— Куда мы идём? — спросил Кайто после третьего перекрёстка.

— К терминалу главного компьютера, — ответил я, не оборачиваясь. — На мостик. Ты же сам туда хотел.

— Ага, — в голосе Кайто прозвучало сомнение. — А откуда ты знаешь, куда идти? Все навигационные метки погасли, только аварийные работают.

— Резал как-то раз такой корабль, — ответил я. — Вот и запомнил.

— Мне бы такую память… — пробормотала Кори у меня за спиной. — Я, по-моему, уже заблудилась.

При условии того, что мы прошли всего три перекрёстка, свернув при этом всего два раза, это звучало забавно.

Мимо проплывали двери внутренних помещений «Тахиона». Какие-то открытые, какие-то закрытые, какие-то будто замершие в промежуточном положении из-за поломки сервопривода. Но главное то, что не все из них были открыты. А это, в свою очередь, означало, что тревогу на корабле никто не объявлял, иначе бы все двери автоматически распахнулись, чтобы облегчить эвакуацию. Конечно, это не касалось бы помещений, потерявших герметичность, но, когда мы осматривали «Тахион» снаружи, он не создавал впечатление разгерметизированного, даже частично.

А если на нём не объявляли тревогу, то, значит, тут до последнего шла работа, и экипаж… Боролся за живучесть корабля? Или просто не знал, что прозрачная аномалия пожирает его с хвоста?

Впрочем, даже если ответить на эти вопросы, всё равно останется ещё один — где весь этот экипаж? Где десять человек технической команды и от двадцати до сорока — научной?

Ответ на этот вопрос я получил через несколько секунд, когда совершил предпоследний поворот перед финишной прямой к главному компьютеру. Прицел бластера сам собой скакнул на грязно-белый предмет на полу, будто бы светящийся в окружающем полумраке, и я коротко скомандовал:

— Аврал.

«Аврал» — это ещё не «контакт», когда в поле зрения появилось непонятное движение, и уж тем более не «цель», когда движение совершенно понятно, что вражеское. «Аврал» обозначает, что я увидел что-то подозрительное, но пока не способен это достоверно идентифицировать. Как «Внимание», только вдвое короче.

Прошла долгая секунда, прежде чем Кори вспомнила инструктаж перед высадкой и сообразила, что надо делать. Её рука легла мне на плечо, и, поддерживая тактильный контакт, мы двинулись вперёд. Я не сводил взгляда с подозрительного предмета, а она контролировала коридор вне моего обзора, готовая, если понадобится, дёрнуть меня назад и прикрыть щитом от возможной атаки.

В такой связке мы дошли до странного предмета, и я наконец смог его рассмотреть вблизи. Рассмотреть — и отвести от него ствол, поняв, что он не опасен.

Отвести лишь для того, чтобы снова взять под контроль коридор, ещё внимательнее всматриваясь в полумрак.

Потому что предметом оказалась берцовая кость. И не просто берцовая кость, а человеческая берцовая кость.

— Эт-то… — Кайто, кажется, даже застучал зубами от страха. — Эт-то…

— Тихо! — велел я, медленно обводя стволом коридор. — Тишина!

В наступившей мёртвой тишине было слышно, как часто колотится сердце Кайто.

Никто не спешил нападать на нас из темноты, и тогда я, хлопнув Кори по плечу, чтобы она сменила меня на ведущей роли, отделился от остальной группы и принялся осматривать ближайшую дверь. Она как раз была из тех, что пытались открыться, но не смогли (или наоборот — закрыться), и между створками виднелась щель, в которой просматривалось что-то белое.

Такое же белое, как и кость.

Да и шириной щель была как раз такая, чтобы эта кость могла через неё вывалиться…

— Держать! — велел я, закинул бластер за спину и взялся обеими руками за створки.

Если тут освещение работает даже не в половину, а в четверть накала, то на питание сервоприводов двери его вообще хватать не должно. Так я думал, и оказался прав. Створки подались неожиданно легко, и распахнулись, открывая то, что находилось внутри.

Что ж… Вот мы и нашли весь экипаж «Тахиона».

За дверью мертвенно белела целая куча человеческих костей. Даже не костей — целых скелетов, судя по тому, что я успел заметить. Тут были куски позвоночников, рёбра и даже целые грудные клетки, непонятно как держащие эти рёбра, и, конечно же, много черепов.

Часть из них была совершенно очевидно чем-то проломлена.

Всё это было упихано в небольшую комнатку, почти что кладовку для швабр, так что нет ничего удивительного, что одной из костей надоело жить в такой тесноте, и она решила выбраться на волю.

— Ох! — раздалось за спиной голосом Кайто.

Следом раздались судорожные звуки попыток стошнить. К счастью, завтрак был уже давно, а пообедать мы не успели, поэтому Кайто только издавал жуткие звуки, но ничего не мог из себя выдавить.

— Это… то, о чём я думаю? — спросила Кори из-за спины.

— А что ещё это может быть? — риторически спросил я, отворачиваясь от братской могилы. — Тут навскидку человек тридцать… Как раз минимальный экипаж «Тахиона». Идём дальше.

— А мы не… — Кори с сомнением посмотрела на кости.

— А что ты сделаешь? — я развёл руками. — Их тут даже похоронить негде. Возможно, у них и так самые лучшие в мире похороны… Необычные, как минимум. Кайто, ты как?

— Нормально… — прохрипел азиат, отплёвываясь. — Давайте уйдём отсюда поскорее!

— Так и сделаем, — я кивнул. — Порядок прежний. Магнус, двойная бдительность.

Негр не ответил, но он меня понял.

И я понял, что он меня понял.

Мы снова двинулись дальше по коридорам, и через пятнадцать метров Кайто снова подал голос:

— Может, это… Ну, они тут умирали, и кто-то стаскивал их в одно место. Как ты сказал — типа могила. А?

— Может, — уклончиво ответил я.

Я не стал ему говорить про проломленные черепа. И, конечно, не стал говорить, что на первой кости, которую я осматривал особенно внимательно, красовались хорошо заметные царапины-зазубрины. Такие бывают, если мясо с кости срывают очень тупым ножом.

Или очень острым когтём.

В любом случае, незачем Кайто об этом знать. Если он так бурно отреагировал на кости, то от этих подробностей его воображение вообще испытает перегрузку в семнадцать же, и не удивлюсь, если он прямо на месте отрубится. А нам этого не нужно.

Мы продвигались вперёд ещё медленнее, чем до этого, но по-прежнему никто не пытался на нас напасть и утащить в кучу скелетов. Единственными спутниками для нас по-прежнему были наши шаги и тихое позвякивание снаряжения.

Наконец мы добрались до мостика. Это был не кокпит, как на «Барракуде», тут всё было монументально — отдельное помещение, в самом центре корабля, лишённое общих стен с космосом. Вся информация выводилась с камер на экраны и объёмные голограммы, а каждый пост дублировался на случай выхода из строя, для получения более точных данных или для исключения человеческого фактора — смотря что в приоритете в данный момент.

Мостик, как и весь остальной корабль, был погружен в полумрак. Ни один пост не работал, ни одна лишняя лампочка не горела… Кроме экрана терминала главного компьютера, расположенного прямо перед капитанским креслом. Видимо, именно с него отключили аварийную трансляцию.

— Интересно, тут есть кто-нибудь? — тихо спросила Кори.

— Есть, точно есть, — ответил я, обводя мостик стволом бластера и не торопясь входить. — Но не прямо здесь, а вообще на корабле.

— Мы должны его найти… — то ли утвердительно, то ли вопросительно сказала Кори. Будто сама ещё не решила.

— Выйдет сам — значит, нашёлся, — возразил я. — Не выйдет… Я не намерен бродить по этому странному кораблю с вероятностью тоже оказаться запертым в каморке с кучей костей. Нет, спасибо. Я своё в каморке уже отсидел, «врекерский буй» называется. Там костей, конечно, не было, но всё равно с меня хватит.

Кайто уже прошмыгнул к терминалу главного компьютера и вовсю ковырялся в нём. Пальцы техника так и порхали по дисплею, постоянно открывая и закрывая какие-то папки, файлы и документы. Он даже в лице изменился — полностью пропал страх, уступив место безмятежной улыбке, будто он в уютном кресле просматривает старые семейные фотографии, а не на жутком космическом корабле пытается накопать что-то стоящее в полудохлом компьютере.