Ходили слухи, что порой она говорила много лишнего, не всегда справлялась с собой во время публичных выступлений. Будучи в США, она допускала столько ляпсусов, что телевизионщикам едва удавалось в срок монтировать свои репортажи.
Знал ли Михаил Сергеевич о таких настроениях? Как бывший внутренний хроникер Политбюро ЦК КПСС, свидетельствую: знал.
В Архиве Президента Российской Федерации — правопреемнике Архива ЦК КПСС — хранятся отчеты руководителей пропагандистских групп, состоявших из ответственных работников ЦК и руководителей идеологических ведомств, которые регулярно выезжали в республики и области для встреч с партийным активом и представителями трудящихся. Впечатления об увиденном и услышанном в командировках дополнялись кратким перечнем наиболее типичных вопросов, которые звучали во время таких встреч. Так вот, в каждом вопроснике присутствовала тема, связанная с ролью Раисы Максимовны в поездках нового Генерального секретаря.
Как отвечали на непростые для того времени вопросы посланцы ЦК? Автору этой книги приходилось беседовать со многими из них. Нельзя утверждать, что они знали, как следует держать себя в подобных ситуациях. Никаких рекомендаций на сей счет от руководства не было. Приходилось выкручиваться по собственному усмотрению. Один бывалый лектор ЦК признавался, что он серьезные вопросы пытался перевести в шутку: мол, слабость женщины к украшениям можно понять и простить. Другой готовился более основательно, даже теоретическую базу подводил, исторические параллели подыскивал. Так уж повелось, что в России неприязнь к женам видных начальственных людей всегда проистекала из несоответствия избранницы тому идеалу, который мерещился возбужденной общественности. Не соответствовала Наталья Гончарова мужу своему Александру Пушкину, которого, по мнению многих, она-то и сгубила. А разве не от Софьи Андреевны отправился Лев Толстой помирать на станцию Астапово?
Однако исторические аналоги не срабатывали. Людская молва упорно не хотела прощать жене нового советского лидера ее явного пристрастия к мехам, драгоценностям и модным нарядам. Когда во время поездки в Мурманск она в один и тот же день появилась в двух разных костюмах, даже жены высокопоставленных деятелей не выдержали:
— Для Парижа, наверное, это хорошо, но не для Мурманска, где мясо и масло выдают лишь раз в месяц…
Но это еще полбеды. Неприязнь, особенно женская, могла быть продиктована обыкновенной завистью. Ведь далеко не все, даже из ее кремлевского окружения, могли столь модно и изысканно одеваться. К тому же все, кто видел ее воочию, а не только на фотографиях, отмечали: несмотря на свой рост — всего 157 сантиметров, — Раиса Максимовна очень привлекательна, у нее мягкая улыбка и почти фарфоровый цвет лица. Не исключено поэтому, что стройная, симпатичная, рыжеволосая женщина, кстати, старевшая с достоинством, без пластических операций, вызывала чувство зависти у не так хорошо сложенных подруг. Западная пресса, например, писала, что рядом с разукрашенной и искусственно омоложенной Нэнси Рейган, а они были вместе во время московского визита на высшем уровне, госпожа Горбачева выглядела настоящим чудом природной естественности. Хотя тут же раскрывался секрет этой естественности: на ночь Раиса Максимовна накладывала на лицо косметическую маску, составленную из растительных смесей и долек свежих огурцов. Спала по девять часов.
Днем предпочитала носить классическую юбку темных цветов, белую блузку и черные лаковые туфли. Вечером она в платье из ламы, к которому со вкусом подобраны чулки и драгоценности из платины и золота. Раз в месяц она подкрашивала волосы. Любила меха, салаты и овощные супы.
Она любила путешествовать, за последние пять лет пребывания мужа у власти посетила более 30 стран. Ей нравился Пикассо и обнаженные фигуры импрессионистов.
Советские люди называли ее «мартышкой» из-за некоторой скуластости лица.
Если бы причина неприятия общественным мнением образа первой леди крылась только бы в этом! Будучи в Лондоне, Горбачев, как сообщила британская пресса, пошутил:
— Эта женщина стоит мне не только массу денег, но и массу хлопот.
Тем не менее ему нравилось всюду показывать ее. В знаменитом английском универмаге «Маркс и Спенсер» Раиса Максимовна так искусно позировала фотографам, что они сообща купили ей букет цветов в знак благодарности.
Если бы только это… Людская молва приписывала ей нечто более серьезное, а именно: огромное влияние на своего супруга, в том числе и в области политики. Уверяли, что жена Генерального секретаря партии обладала большей властью, нежели муж. Помните историю с проектом поворота сибирских рек? Так вот, ходили упорные слухи, что Раиса Максимовна высказалась против вмешательства в экологию, благодаря чему проект был отложен.
Ее имя на Западе связано и с защитой женщин, делавших аборты. Она получила письмо от главного редактора журнала «Работница», которое ее сильно взволновало. В нем говорилось о том, что аборты в Советском Союзе делались безо всякой анестезии, притом часто вносилась инфекция, которая приводила к серьезным последствиям.
Раиса Максимовна показала письмо мужу. В результате вмешательства Горбачева 40 процентов всех ассигнований на медицину стали направляться на охрану здоровья матери и ребенка. Кроме того, стал практиковаться новый советский метод так называемых миниабортов, когда операция производилась на более ранней стадии. Это намного легче переносилось самой пациенткой, а процедура происходила гораздо быстрее. В стране тогда ощущался недостаток противозачаточных средств. В год производилось всего четыре презерватива на взрослого мужчину. 90 процентов женщин, забеременевших впервые, делали аборт. В стране за год совершалось 6,5 миллиона абортов и рождалось 5,6 миллиона детей.
Среди трудоспособного населения в Советском Союзе женщины составляли более пятидесяти процентов. Раиса Максимовна выступала с требованиями возвратить женщину из производства в семью. Они устали от двойной работы — дома и на производстве. Решение проблемы ей виделось в том, чтобы покончить с работой женщин вне дома. Тогда они могли бы полностью посвятить себя детям, кухне и уходу за домом. Однако возможности советской экономики не позволяли предпринять столь решительный шаг.
Это не единственные примеры реформаторской деятельности Раисы Максимовны. Впрочем, Михаил Сергеевич довольно откровенно, особенно на Западе, отвечал на вопросы, касающиеся роли супруги в его практической жизни. Другое дело, что эти откровения для советской публики не предназначались. Вот характерный пример.
В конце 1987 года Горбачев согласился на интервью американскому корреспонденту Эн-Би-Си Тому Брокау.
— Обсуждаете ли вы вечером дома с женой вопросы внутренней политики, политические трудности и прочие проблемы страны? — спросил корреспондент.
— Мы все обсуждаем, — ответил Горбачев.
Брокау уточнил:
— Включая и проблемы, решаемые на самом высоком уровне?
— Да, мы обсуждаем все, — подтвердил Горбачев.
На советском телевидении, однако, эти вопросы были опущены. Вероятно, советские телезрители были бы шокированы одной мыслью о том, что Горбачев интересуется мнением жены по внутренним проблемам самого высокого уровня, сделали вывод авторы книги «Частная жизнь Горбачева», выпущенной в Нью-Йорке издательством журнала «Тайм» в 1988 году.
Близится ли советская экономика к коллапсу? Проводятся ли манифестации и митинги протестов на Красной площади? Что вытворяют Прибалтийские республики? Эти и другие подобные вопросы не приводили ее в замешательство во время зарубежных вояжей.
При любых обстоятельствах она демонстрировала лучистую и примиряющую улыбку, брала на руки и целовала какого-нибудь малыша из детского садика, мобилизовала весь свой шарм — и вот уже мировое общественное мнение приходило в восторг, полагая, что все лучшее исходит из Москвы. Напевая модные песенки, она небрежно заглядывала в бутики Ива Сен Лорана в Париже, чтобы пополнить гардероб изделиями известных модных домов, восхищалась королевскими драгоценностями в Лондоне, вместо того чтобы проливать слезы на могиле Карла Маркса, — одним словом, делала все вопреки пожеланиям «стариков» из Политбюро.
