Иисуса на кресте. Это научит нас воображать себе мир, лишенный зла, и действовать в той мере, в какой мы можем, ради того, чтобы этот мир становился реальностью уже сейчас, в нынешнем злом веке.

В этой главе мы стремительно окинули взором много разных предметов. Каждый из них можно было бы изучать гораздо подробнее. Но я надеюсь, что мне удалось представить огромную и поразительную задачу, стоящую перед нами: что мы призваны не просто понять проблему зла и справедливости Бога, но и стать частью ее решения. Мы призваны жить между, с одной стороны, крестом и воскресением и, с другой, новым миром; мы призваны, веря в то, что уже совершил Иисус, и учась представлять себе новый мир, соединять эти две вещи в молитве, святости и нашей деятельности в современном мире. В следующей главе мы подробнее поговорим о том, как, учитывая это, мы должны жить со злом внутри нас и в нашем ближайшем окружении, другими словами, мы поговорим о теме прощения, которая стоит в самом центре христианского благовестия. Но сейчас я хочу напомнить, что мы должны ободрять и поддерживать друг друга на пути к обещанному новому миру, где земля наполнится познанием и славой Божьей, как воды покрывают море. И мы должны, в частности, помогать тем людям, которые обладают даром от Бога показывать нам этот мир, вдыхая новую жизнь в наше воображение, чтобы мы с большей готовностью и радостью верили в то, что Бог нам поручил исполнить, и трудились над этим поручением.

Как я говорил в первой главе, описывая проблему зла, эта проблема куда глубже и серьезней, чем обычно предполагают, причем это утверждение верно и для нашей культуры в целом, и для богословия в частности. Во второй главе я представил Ветхий Завет как историю Израиля, который призван был стать решением или, по меньшей мере, важнейшим элементом решения проблемы зла, причем эта история остается открытой и заставляет думать о ее завершении. Затем в третьей главе я показал, что евангелия — а особенно история смерти Иисуса, которая помещает то, что мы обычно называем «богословием искупления», в рамки более широкой картины, — история решающего столкновения замысла Бога об избавлении мира от зла с самими силами зла, как со злыми режимами правления кесаря, Ирода и саддукеев, так и с темными силами, стоящими за этими режимами, с теми силами, которые обвиняют все творение. Далее, в четвертой главе я предложил подумать о будущем и представить себе мир, свободный от зла, чтобы лучше понять ту задачу, которая стоит перед христианами сегодня, причем эта задача не сводится к пассивному ожиданию будущего избавления, но состоит в предвосхищении этого будущего в молитве, святости и борьбе за справедливость сегодня. Это подводит нас к одному важнейшему вопросу, которому будет посвящена пятая, и последняя, глава. Читая молитву Отче наш, мы снова и снова просим: «Избавь нас от лукавого». Как это может произойти — и не только с каждым из нас по отдельности (разумеется, именно здесь проблема зла особенно нас ранит, потому что это моя и ваша проблема, а не просто грандиозный феномен, встречающийся где-то в нашей вселенной), но и со всем Божьим миром в целом?

Чтобы подойти к самой сути этого вопроса, я решил поговорить о природе прощения. Есть три книги, которые помогли мне в размышлениях над этой темой и которые я рекомендую прочесть тому, кто хочет серьезно углубиться в данный предмет. Это, во-первых, одна из наилучших христианских богословских книг последнего десятилетия — «Изгнание и объятие» Мирослава Вольфа (которая в 2002 году получила престижную Премию Гравемайера [10]). Вольф, который сегодня преподает в Иельской богословской школе, несколько лет назад задумался над вопросом: как может он, хорватский баптист, любить своего соседа, православного серба, после всех тех ужасных вещей, которые сербы сделали с его народом? Он понял, что если не ответит на этот вопрос (на который, в частности, ему указал Юрген Мольтман), достоверность всего его богословия ставится под сомнение. Те из нас, кто не пережил подобного столь непосредственно, как Вольф, должны встать в трепете, наблюдая за тем, как этот христианский мыслитель сражается со столь болезненным и личным вопросом, попутно сталкиваясь с важнейшими культурологическими, философскими и богословскими проблемами нашего времени.

Вот, в общих чертах, к чему он приходит. Идет ли речь о международных конфликтах или личных обидах, зло необходимо назвать и с ним надо встретиться лицом к лицу. Этот момент нельзя упустить, нельзя делать вид (из-за желания избежать неприятных чувств или ради скорейшего решения проблемы), что зло на самом деле было не таким уж плохим. Только после того, когда и зло, и тот, кто его совершил, были названы по имени — это Вольф называет «изгнанием», можно сделать второй шаг, шаг к «объятию», к принятию того, кто так больно ранил меня или нас. Разумеется, это может и не произойти, если сделавший зло не желает смотреть на свои поступки с этой точки зрения. Но когда я называю зло по имени и делаю все возможные шаги к прощению и примирению, я обретаю свободу любить причинившего мне боль, даже если он не желает отвечать на эту любовь. Конечно, это краткое резюме не может описать весь ход мысли Вольфа, яркий ум которого бросает нам вызов и на личном, и на общественном уровне. Вторая книга была написана Джорджем Джонсом, деканом Богословской школы Дьюка, она называется «Воплощенное прощение» [11]. Джонс подробно разбирает феномен прощения с пастырской и личной точек зрения и говорит о том, что из этого следует для жизни христианина. Если учесть, что прощение занимает важнейшее место в Новом Завете и в словах Иисуса, можно удивиться, как мало внимания в целом церковь уделяет данному предмету. В этой книге много пастырской и богословской мудрости, так что из нее может многое почерпнуть как христианская община, так и любой читатель.

Третья книга посвящена куда более практическим вопросам и политике, хотя она строится на прочной скале богословских основ. Это потрясающее произведение Десмонда Туту под названием «Нет будущего без прощения». Весь мир знает — хотя порой предпочитает сделать вид, что этого не было, — о том, что Туту и его Комиссия правды и примирения совершила в Южной Африке. Я без тени колебания могу сказать, что сам факт существования подобной комиссии, не говоря уже о ее делах, — одно из самых удивительных свидетельств о силе христианской Благой вести в нынешнем мире. Стоит лишь вспомнить о том, что подобное никто бы не мог себе представить 25 лет назад или не может себе представить в Бейруте, Белфасте или, Господи помилуй, в Иерусалиме, чтобы понять: произошло нечто крайне важное, за что мы должны в страхе и трепете благодарить Бога. И хотя большинство западных журналистов обратили на это мало внимания, само событие, когда белые сотрудники службы безопасности и черные партизаны вместе открыто исповедаются в жестоких и чудовищных преступлениях, достойно благоговейного восхищения. И после этих признаний семьи замученных и убитых впервые получили возможность оплакивать свое горе, а потому могут хотя бы задуматься о возможности прощения, которое будет исцелять их собственные раны лучше, чем состояние ненависти и вражды. Вся эта программа указывает на особый путь к человечности,

Когда мы кого-либо прощаем, мы освобождаем не только ИХ от бремени нашей злобы и ее потенциальных последствий, мы освобождаем и САМИХ себя от бремени того, что они сделали с нами который решительно отличается от всех тех куда менее христианских путей, что предлагает западный мир. Таким образом, она подобна дорожному столбу, указывающему на то, где надо искать решение проблемы зла или, по крайней мере, такой ответ на зло, который открыт для нашего времени.