Сложнее придумать, чем воплотить? Из чего собрать заряд? Из сухого огня? Простой компонент, простое использование, и такая нестабильная основа, которая воспламеняется от первого контакта, а мне хватит одной спаленной лаборатории. Что еще? Вода? Камень? Этими вопросами я задавалась вот уже почти час… Девы!!! Я никак не могла решиться, совсем как в Кленовом саду, когда мне принесли два муслиновых платья. Розовое было чудо как хорошо, а в голубом я становилась похожа на ангела, если верить кормилице. В итоге закончилось истерикой. Мне было двенадцать.

Третий день экзаменов, уверенность в собственных знаниях таяла на глазах. Сейчас в аудитории снова стояла нерешительная девчонка. Вчера вымучивали классификацию веществ и вычисление степени изменяемости. Удалось удивить не только себя, но и магистра, отчитавшись по таблице лишь с одной ошибкой. Отес заслужил максимальный бал — десятку, Мэри — девятку, остальные едва дотянули до проходного балла — четверки. Семь человек идут на пересдачу, в случае неудачи на отчисление.

— Пятнадцать минут, — объявил магистр, показалась или в его голосе действительно звучало облегчение, экзамен почти закончился, а никто даже стола кислотой не окатил.

Я перебирала ингредиенты: кость земли, летучая вода, пригоршня тумана, лунный свет… Свет?! А ведь это идея, не огонь, но полыхнуть должно красиво. Я подскочила к учительскому столу, ища глазами колбу с пыльцой. Магистр Маннок выразительно посмотрел на часы.

Пузырьки с известью, мукой, крахмалом, словно я в кладовой Кленового сада. Бутыли с уксусом, желтянкой и вываренным и расслоенным соком дерева Ро… Не то, все не то.

Десять минут.

Стеклянная коробочка, не больше ногтя не бросалась в глаза. У меня маменька в похожем белила для лица хранит. Желтоватый, будто грязный порошок перекатился от одной прозрачной стенку к другой, я бегом вернулась к своему столу.

Осколок солнца — так называли пыльцу цветка Элии, совершенно безвредную в соцветии, высушенную под жарким южным солнцем и вобравшую в себя его лучи. Спрятанная под магическое стекло пыльца, мягко светилась ночью, и гасла днем, вернее, так только казалось. Но стоило крупинкам вырваться из закупоренного сосуда, как каждая из них взрывалась яркой ослепляющей вспышкой, сгорая под лучами светила, от которого получила силу. Осколок солнца…

Я торопливо вложила коробок в полусферу, прижала пальцем и присыпала обтекателем. Через несколько секунд после закрытия сферы, он активируется и, не меняя вещества, взятого за основу, склеит две половинки заряда. Я взялась за вторую половинку и замерла. Ошибка, грубая и очевидная. Магическое стекло, повинуясь изменениям, запертым в капсюле, после выстрела станет хрупким, разрушится, но коробочка, в которой заперта пыльца — нет.

— Пять минут, — возвестил учитель, готовим заряды к сдаче, — Ваш Мердок я уже принял, так что сидите, ваш Отес — тоже. Леди Альвон, Мери Коэн…

Магистр Манок принимал из рук студентов прозрачные сферы и расставлял в ячейках, напротив каждой было выведено имя.

Как быть? Ответ прост — сделать так, чтобы второе стекло тоже лопнуло, осколок света должен выйти на… свет. Посадить зерна изменений на коробок? Но мы еще не проходили отсроченную во времени магию… А если посадить их на что-то… что-то способное отсрочить изменения? Фитиль! Я торопливо перебирала мешочки на столе.

— Что это за пакость Вьер? — спросил учитель, принимая у парня сферу с булькающей грязью.

— Ээээ… заряд, — растерявшись, ответил тот.

— Ну, если ты так уверен.

Первый капсюль на коробочку с пыльцой, протянуть короткий фитиль, его длины хватит на пару секунд, но больше и не надо, закрыть сферу, щелчок. Второй капсюль на внешнюю стенку. Два капсюля, два заряда, один внутри другого. Сработает ли? Мы не изучали сложные заряды…

— Две минуты. Кто еще не сдал? Астер? Рут? Давайте Корин, — магистр посмотрел на маслянистую вяло перекатывающуюся жидкость внутри сферы и определил заряд в нужную ячейку.

Я положила перед мастером Манноком свое «изобретение» уже понимая, что нарушила как минимум пару законов магической механики, молясь Девам лишь об одном, чтобы этого хватило на проходной балл. Пусть Отес подавиться своей заслуженной десяткой. Ядро его заряда плавало в центре прозрачного шара и по нему то и дело пробегали искорки. Смотрелось очень красиво. И правильно.

— Время истекло, — скомандовал учитель как раз в тот момент, когда кучерявая и смуглая Рут Ильсеннинг принесла пустую с виду сферу. Джиннет зашептала что-то на ухо Мерьем, та захихикала. Но учитель принял заряд, позволив себе лишь легкое удивление.

— Тишина в аудитории, — сказала вошедшая в класс мисс Ильяна, за ней следовал магистр Йен.

— Сели на свои места, — распорядился Манок.

— Об экзамене лучше думайте. Молча думайте, — добавил милорд Виттерн, разглядывая заряды.

— Так мы же только что… — начал Коррин и замолк на полуслове.

— Мы решили провести экзамен в два этапа, — начала объяснять магесса, — Первый, создание заряда, второй его использование на противнике. — Кто-то засмеялся, парни начали переглядываться, предвкушая веселье. — И этот противник вы сами.

В аудитории установилась оглушающая тишина. Я схватила лежащий на столе карандаш, чтоб хоть чем-то занять руки. На сколько я там рассчитывала? На четыре балла? Вот теперь мне на самом деле смешно. Бумага неприятно скрипнула под грифелем.

— Милорд Виттерн вы сказали, что назначите нам соперников? — недовольно протянула Джиннет.

— Я и назначил, — ответил тот, не поднимая головы от стола, где раскладывал метатели.

— Что? — закричал, вскакивая, Оли, — Мы мишени изображать не будем!

— Дверь там, мистер Ревьен, — невозмутимо заметил Ирнан Маннок, пододвигая стойку с зарядами.

— Что? — не понял парень.

— А то, — пояснила Ильяна, — Кто не сдаст или откажется экзаменоваться, может прямо сейчас собирать вещи.

— Но… — снов влез Оли.

— Разве это не опасно? — воплотил в слова сомнения остальных Мердок.

— Опасно, — согласился милорд Виттерн, — Если заряд боевой. А кто из вас неучей сумел создать такой? Молчите? Правильно, в теории-то все сильны. Еще поубиваете друг друга.

— Или нас, — добавила с усмешкой глава Магиуса.

Я опустила голову к листу бумаги, на котором бессознательно чиркала. Линии пресекались, объединялись или обрывались на середине, постепенно складываясь в скупой резковатый портрет.

В свое время матушка, обнаружив у дочери полное отсутствие слуха, схватилась за голову. Помню, ее жалобы папеньке — кому будет нужна жена, неспособная сыграть на рояле или спеть сонет во славу Князя? Граф Астер смеялся, резонно замечая, что с таким именем и приданным, его дочери совершенно нет нужды выть под непонятное бренчание, так он называл музыкальные вечера в Кленовом Саду. Видимо, слух и голос мне достались от него. Переживания улеглись только после того, как маменька увидела мой рисунок углем на стене кухни. И тогда учителей музыки сменили художники, живописцы, портретисты, даже кубист, которого графиня Астер выставила с позором, после первого же эскиза. Да, мягко говоря, не блистала ни в пении, ни в игре на инструментах, и неважно танцевала, то и дело сбиваясь с ритма, но рисовать умела. И сердце матери успокоилось, вместо музыкальных вечеров, я могла бы устраивать художественные. Она во всяком случае свой долг выполнила, привив дочери любовь к прекрасному.

С белой поверхности листка на меня смотрел толстяк, его оплывшие черты легко узнавались в легких почти небрежных росчерках карандаша. Я повернула голову, стол Гэли пустовал. Слава Девам, она осталась жива. Как и толстяк, но допросить последнего пока не представлялось возможным, несмотря на все усилия целителей.

Я перевернула листок.

— Вы же сказали, что тот, кто сможет обезвредить учебный заряд с краской, будет сам выбирать себе противника, — высказался Корин.

— Ты хочешь попробовать? — удивился Виттерн.

Парень только хмыкнул.