Рапиры скрестились. Черный Хоторна и моя стальная. Вернее матушкина.

— Твой клинок никуда не годится — тихо констатировал он, и провел серию быстрых ударов, словно пробуя мою оборону на прочность.

— Знаю, — ответила я, стараясь не провалить защиту.

— Выбрось эту рухлядь, — посоветовал Мердок, сделав выпад. Закрытое наконечником острие клинка едва не коснулось плеча.

— Обязательно передам твой совет матушке, эта железка ей дорога, как память, — Я успела отпрянуть, отбивая его лезвие.

— Прошу прощения, — проговорил граф, снова становясь самим собой, холодным и отстраненным.

Больше мы не разговаривали. Рапиры скрестились. Удар, еще удар. Я ушла вправо, и Мердок едва не достал меня с разворота. Выпад, блок и кажущееся бесконечным кружение. Я приняла удар на клинок, и кость завибрировала от его силы.

Я вскрикнула, но рапиру не выронила, а значит, бой продолжался.

Укол из низкой стойки. Я, не пытаясь блокировать, отпрянула назад, и тут же едва не пропустила второй из высокой. Клинки со звоном столкнулись. Никакой контратаки, только защита. Мердока в отличие от Джиннет так просто не вывести из себя. И все, что мне оставалось — это глухая оборона. Предугадать удар противника за миг до того как он будет нанесен. Увидеть в движениях гибкого тела возможное направление, тогда, как исход предсказуем.

Я даже немного разозлилась. На себя и на совершенного Хоторна, который никогда не допускает ошибок. Еще одна пересдача? Как же не хочется-то…

Не раздумывая, я сбила в сторону черное лезвие, сделала шаг к парню, улыбнулась, как улыбалась бы Крису, и нанесла восходящий удар. Хоторн блокировал его без труда.

Я ушла вбок, едва избежав возвратного движения клинка сокурсника, и попыталась нанести укол в плечо, не достала, но вместо того чтобы отступить, провалила шпагу и ударила в корпус. Настал его черед уклоняться, в серых глазах зажглись веселые искорки.

Он ушел с линии выпада и… вдруг перекинул шпагу из одной руки в другую и нанес почти горизонтальный рассекающий воздух удар. Неправильный удар, так махают секирой, а не шпагой. Если бы у него в руках и вправду был топор, он бы меня разрубил напополам, от правого бока до левого. Но у него была шпага, тоже ничего хорошего, но это скорее колющее, чем режущее оружие. Все что я успела, это вертикально поднять свой клинок. Его черное железо ударило о старую рапиру. В самый последний миг, увидев что-то на моем лице, он сдержал атаку, но ее силы все равно хватило, не только чтобы выбить шпагу из руки, но и опрокинуть меня на пол. Или что еще вернее я не удержала равновесия, а удар всего лишь завершил дело. Собственный клинок лязгнул, отскочил и покатился по полу. Сломанное у основания лезвие в одну сторону. Эфес в другую.

Я упала на пол, ударившись боком. Рапира Мердока из левой руки снова вернулась в правую. На лице сокурсника ноль эмоций, ни торжества ни злорадства, он невозмутимо подошел и подал мне руку, помогая подняться.

Вскрикнула Мэри, но не потому, что проиграла бой Корину. Почти все поединки остановились. Не по команде, а потому, что все взгляды были прикованы к одной паре. Милорд Виттерн, как раз пошатнулся, и рапира Вьера ринулась к горлу учителя. Магистр остановил ее рукой, ухватив за наконечник.

Ученик отступил. Джиннет картинно похлопала в ладоши.

— Браво, мистер Гилон, — прокомментировал произошедшее милорд Йен.

— Он вас победил, — выкрикнул Отес.

— И получил зачет, — кивнул учитель, — Напомните мне в следующий раз, что фехтовать и одновременно пытаться уследить за кучей неумех, не очень хорошая идея.

Корин хмыкнул, но сказанное нисколько не смутило улыбающегося Вьера.

— А вам урок на будущее, мистер Гилон, не полагайтесь только на железо, когда смерть летит в лицо противник может попытаться остановить ее голыми руками, — магистр опустил рапиру и продолжил, — Джиннет вам тоже зачет, Мердок, — он посмотрел на парня, — Зачет, но… Я понял, почему ты сдержал удар. Здесь и сейчас, в ученическом поединке против Астер. Понял, но если бы ты сражался против герцогини, получил бы неуд.

Хоторн нахмурился.

— Ты должен помнить, что в бою не бывает мужчин и женщин, не бывает леди и джентльменов. Бывают лишь противники. Запомни и оставь рыцарство для бала. Или однажды лишишься головы.

Парень подумал и кивнул, принимая критику.

— Астер, — магистр прищурился, — А знаешь, тебе тоже зачет. Техника хромает на обе ноги, но, — он оглядел зал, — Теперь я вижу, что ты хочешь драться. Что хочешь победить. Возможно, из тебя еще и выйдет толк, если заменишь оружие. Остальные на второй круг.

— Как интересно, — хмыкнула направляющаяся к выходу Джиннет, — Одной проигравшей поставили зачет, остальных заставили потеть дальше. Ничего нигде не жмет, Астер?

— Нет, Альвон, — ответила я, подбирая сломанную рапиру, — Но благодарю за беспокойство.

— Кстати, — сказал подошедший Вьер, — Расчеты ты тоже сдала. Это я так, к слову… если тебя интересует.

Я склонила голову в знак признательности и направилась к выходу. За спиной со звоном скрестились клинки.

Моя комната на втором этаже жилого крыла, выглядела, как и должна выглядеть спальня леди. Чистой, опрятной и немного холодной, а может в этом виновато приоткрытое окно, из-за чего подоконник покрывал слой подтаявшего снега. Камин давно остыл, надеюсь, его не забудут разжечь к вечеру. Девы, как же я скучала по Лиди, моей камеристке в Кленовом саду. Там мне не приходилось задумываться ни о прическе, ни о чистоте платьев. Но в Академикуме другие правила. Хочешь учиться магии, научись заправлять кровать сам. Помню, как стонала в первый день герцогиня. Хотя камин нам не доверяли, что не могло не радовать.

Я вытащила из сундука пальто, пояс, развернула черную рапиру, кошелек с мелкими монетами, ученический значок, перчатки. Спрятав локоны под шляпку, я проверила наличие ингредиентов. Сухая вода, ржа, семена пустоты, земляной настой, горошинки тьмы, проявитель, куриная слепота — все на месте. Я закрыла окно и оглянулась. Теперь комната не была столь безукоризненно прибрана, сундук чуть сдвинут, шкаф со шляпками открыт, на смятом покрывале лежала скомканная упаковочная бумага, рядом сломанный матушкин клинок.

Почему у меня такое чувство, что я собиралась на бой?

Всего лишь спущусь в город, выслушаю Криса, если он, конечно, захочет говорить, и вернусь в Академикум.

— Вот только себе не ври, — проговорила я, — Выслушать то ты выслушаешь, но вот вернешься ли? — и словно боясь передумать, быстро вышла из комнаты.

Дирижабль не трясло, он спускался плавно и почти неосязаемо. Если только не смотреть в окно, не думать о том, что под ногами у тебя пустота. Много-много пустоты.

На этот раз тревожное ожидание было скрашено мыслями и сомнениями. Я живо представила себе несколько вариаций предстоящего разговора с Крисом, почему-то упорно скатываясь к сцене из бульварного романа. Он возьмет меня за руку, посмотрит в глаза и скажет… Тут фантазия выдыхалась, потому что я представляла, что он может сказать и это совсем не сочеталось с романтикой сцены.

Я даже покраснела от злости, и поймала внимательный взгляд стоящего у окна мужчины в длинном пальто и круглых очках. Но тут же поняла, что мое смущение интересует его в последнюю очередь. Внимание привлекла рапира из чирийского железа у пояса. Еще лет десять назад это смотрелось бы крайне вызывающе, даже матушка всегда выступала против сочетания юбки и клинка. Одно дело заниматься с домашними учителями и другое выставлять это на всеобщее обозрение. Но времена изменились. Например, мисс Ильяну такие тонкости и вовсе не заботили. Хотя до сих пор можно было услышать рассуждения того или иного ретрограда, о том, что оружие и женщины не лучшее сочетание. Слава Девам, князь не особо прислушивался к выкрикам подданных, требующих вернуть Аэру в каменный век. Он вообще мало к кому прислушивался.

Кольнуло беспокойство, а не совершила ли я ошибку, взяв рапиру? Гикар мертв, его лавка сгорела и теперь никто не сможет подтвердить покупку клинка.