– Алексей Борисович! Ну вас, ей-богу! – воскликнула Анна Константиновна.

– Безо всяких ей-богу, – откликнулся капитал Шмельков. – Вы знаете, сколько ваши участки стоят, да еще вместе с домом и всеми удобствами?

– Много, – сказала Анна Константиновна.

– Вот видите, – с каким-то даже укором проговорил капитан. – А Павел Потапович мне вчера сообщил, что Положенцева в Москве на Тверской шестикомнатная академическая квартира.

– Квартира у него и правда хорошая, – подтвердила Анна Константиновна.

– Вот вы и посчитайте, какое в сумме выходит наследство и кому это выгодно, – словно подвел итог капитан.

Анна Константиновна отвечать не торопилась. Алексей Борисович тоже молчал. Димка замер по ту сторону двери. Он чувствовал, что это только вступление и вот-вот начнется что-то очень интересное. А главное, мальчика продолжал волновать вопрос, дошла ли до Алексея Борисовича их анонимка?

– Ты что тут делаешь? – вдруг раздалось за спиной у Димки.

От неожиданности он вздрогнул и больно стукнулся о дверной косяк.

– Ты бы еще дверь сломал, Терминатор, – прыснула Маша.

Димка приложил палец к губам. Но было поздно. Услыхав шум, Анна Константиновна быстро подошла к двери и резким жестом распахнула ее.

– Вы что это тут за возню устроили? – осведомилась бабушка. – Если проснулись, идите завтракать. Все уже на столе. А нам не мешайте, – обернулась она на капитана Шмелькова. – У нас очень серьезный разговор,

– Да, очень серьезный, – меланхолично подтвердил Алексей Борисович.

Анна Константиновна плотно прикрыла дверь.

– Все, между прочим, из-за тебя, – прошипел сестре Димка. – Подкралась тут, толкается. А теперь больше ничего не подслушаешь.

– Откуда мне знать, что тут делается? – почувствовала себя виноватой Маша.

– Нечего в ванной сидеть не вовремя, – огрызнулся Димка. – Вот что, – сообразил он. – Ты дуй на кухню и греми там как следует, будто мы завтракаем. А я тут останусь и послушаю.

Маша покорно ретировалась в кухню. Мгновенье спустя до Димки донесся старательный стук ложки о тарелку.

– Порядок, – пробормотал мальчик. – Теперь бабушка не догадается.

И, прижав ухо к двери, он снова принялся слушать.

– В общем, теперь, надеюсь, вы понимаете, – говорил в гостиной Шмельков, – что у ближайших родственников Положенцева свой интерес имеется.

– Ах, какие у него там ближайшие родственники! – отвечала со вздохом бабушка близнецов. – Жена три года назад скончалась. Брат и сестра Альберта Поликарповича, тоже уже много лет отошли в мир иной. Чудесные, между прочим, были люди.

«Ну, началось, – с крайним неудовольствием отметил про себя Димка. – Если Шмельков ее не остановит, она заведется на час или на два со своими воспоминаниями. А дело, между прочим, не ждет».

– Анна Константиновна, – словно бы вняв Димкиной безмолвной мольбе, перебил Шмельков. – Покойные родственники потерпевшего нас в данном случае не интересуют. Давайте-ка мы с вами лучше остановимся на тех, которые могут реально претендовать на наследство.

– Значит, на двоих, – ответила пожилая ученая дама.

– Так точно, – подтвердил капитан. – Положенцев Борис Альбертович, который является сыном и проживает в настоящее время в Соединенных Штатах. И Положенцев Сергей Константинович, являющийся племянником и проживающий в городе Москве. Вот я и хочу узнать, Анна Константиновна, – деликатно кашлянув, продолжал Шмельков, – вы случайно не знаете, оставлял Альберт Поликарпович какое-либо завещание? И не могло ли оно привести к конфликтам?

– К конфликтам? – не поняла бабушка Димы и Маши.

– Ну, Положенцев мог, например, отписать все движимое и недвижимое имущество одному племяннику, – пустился в пространные объяснения Шмельков. – И тогда сын вроде бы оставался ни с чем. Вот и войдите, Анна Константиновна, в его положение,

– Ну, предположим, вошла! – повысила от возмущения голос пожилая ученая дама. – Что же я, по-вашему, буду из-за какого-то там имущества отца родного похищать или, не дай бог, убивать?

– Вы-то, конечно, не будете, – торопливо проговорил Алексей Борисович, – а вот другие… К примеру, еще один случай у архитекторов был…

– Оставьте в покое своих архитекторов! – перебила

Анна Константиновна; – Я вижу, что это вообще не дачный поселок, а какое-то бандитское гнездо.

– Ныне такие гнезда стали у нас почти нормой жизни, – вздохнул Алексей Борисович. – Но дело не в этом. Давайте-ка с вами вернемся к вопросу о завещании.

Димка, затаив дыхание, стал слушать еще внимательней. Тут Маша, совершенно некстати прекратив греметь ложкой о тарелку, подошла к брату:

– Ну что?

– Сказано тебе греметь, вот и греми, – рассвирепел тот. – И не мешай слушать.

Маша покорно удалилась на кухню. Анна Константиновна тем временем принялась объяснять Шмелькову;

– Видите ли, Алексей Борисович, завещание Положенцев действительно составлял. И даже приходил ко мне советоваться. Но я так и не поняла, кому и что он в результате оставил. – Как это не поняли? – переспросил капитан Шмельков.

– Положенцев все время колебался, как поступить справедливей и лучше, – продолжала Анна Константиновна. – Логикой он руководствовался примерно такой. «Борис, – говорил мне Альберт Поликарпович, – мой родной и любимый сын. Но он в Америке хорошо обеспечен. А вот племянник живет в стесненных обстоятельствах. И заботится обо мне как о малом ребенке». В общем, Альберт Поликарпович сперва отписал квартиру и дачу Сергею. Затем подумал, что сын может вернуться на родину, и в новом завещании оставил Сергею дачу, а Борису городскую квартиру. А еще через несколько месяцев начал советоваться со мной, не будет ли более справедливо оставить сыну и племяннику по половине дачи и половине квартиры.

– Ну и что вы посоветовали? – заинтересовался

Шмельков.

– Признаюсь, мне ужасно надоела эта история, – ответила Анна Константиновна. – В общем, я сказала Альберту Поликарповичу, что он должен сам для себя все решать.

– Вот это жаль, – вздохнул капитан Шмельков. – Выходит, окончательный текст завещания покрыт мраком неизвестности. Слушайте, Анна Константиновна, а вы бы не согласились поискать на даче у Положенцева? И ключики у вас вроде имеются…

– Что поискать? – переспросила бабушка Димы Маши.

– Естественно, завещание, – внес ясность Алексей Борисович. – Мне, видите ли, там по всей даче придете блуждать, как в потемках. А вы все-таки с Положенцевым близко дружили. Наверняка знаете, где у него документ хранились.

– Во-первых, не знаю! – отрезала Анна Константиновна. – Меня подобные вещи не интересуют. А во-вторых, пока есть надежда, что Альберт Поликарпович жив вернется, я ни за что на свете не позволю себе копаться его вещах. И можете не тратить зря времени на уговоры.

Алексей Борисович попытался что-то возразить насчет «интересов расследования», когда раздались энергичные звонки в дверь. Димка кинулся открывать. На крыльце стояла весьма колоритная группа. Пыхтящий от быстрой ходьбы кругленький Павел Потапович, его худая и чопорная жена Евгения Францевна, а рядом с ней – невысокий, мужчина с блуждающим взглядом и длинными черными с проседью волосами. Изможденное лицо незнакомца нервно подергивалось. А глубоко посаженные глаза мрачно горели.

– Анна Константиновна! – едва увидев Димку, возопил почтенный Павел Потапович. – Сгочное дево!

И, отпихнув мальчика, он устремился в гостиную. Спутники последовали за ним.

Дима, ошалело моргая глазами, застыл возле входной двери. Затем бросился следом за Верещинскими и неизвестным мужчиной. В этот момент Маша выглянула из кухни.

– Что там такое? – удержала она за полу майки брата.

– Сам не знаю, – шепотом отозвался Димка. – Пойдем посмотрим.

Близнецы шмыгнули в гостиную и, пользуясь общим замешательством, спокойно себе уселись в уголке. Никто из взрослых даже не удостоил их взглядом.