Шуточек хватало. Майк вспомнил, как отец их с Виком наказал за то, что они ушли на целый день из Листвянки в лес и никому не сказались. А было им семь и восемь лет соответственно. Лина вспоминала, как доставалось ей, когда она дралась с мальчишками в школе. И потом ещё когда она наполучала двоек по физике, её заперли дома – чтоб решала задачи, а она вылезла в окно второго этажа, потому что у неё были дела. И Алисе тоже было, что вспомнить.

- Ник, у тебя что, никогда не было братьев и сестёр твоего возраста? – догадался Майк.

- Нет, - она покачала головой. – Я со всех сторон самая старшая.

- Ну тогда осваивайся, - рассмеялась Лина. – Так-то у нас ещё Шатийоны есть, их тоже трое, и Элка.

- А Элка-то тебе не Шатийон, - фыркнула Алиса.

- Элка сама себе Элка. А давайте позвоним ей и расскажем крутую новость об увеличении империи?

- А давайте…

Пока Лина искала свой телефон, включала в нём интернет и искала контакт, Вик тихо говорил Веронике:

- Элка – тоже наша сестра. Она очень крута много в чём, тебе понравится. Только она терпеть не может, когда её называют Элкой.

- Но мы всё равно называем, - смеялся Майк.

- Ага, и она не любит конфеты «рафаэлло», - вторила ему Алиса, - потому что это почти её полное имя.

Лина не сразу, но дозвонилась, и заговорила, очевидно, по-итальянски.

- Часть нашей семьи совсем не говорит по-русски, увы, - пожал плечами Вик.

- Она очень рада и желает вам огромного счастья, - сообщила Лина.

Потом она включила громкую связь, и хрипловатый далёкий голос что-то им говорил, и Вик что-то отвечал. Потом тот же голос сказал по-английски, что его неведомая обладательница рада приветствовать Веронику в семье. Вероника смогла только поблагодарить.

- Эй, ты чего? – Вик обхватил её за плечи и стёр пальцем сырость из-под глаза.

- Так я думала – просто замуж, а меня как будто удочерили и в большую семью берут, - проговорила она.

- А как говорит отец, штаны носков не заменяют, - рассмеялся Майк. – Замуж тебя берёт вот он, а мы все – именно что в большую семью.

А потом Вик сказал, что хватит болтать, он уже хочет положенных им чудес, и пусть Линн возьмёт в кладовке гитару и поёт.

Лина не возражала. Она принесла гитару, настроила… В общем, если Вероника и считала когда-то, что кто-то хорошо поёт, то теперь она об этом напрочь забыла. Потому что Лина пела так, как никто и никогда. Как будто говорила и рассказывала. Как будто глядела в душу. И все сомнения не то, что показались ерундой, да они просто потерялись где-то по дороге. Вот она, Вероника, а вот её любимый мужчина, и они вместе. Остальное значения не имеет.

Голосом разума выступила Алиса. Она сказала, что ей завтра работать к полудню, а кое-кому и пораньше. Оказалось, что времени – два часа. Майк сообщил, что никто уже никуда не идёт, что Вик с невестой пусть проваливают в спальню, а они останутся здесь на диване. Лина заявила, что на диване не хочет, пусть ей надуют матрас из кладовки и дадут кота.

Матрас надули, кота дали. Вероника пожалела, что увезла домой вещи. Вик поржал и сказал – ну, ходи опять в моём банном халате.

Когда все утихомирились наконец, и они закрыли за собой дверь в спальню, он вынул её из халата, обнял и зарылся носом в макушку.

- Не сбегай больше, хорошо?

- Хорошо, - она гладила руками его большую горячую спину, осторожно касаясь свежего шва. – А что сказал ваш чудо-врач про разные нагрузки?

- Он сказал – на работу не ходить. А про не ходить в постель с девушкой разговора не было. С невестой, кстати, тем более. Не переживай, мы недолго. И тихонечко, ок?

А дальше он её поцеловал, и слова стали не важны.

Ты вернёшься – чтобы вернуть этот мир

Олег Медведев

Он проснулся в тишине. И  - слава всем высшим силам – у себя дома. Как же дома-то круто, не передать. Да лучше в лесу спать в мокрой палатке или в зимушке, где натоплено так, что дышать нечем, или в грязной машине, чем в самой хорошей больнице, хоть бы и у Ильи в отдельной палате!

Телефон известил, что уже почти полдень, и что с утра звонил отец. Вик сначала написал пару слов Веронике – что уже не спит, и поговорит с ней, как она сможет, и перезвонил отцу, и выяснил, что тот главным образом интересовался – всё ли в порядке, все ли живы после того, как вчера явно отмечали. Вик даже встал и выглянул наружу – там на балконе сидела Линн, и беседовала с его котейшеством. Остальных уже и след простыл. Ну, значит, всё хорошо, так и сказал.

Линн сообщила, что её сначала разбудили ни свет, ни заря, потому что она им проход в кухню перегораживала, и всё-таки прогнали на диван. Майк и Вероника уехали, Лис осталась, и тоже ещё спала. Но в двенадцатом часу поднялась сама и подняла её, чтобы Линн закрыла за ней дверь, ей пора на работу. У неё группа каких-то пафосных французов, их нужно везти в Листвянку. А она, получается, ждёт, пока проснётся Вик, и развлекает котика. Котик ел, пил и посещал горшок. Также драл коврик на балконе и сиденье стула на кухне, и не желает ли дорогой братец Вик по этому поводу завести коту когтеточку? А то прости-прощай клёвый кожаный диван. Если желает, то она, Линн, знает место, где делают на заказ целые дворцы, получается здорово. Скажем, если они с Анной посмотрят и подарят котику дворец? Конечно же, его высочеству нужен дворец, а он как думал? Маленький столбик, который его котик обдерёт за неделю? Опять же котики имеют свойство увеличиваться в размерах и количестве, вдруг их станет два?

Вик слушал болтовню сестрёнки и смеялся. Какие, на хрен, два, тут один всё пространство занимает! Но здорово, что она приехала, что у неё, по большому счёту, в жизни всё так, как она хочет. Депрессующая Линн – непростое зрелище, её тут же хочется утешать, а она не утешается, и думает всякое мрачное, и потом это ещё рифмует, и кладёт на музыку, и получаются жуткие песни. Очень классные, но необыкновенно тяжёлые. Поэтому пусть радуется, от этого всем хорошо.

Линн рассказала, что через пару недель уже собирается обратно – но не напрямую, а сначала куда-то на большую игру по Толкину. Ну и хорошо, пусть. А что Аннушка? Аннушка потом приедет с Полинькой, пусть расслабляется перед суровой школой в компании старшего брата и его друзей.

Они выпили кофе, и даже что-то поели, а потом Линн убежала – у неё, оказывается, какая-то встреча старых друзей. Чего-чего, а этого добра у сестрёнки хватает.

Кот наелся и набегался, и уснул.

Времени было – два часа дня. И вот скажите, что теперь? До вечера ещё далеко, на работу сказали не ходить, а чего делать-то?

Вероника позвонила и рассказала, что там у неё. Про подготовку к переходу в банк дяди Ивана и про разное другое, местами любопытное. И сказала, что после работы заедет в Академ, там вещи и дела, а потом уже приедет домой. Так и сказала – приедет домой. Чудесно.

А дома вообще есть, что пожрать? Вик посмотрел в холодильник, оказалось – есть. На сегодня ещё точно хватит. И можно, например, взять рыбий хвост, отрезать кусочков от присланного варёного языка, кинуть кусок коту – как же без этого – и потом уже сесть размышлять.

О том, что семья приняла Веронику, и это хорошо. Он помнил, как представил семье Станиславу, как она везде ходила, всё и всех рассматривала, и морщила нос – почему не так, как она привыкла. Это сейчас он понимал – опасалась, не знала, чего ждать. А тогда просто сказал ей – морщить нос нечего, всё хорошо, будет так, и никак иначе. Что в голове у человека в двадцать три года? Хрень всякая. Она ему очень нравилась – просто до дрожи в коленках и умопомрачения, хоть она была и не рыжая, а блондинка. С тех пор, кстати, ни на одну блондинку не посмотрел, воротит с них. А что было у неё – наверное, желание замужества, тем более, что он представлял из себя очень неплохой вариант уже тогда. Что жили с его родителями, даже точнее, не с родителями, а с отцом – ну, тогда все так жили. Тем более, у них была не комната в маленькой трёшке, и даже не комната в большой трёшке на Грязнова, а по сути, собственная квартира в большом доме, и машина у него уже была, на автобусе в город ей ездить не приходилось. В общем, это сейчас он такой умный, и понимает, что нужно было с ней или вовсе не связываться, или замуж не звать. Но он был юн и бестолков, и ловил каждый адресованный ей взгляд – красивая блондинка, грудь-задница-волосы, все дела. Ухоженная и хорошо одетая – тёща с тестем старались, чтобы у единственной дочки были шансы. Да они и без него были бы. Шансы. Но с ним – побольше. Тёща вообще приехала в Листвянку и принялась ходить по дому и только что не обнюхивать каждую вещь – что сколько стоит. Потом очевидно побеседовала с дочкой, и Станислава разом сменила гнев на милость, перестала морщить нос и принялась всем улыбаться.