Временами Полумейстер раздражал Коннингтона не меньше, чем безвестно пропавший карлик.

– Не думаю. – Никто, тем более жена, не должен узнать о смерти, ползущей вверх по его руке. – Напиши письмо принцу Дорану и покажи его мне.

– Да, милорд, сей же час.

Коннингтон лег в отцовской опочивальне, под пыльным балдахином из красно-белого бархата. На рассвете его разбудил дождь и робкий стук слуги, пришедшего спросить, что подать новому лорду на завтрак.

– Вареные яйца, поджаренный хлеб, бобы и кувшин вина покислее.

– Покислее, милорд?

– Вот именно.

Вино он, заперев прежде дверь, вылил в таз и опустил туда руку. Леди Лемора предписывала карлику уксусные примочки и ванны от серой хвори, но кувшин уксуса по утрам неизбежно вызовет подозрения, и хорошее вино переводить тоже незачем. Чернота распространилась уже на четыре ногтя; большой палец оставался пока нетронутым, зато средний стал серым выше второго сустава. Отрубить бы его, но как потом объяснишь нехватку? Ни в коем случае нельзя признаваться, что у него такая болезнь. Человек, готовый отдать жизнь за друга в бою, мигом откажется от того же друга, заболевшего серой хворью. Почему он не дал треклятому карлику утонуть?

Подобающе одетый, в перчатках, он обошел замок и пригласил Стрикленда с другими капитанами на совет. В горнице их собралось девять: он сам, Стрикленд, Хелдон Полумейстер, Черный Балак, сир Франклин Флауэрс, Моло Зейн, сир Брендел Бирн, Дик Коль и Лаймонд Пиз. Полумейстер принес хорошие вести.

– В лагере получено послание от Марка Мандрака. Волантинцы высадили его с пятью сотнями человек на остров, оказавшийся Эстермонтом, и Марк взял Зеленую Скалу!

Занимать Эстермонт, остров близ мыса Гнева, они даже не собирались.

– Проклятые волантинцы выкидывают нас на любой клочок суши, который им подвернется, – сказал Франклин Флауэрс. – Спорю, что и на Ступенях наши ребята есть.

– Вместе с моими слонами, – скорбно молвил Стрикленд: Бездомный Гарри тосковал по своим слонам.

– У Мандрака нет лучников, – заметил Лаймонд Пиз. – Как знать, не успела ли Зеленая Скала разослать воронов.

– Может, и успела, – сказал Коннингтон, – но сообщить они могли разве что о набеге с моря. – Еще в Валан-Терисе он наказал своим капитанам не поднимать на первых порах ни трехглавого Эйегонова дракона, ни грифонов своего дома, ни черепов и золотых штандартов отряда. Пусть Ланнистеры винят Станниса Баратеона, пиратов со Ступеней, лесных разбойников – всех, кого вздумается. Чем путанее будут послания, доставленные в Королевскую Гавань, тем лучше. Пока Железный Трон почешется, они, глядишь, дождутся недостающих войск и разживутся союзниками. – На Эстермонте должны быть какие-то корабли. Напиши Мандраку, Хелдон, чтобы оставил там гарнизон, а остальных вместе со знатными пленниками, ежели они есть, перевез на мыс Гнева.

– Непременно, милорд. Эстермонты связаны кровными узами с обоими королями: не заложники, а мечта.

– И выкуп дадут хороший, – взбодрился Гарри.

– Пора и за принцем Эйегоном послать, – сказал Коннингтон. – За этими стенами ему безопасней, чем в лагере.

– Я пошлю гонца, – сказал Флауэрс, – но не думаю, что собственная безопасность сильно беспокоит его. Парень захочет быть в гуще событий.

«Как мы все в его возрасте», – мысленно согласился лорд Джон.

– Не поднять ли нам его знамя? – спросил Пиз.

– Не стоит пока. Пусть в Королевской Гавани думают, что это всего лишь изгнанный лорд с отрядом наемников пожелал вернуть себе родовое поместье, что бывает достаточно часто. Я, со своей стороны, напишу королю Томмену просьбу о помиловании и возращении мне титулов и земель – это займет их на время. А мы, пока они шевелят мозгами, тайно уведомим наших вероятных друзей в штормовых землях, Просторе и Дорне. – Последние важнее всего. Мелкие лорды могут примкнуть к ним из страха или ради наживы, но выступить против дома Ланнистеров способен лишь принц Дорнийский. – В первую голову нам нужен Доран Мартелл.

– Сомневаюсь, что мы его заполучим, – сказал Стрикленд. – Этот дорниец боится собственной тени.

«Не больше, чем ты».

– Он осторожный человек, это верно. Без уверенности в нашей победе он к нам не присоединится, поэтому мы должны показать ему свою силу.

– Если Пек и Риверс добьются успеха, больше половины мыса Гнева окажется в наших руках, – заметил Стрикленд. – Четыре замка за столько же дней – для начала совсем неплохо, но нам все еще недостает половины войска, лошадей и слонов. Я за то, чтобы дождаться их, переманить на свою сторону местных лордов и дать Лиссоно Маару время заслать шпионов к нашим врагам.

Коннингтон смерил пухлого верховного капитана холодным взглядом. Это не Черное Сердце, не Жгучий Клинок, не Мейелис. Боится обжечься и потому готов ждать, когда замерзнут все семь преисподних.

– Не для того мы пересекли полсвета, чтобы сидеть и ждать. Вернее всего будет нанести быстрый и сильный удар, пока Королевская Гавань еще не поняла, кто мы. Я намерен взять Штормовой Предел, неприступную крепость, последний оплот Станниса Баратеона на юге. Перейдя к нам, этот замок станет надежным укрытием и докажет, что мы – сила, с которой нужно считаться.

Капитаны Золотых Мечей обменялись взглядами.

– В случае успеха получится, что мы отобрали замок у Станниса, а не у Ланнистеров, – сказал Брендел Бирн. – Не лучше ли заключить с ним союз?

– Станнис – брат Роберта, приложивший руку к свержению дома Таргариенов. Силы у него скудные, и находится он за тысячу лиг от нас. Не тратить же нам полгода на дорогу туда ради столь сомнительной выгоды.

– Если Штормовой Предел и впрямь неприступен, как вы намерены его взять? – спросил Моло.

– Хитростью.

– Лучше все-таки подождать, – настаивал Стрикленд.

– Подождем десять дней, не более – приготовления займут как раз столько времени. Утром одиннадцатого дня мы выступим к Штормовому Пределу.

Четыре дня спустя прибыл принц. Он ехал во главе конной сотни, за которой шли три слона. Его сопровождали леди Лемора в белом одеянии септы и сир Ройли Уткелл в белоснежном плаще.

«Утка человек надежный и верный, – подумал Джон Коннингтон, – но состоять в Королевской Гвардии вряд ли достоин». Лорд Джон долго убеждал принца приберечь эту честь для прославленных воинов и младших сыновей знатных лордов, но юноша был непреклонен. «Утка, если будет нужда, умрет за меня, а это все, что мне требуется от королевских гвардейцев. Вспомним, что Цареубийца был прославленным воином и сыном лорда в придачу».

Шесть вакансий, по настоянию Коннингтона, все же остались открытыми, иначе за Уткой потянулись бы шесть утят, один другого чуднее.

– Проводите его величество в мою горницу, – приказал лорд.

Эйегон Таргариен был, однако, не столь послушен, как Молодой Грифф. В горницу он явился лишь через час вместе с Уткой.

– Мне нравится ваш замок и ваши владения, лорд Коннингтон. – Серебристые волосы принца растрепались на ветру, глаза лиловели.

– Мне тоже, ваше величество. Садитесь, прошу вас. Вы нам пока не нужны, сир Ройли.

– Пусть останется, – сказал принц. – Мы говорили с Флауэрсом и Стриклендом и знаем, что вы задумали взять Штормовой Предел.

– Бездомный Гарри уговаривал вас подождать? – спросил, проглотив гнев, лорд Джон.

– Разумеется. Настоящая старая дева, правда? Ваш план меня вполне устраивает, милорд, внесу лишь одну поправку: штурмом командовать буду я.

Люди королевы сложили свой костер на деревенском выгоне, ныне укрытом снегом. На расчищенном клочке мерзлой земли кирками, лопатами и топорами выдолбили две ямы. Дувший с запада ветер нес по замерзшим озерам новый снежный заряд.

– Ты не обязана на это смотреть, – сказала Алис Мормонт.

– Ничего, посмотрю. – Аша Грейджой – дочь кракена, не трепетная девица: страшные зрелища ей нипочем.

День был темный, холодный, голодный – такой же, как вчера и позавчера. Закутанные рыболовы тряслись над лунками, проделанными во льду. Еще недавно можно было надеяться выудить по одной-две рыбы на брата, а привычные к такому промыслу северяне выуживали и все пять, но сегодня Аша, продрогшая до костей, вернулась с пустыми руками. Алис тоже не посчастливилось: вот уже три дня им не удавалось поймать ни одной рыбки.