город.

- Да радовалась бы, глупая, что с лестницы не спустил, в чём мать родила, - зло фыркнула Вероника. - Он с таким лицом заходил в номер - я думала, там засел террорист или вор, и огребет сейчас по первое число.

И рассказала о сцене в номере Ледяного.

Дамы слушали с подобающим деликатному вопросу вниманием. А потом принялись хохотать - все трое. Наверное, очень уж живо представили себе эту сцену.

- Вы не знаете, она ключи-то отдала или как? - спросила Вероника, тоже просмеявшись.

- Отдала, я видела, - простонала Лариса Петровна. - Почтенная бабушка на неё зыркнула, как ведьма, ключи цапнула и пошла посмотреть, всё ли там в порядке.

- Где она их только взяла, - изумилась Маргарита Романовна.

- Так есть же у администратора запасные, от любого номера, - пояснила Лариса Петровна. - Мы тут были в прошлом году с детьми, забыли ключ внутри и захлопнули дверь. Нам открыли как раз запасным.

- А об чём конкретно рыдала-то? - с усмешкой поинтересовалась Маргарита.

- О том, что жить теперь не хочет, - ответная усмешка Натальи выглядела какой-то кислой. – Такой позор, такая обида.

- Вот и не надо было позориться, - назидательно произнесла Лариса Петровна. – Про Марину Бойко, кстати, слышали, Вероника Андреевна?

- Нет, а что с ней?

- Танцевала с Померанцевым, поскользнулись в разлитом шампанском, грохнулись на пол. Померанцева ещё ночью в город отправили, а Марину – утром, сказала, что голова сильно болит.

- Ну так ещё и пить меньше надо, - сказала Маргарита Романовна. – Не умеешь – не пей. Братцы Ледяные сколько выпили? А и танцевать, и на гитаре, ну может, разве что, чуть замедлились против обычного.

- Повезло вам, - закивала Лариса Петровна. – В вип-клуб попали.

- Знаешь, звали всех адекватных, кто по дороге встретился. Я вот сама с ними не пошла, теперь немного жалею, после Ритиного рассказа, - Наталья налила себе ещё кофе.

А Вероника подумала – как хорошо, что они вчера не уединились в лес, а пошли толпой. И так разговоров хватает, а было бы ещё больше.

И только солнце снова будило его, дыша в висок

Олег Медведев

Воскресенье началось ближе к полудню. И началось с голодного, или скучающего – а хрен бы его знал – полосатого чудовища. Принц, мать его кошачью, Чарльз несколько раз галопом проскакал по Виковой спине, а потом брякнулся на подушку с той стороны, где торчал нос, и принялся осторожно трогать его, то есть нос, лапой.

- Уйди, чудовище, - сказал Вик.

Или только подумал? Потому что чудовище не собиралось никуда уходить. После нескольких попыток сковырнуть Вику нос страшный зверь попробовал взгромоздиться ему на голову, и этого уже Вик не перенёс. Он сел на кровати, сгрёб кота в охапку и спросил:

- Зверь лесной, чудо морское, ты чего вообще, а?

Довольный зверь прикрыл глаза и включил тарахтелку. Вот ведь!

Вик нашёл телефон, обнаружил в нём ответ от Вероники – видимо, у неё тоже уже утро – и написал ей. Она сразу не ответила – да мало ли, что там вообще происходит, на этой турбазе, то есть он это выяснит, конечно, но не прямо же сейчас!

В общем, дальше уже было не до сна. После душа и после кофе жизнь стала казаться довольно сносной. Пили вчера не особо, без похмелья удалось обойтись. И то хорошо.

Но какова девка-то! Интересно, сама придумала забраться к нему в номер или надоумил кто? Сейчас Вику казалось, что во всех сплетнях и дурацких ситуациях в конторе виновата Марина Бойко, но он понимал, что не Мариной единой, как говорится.

Вик позвонил Паше, тот отозвался, но был сонный и слабо соображающий. В процессе разговора очнулся, доложил, что доставил домой девицу Сашеньку, которая всю дорогу рыдала так, будто её самое малое уволить обещали, а ей так-то вчера грамоту дали и денежную премию. Также доложил, что ночью, оказывается, было происшествие – сотрясение мозга у Померанцева, который сначала криво открывал шампанское – после водки, именно после водки – и залил к херам весь пол, а потом подхватил на руки Марину Бойко и потащил её типа танцевать, и они оба грохнулись в лужу. Говорят, зрелище было то ещё. Димку увезли в травму, в Третью Кировскую, а Марина сказала, что её в травму не надо, её надо домой. Больше происшествий не зарегистрировано.

После пары бутербродов уже можно было звонить Михаилу Григорьевичу и договариваться о встрече. А перед тем, как выбраться из дома - поговорить о вчерашнем последовательно с отцом, Полинькой и Майком.

Отец ожидаемо высказался о Недолюбове и людях, которых он принимал на работу, и поудивлялся - зачем Вик терпит тех, от кого никакой пользы, а только вред.

Полинька похвалила общую организацию - она думала, будет хуже - и некоторых приличных людей. В число приличных людей вошла, о радость, и Вероника.

- Хорошая девочка, - сказала Полинька. - Надеюсь, у неё нет злого мужа и пятерых детей?

- Нет, у неё только злая мама и бездельница-сестра.

- Это не страшно. И работает, говоришь, хорошо? Финансовый директор? Пригласи её к нам в гости.

- Она пока даже у меня в гостях не была, а ты говоришь - к вам, - рассмеялся Вик.

- Хорошо, я подожду, - рассмеялась в ответ Полинька.

Майк же откровенно ржал, гад такой, что давно уже не видел его, Вика, таким цветущим, как с рыжей девушкой Вероникой. И что рыжую девушку Веронику надо брать, пока никто другой не вклинился. На слова Вика о том, как брат представляет себе подобную вселенскую глупость - ну, человека, который возьмётся вклиниться в его дела - тот усмехнулся и ответил:

- Это я тебя знаю. Отец тебя знает, Полинька, Михаил Григорьевич и его парни. А твои конторские бездельники - не знают ни хрена. Ты им вроде такого плюшевого мишки - большой, порыкиваешь, но никого ещё пока не сожрал, даже показательно. Секретарша Недолюбова не считается. Поэтому ожидай всего.

Угу, хочешь мира - готовься к войне. Поэтому Вик почесал развалившегося на солнышке кота, послал его фотку и очередных смайликов рыжей девушке Веронике и поехал к Михаилу Григорьевичу.