– Но который, так или иначе, закончил смертью, – сказал Томас и Алтея согласно кивнула. – После его оправдания вы не собирались сойтись снова? Но подожди! Ты ведь вышла замуж? За солдата? Он был…?

– Убит в бою во Второй мировой войне, – ответила Алтея мягко. – Бедный мужчина. Мой первый муж. Студия всё организовала.

– Но… – начал Томас, затем его глаза расширились. – Ваша дочь.

– Да, моя дочь родилась через девять месяцев после того дня, что я провела с Хинтоном. Его посадили в тюрьму, и, спустя несколько недель, я вышла замуж за человека, которого едва знала. Он думал, что ребёнок его.

– Как и происходит в жизни, – произнес Томас печально.

– Да, Хинтон сохранил мое имя в тайне от целого расследования убийства.

– Настоящий джентльмен, – сказал Томас.

– Последний, – сказала Алтея, затем, взглянув на Томаса, добавила, – до встречи с вами.

Томас рассмеялся.

– Ты никогда не теряешься. Ты написала то досье. То, в котором должны быть представлены факты Кэсси и Джеффу.

Алтея сгримасничала.

– Ты не знаешь, насколько сильно я люблю писать.

Томас вежливо улыбнулся.

– Могу ли я отважиться попросить тебя помочь с печатной информацией? Может, нам удастся выкроить время и рассказать им, где они должны быть?

– Понимаю, – Алтея улыбнулась. – Например, прижиматься друг к другу под кроватью?

– Что-нибудь, чтобы объединить вместе Кэсси и Джеффа, – Томас встал, чтобы достать ручку и бумагу. – И может, мне удастся уговорить тебя рассказать Фолкнеру некоторые детали, о которых он не знает.

– С удовольствием, – согласилась Алтея. – Я многим обязана Кэсси. Я обязана ей своей дочерью, своими внуками, и дорогими, шумными правнуками.

– Твоя дочь знает, кто её настоящий отец?

– Забавно, что ты меня спросил. Я думала рассказать об этом, когда Джефф и Кэсси докажут, что он не убийца.

– Хорошая идея.

Они улыбнулись друг другу.

Кэсси посмотрела на свой багаж, стоящий на мраморном полу особняка Чарльза Фолкнера, расположенного неподалеку от Палм Бич, и покачала головой. У Кэсси все еще голова шла кругом от всего того, что произошло за последние несколько дней. Алтея передала ей коробку, которую Кэсси нашла на чердаке, полную документов об убийстве произошедшем в 1941 году. Уже через несколько минут Кэсси поняла, что в тот таинственный уик-энд произошло настоящее убийство. И реконструкция событий должна произойти в том же самом доме, где это случилось. Плюс, участники должны быть одеты в одежду того времени.

Буквально за секунду то, что начиналось как забава, оказалось на самом деле чем-то более серьезным. Сейчас в инсценировке задействованы актеры, но когда-то реальный человек был найден убитым.

Сверху на коробке с документами лежал большой запечатанный конверт, на котором Алтея написала слово ТАЙНЫ. Алтея утверждала, что в нём содержится информация, которая никому, кроме неё, неизвестна. Там были и буквально по часам расписанные действия Кэсси: где она должна быть, во сколько и с кем. Когда Кэсси добралась до части, в которой говорилось, что у нее должен был быть секс с Ландау Хинтоном в течение четырех с половиной часов, брови Кэсси почти исчезли за челкой. Хорошо, в таком случае, она и мужчина, играющий Хинтона, могут остаться в его комнате, и в течение этих часов она почитает книгу.

Единственная часть инструкций, которая беспокоила Кэсси - это то, что она должна прокрасться в спальню Чарльза Фолкнера и украсть какие-то письма из часов. Кэсси мысленно вернулась назад в тот день, когда она в последний раз куда-нибудь прокрадывалась, и была в ужасе от того, что ей придётся пытаться заполучить письма. Также в коробке был пакет глянцевых цветных фотографий и инструкций, напечатанных Фондом Чарльза Фолкнера. Кэсси прочитала их с изумлением.

Живой стиль писателя заставил убийство 1940-го походить на номер развлекательной программы. Он рассказывал о прошлых воссозданиях и рассказывал как «забавно» это было.

На одной из фотографий была изображена актриса, игравшая жертву, вышедшая на поклоны в окровавленном платье.

В конверте также оказались подробные инструкции, указывающие какие манеры, какие словечки были характерны для того времени, и что было на гребне моды.

- Подготовка к мировой войне, - буркнула Кэсси себе под нос. - Вот то, что занимало мысли людей в 1941-вом. – Тон, в котором были написаны эти страницы, вызывал у нее отвращение.

Она прочитала каждое слово, касающееся ее, и попыталась запомнить свою роль.

В четверг она провела весь день в магазине старинных платьев в Форт-Лодердейле. Алтея послала детальные инструкции владельцу магазина, и даже договорилась со знакомым в Голливуде, который прислал кое-что из одежды того времени, которая могла бы подойти Кэсси.

Хотя Кэсси не нравилась вся эта затея с восстановлением картины ужасного убийства, одежду она любила. По распоряжению Алтеи ей прислали не какие-нибудь старые, поношенные вещи, в чемоданах Кэсси – тоже того же времени – были даже платья из коллекции Эдриана. То, как скроенный по косой шёлк скользит по коже женщины, может заставить её поменять точку зрения на что угодно.

В перерывах между чтением документов, касающихся того убийства, и заметок Алтеи о тайнах особняка Фолкнера, Кэсси просматривала взятые в прокате фильмы 1941-го. Она была удивлена тем, сколько замечательных кинофильмов вышло в том году: «Доктор Джеккил и Мистер Хайд»{6}, «Леди Ева»{7}, оригинал «Мистер и Миссис Смит»{8}, и «А вот и мистер Джордан»{9}. И конечно фильм Алтеи «Лучшее завтра», роль в котором многие из ее поклонников считали ее лучшей работой. Сегодня Кэсси надела облегающий, легкий шерстяной костюм с соответствующей шляпкой, которая слегка прикрывала ее левый глаз. Довершали ансамбль ботинки на толстой подошве с ремешками вокруг лодыжек. Теперь, когда она похудела, и ее фигура стала более подтянутой, одежда сидела на ней лучше, чем когда-либо прежде, и ей нравилось наряжаться. Сегодня вечером она оденет платье из струящегося розового шелка с сережками, похожими на настоящие алмазы.

- Вы, должно быть, Алтея, - произнес мужской голос за ее спиной.

Кэсси повернулась, увидев позади себя мужчину, которому скорее всего было уже за восемьдесят, но кожа на его лице была гладкой, практически без единой морщинки. Его брови были "увеличены" слишком большим количеством черной пудры, и от многочисленных подтяжек поднялись так высоко, что придавали его лицу выражение постоянного удивления. Нос у него был маленьким, а губы слегка кривились, словно от обиды, а зубы настолько белыми, что они почти сверкали на солнце. Мужчина был одет в бархатный костюм цвета бургундского вина, с шелковым галстуком. Он был очень тучным, но Кэсси могла поклясться, что на нем надет корсет, поддерживающий огромный живот. Кожа мужчины была белой как фарфор.

Изо всех сил стараясь сдержать хихиканье, любезно улыбнувшись, Кэсси протянула мужчине руку.

- Да, это я, произнесла она и приложила все усилия, чтобы держать спину так же безупречно прямо, как это делала Алтея.

Даже в постели, без макияжа, Алтея великолепно держала осанку. Конечно, Кэсси помогло то, что за последние полгода она сделала несколько тысяч упражнений на тренажёрах, всё время увеличивая нагрузку. Спина её настолько окрепла, что сутулиться было больно - Я - Чарльз Фолкнер, - представился мужчина, - и вы можете звать меня Чарльз.

Кэсси рассмеялась, стараясь подражать смеху Алтеи. Это был сексуальный, провокационный, и в то же время застенчивый смех.

- Как вы скромны, - сказала она. - Как будто мир не видел вас в «Последнем человеке».

- Хорошо, - произнес Чарльз, на несколько минут опустив веки, - не много людей, вашего возраста смотрели это старый, никудышный фильм.