Она тихо выругалась, и бабуля нехорошо на нее покосилась.

— Девушка, вы… — начала она, но Саша подскочила, завидев в окно свою остановку.

Водитель разворчался, что нечего спать в хомуте, но Саша уже выпрыгнула из автобуса. Вконтакте пришло личное сообщение от Леньчика.

[Леонид Медянский]: “Помнишь, ты должна была мне услугу за пост в инстаграм?”

Нашел, когда про это вспоминать! Саша перебежала дорогу в неположенном месте и свернула во дворы.

[Александра Сорокина]: “Помню”

[Леонид Медянский]: “Озвучу ее сейчас”

Он что-то долго писал, Саша уже почти добежала до дома, и вот пришло сообщение.

[Леонид Медянский]: “Я знаю, что ты не виновата, Глеб тоже, хотя будет метать молнии. И я хочу, чтобы ты его простила. Ты ему нужна”

Саша остановилась и, прочитав сообщение, набрала ответ, но удалила и начала заново.

[Александра Сорокина]: “Значит, с самого начала это все-таки был ты?”

[Леонид Медянский]: ;););)

Саша свернула это окно и посмотрела на злосчастный пост с разоблачением. Плюс 45 комментариев. Саша чуть не заорала в голос. Имя Глеба и Генри Росса полоскали только так, раздувая из мухи огромного жирного слона, который вот-вот накроет Сашу с головой. Она убрала телефон в карман и ускорилась.

Глеб

— Почему ты ничего не сказала?

Глеб опять не дозвонился до Саши, и это его все сильнее злило, хотя, положа руку на сердце, ее он понять мог. А вот в целом все происходящее — нет.

Вика смотрела в пол и выглядела очень виноватой и несчастной.

— Я же не думала, что у нее такое богатое воображение. Мы не делали ничего такого, я просто размяла тебе плечи, как раньше. Помнишь?

Глеб помассировал пальцами виски, но легче не стало. Бросив бесполезный телефон на диван, он начал нервно мерить гостиную размашистыми шагами.

— Я же просил так не делать! И достаточно четко обозначил, что у нас с Сашей отношения и… Черт возьми! Я люблю ее и не хочу потерять.

Вика вскочила на ноги и встала у него на пути.

— Это все из-за меня? Я так сильно тебя обидела, что ты хочешь мне отомстить?

— Прости?

— Я ошиблась, Глеб, сильно ошиблась. Но все можно изменить, причем прямо сейчас, с этого самого дня. Я ничем не обязана тому мужчине, ты тоже считай свободен. Давай хотя бы попробуем забыть весь этот затянувшийся кошмар.

Глеб остановился, и Вика приблизилась вплотную, кладя ладони ему на грудь.

Такая невероятно красивая, такая нежная, почти идеал.

Глеб взял ее ладони и сжал в пальцах.

— Но я не хочу.

— Не хочешь что? — не поняла она.

— Не хочу забыть два года, за которые от меня почти ничего не осталось. Не хочу начинать сначала с тобой, потому что я уже начал — с ней. Знаешь что, Вика, — он отстранил ее руки от себя, — я долгое время думал, что Леня предал меня, даже ударил его, думая, что он хочет тебя увести. Потом мы поговорили после твоего ухода и поняли, что просто оба тебя любили и оба потеряла. А сейчас… Знаешь, что я подумал сейчас?

Вике явно не понравился его тон и то, куда заходил этот разговор. Она смотрела на него, но уже не искушая, а пытаясь понять, что у него на уме.

— Что?

— Я подумал вдруг, что Леньчик тебе мешал. Он постоянно был у нас, подкидывал мне идеи, помогал продвигаться, подталкивал, когда я уставал или разочаровывался в том, чем занимаюсь.

— Но ведь и я тоже, — возмутилась Вика. — А Леня просто примазывался к твоей славе, это он надоумил тебя завести псевдоним, как будто ты и так не работал дни напролет. Да ты жизни не видел! Сидел в кабинете, как затворник!

Глеб усмехнулся, чувствуя, как рвутся цепи, которыми он был опутан со вчерашнего ночного звонка. Он отошел от Вики и снова взялся за телефон, но позвонить не удалось, батарея сдохла.

Это было чертовски не вовремя. Он лишь на несколько секунд отвлекся, как Вика кинулась к нему, прижалась мягкой теплой грудью к его спине и крепко обняла.

— Глеб!.. Глеб, пожалуйста.

Она, наверное, даже заплакала, но Глеб старался об этом не думать. Он не говорил ей о том, что считает всю эту ситуацию неслучайной, чтобы не обострять, но, наверное, стоило бы. Глеб был суров с Викой, но и жалел ее тоже. Все-таки она была с ним в те дни, когда ему нужна была поддержка, она делала, что могла, и не была виновата в том, что в итоге ревность к писательству победила. Глеб и сам тогда не понимал, что на самом деле свои книги любил больше, чем ее.

— Прости, — сказал он, и руки Вики беспомощно опустились.

Глеб пошел в прихожую и, открыв дверь, нос к носу столкнулся с запыхавшейся взмокшей Сашей. Она тяжело дышала, ко лбу и щекам прилипли кудрявые рыжие завитки. Саша уперлась рукой в косяк, пытаясь прийти в себя, и Глеб опешил так сильно, что даже не догадался посторониться.

— Мне жаль… — прошептала она, судорожно вздыхая. — Мне так жаль…

Глеб не понимал, что она несет, ведь извиняться должен был он. Отойдя обратно вглубь прихожей, он дал Саше зайти и закрыть за собой дверь. На девушке буквально не было лица, и Глеб приготовился к тому, что прямо сейчас все станет еще хуже.

— Что случилось? — напряженно спросил он. Из коридора выглянула Вика, но Саша на нее даже не взглянула.

Дурной знак.

— Ты еще не видел?

— Не видел что?

Лицо Саши еще больше побледнело, и Глеб испугался, как бы она не упала в обморок.

— Твой телефон…

— Зарядка села.

Саша не трогалась с места, будто что-то для себя решала, а потом уткнулась в свой смартфон и спустя минуту протянула его Глебу.

— Прочти.

Глеб не хотел. Что-то внутри него отчаянно этому противилось, наверное, то, что отвечает за предчувствие неприятностей.

“…Типа ТОП нашего “любимого” сайта с прочно сидящей на голове короной ни разу не палилась, но на первом скрине прекрасно видно, что Элли Эллиот на самом деле некто Глеб Самарин. И это еще полбеды…”

Глеб дочитал до конца и опустил руку с телефоном. Странно, но он ничего не чувствовал, только в первый момент было ощущение падения, словно земля исчезла из-под ног. А потом все. Он просто понимал, что все кончено, но не чувствовал этого.

— Я этого не делала, — сказала Саша, и из ее глаз покатились слезы. — Честное слово. Не делала.

Слезы все катились и катились, хотя Саша не рыдала и не размазывала тушь по лицу, но от безостановочно текущих по щекам ручьев становилось совсем тошно.

Глеб молчал слишком долго, и Саша, вытерев нос тыльной стороной ладони, сдавленно заговорила:

— Клянусь, что не знаю, как это произошло. Мне жаль, очень жаль, что это случилось. Но… я не понимаю, как. Я, правда, не понимаю.

Она задохнулась и стерла слезы со щек. Помогло ненадолго.

— Что случилось, Глеб? — спросила Вика и тронула его за локоть.

— Ничего такого.

— Да? Что-то не верится, — она выхватила у него из руки телефон и быстро сообразила, что к чему. — Это очень плохо! Бедный Глеб! Надо срочно что-то делать. Можно же написать опровержение или что-то такое?

Глеб покачал головой. Если сейчас влезть во все это, вонять станет только сильнее. Оставался шанс, что скоро появится скандал поинтереснее, и про Глеба и Элли Эллиот быстро забудут. Но пятно на репутации Генри Росса, оно никуда не денется. Глеб любил Генри, как если бы это был его самый лучший персонаж, но не только выдуманный, но и вполне существующий в жизни. Смотреть, как он тонет под тоннами возмущенных, издевательских и откровенно агрессивных комментариев, было больно.

— С самого начала это было дурной идеей, — сказала Вика, поглаживая его по руке. — Я говорила это и тебе, и Леньке, но нет. Вы же умнее. Если бы послушал меня, ничего бы этого не было. Забудь об этом, как о страшном сне. Mieux vaut tard que jamais.

— Что? — переспросил Глеб.