— И они все сильнее дают о себе знать? Я прав, не так ли?

— Послушай, если ты думаешь, что переносить нас с места на место — моя идея, ты ошибаешься.

Эдди вскинул руку, как коп-регулировщик.

— Нет, нет, я только стараюсь понять, что происходит, — и каковы наши шансы.

— Мне ужасно не нравится, что мы так его используем! — взорвался Динки. Однако старался говорить тихо, чтобы в пещере его не услышали. Но у Эдди ни на мгновение не возникло сомнений в том, что Динки говорит правду. — Он не возражает, наоборот, хочет это делать, отчего совесть только сильнее меня гложет. На Теда он смотрит, как… — Динки пожал плечами. — Как собака на лучшего во вселенной хозяина. Точно так же он смотрит и на твоего дина, что ты, безусловно, заметил.

— Он делает это для моего дина, так что все нормально. Ты можешь этому не верить, Динк, но…

— Ты веришь.

— Абсолютно. А теперь действительно важный вопрос: Тед представляет себе, как долго протянет Шими? С учетом того, что теперь здесь он получает хоть какую-то помощь и поддержку?

Кого ты хочешь подбодрить, братец? — внезапно раздался в голове голос Генри. Циничный, как и всегда. — Его или себя?

Динки посмотрел на Эдди если не как на безумца, то на человека, у которого определенно помутилось в голове.

— Тед был бухгалтером. Иногда учителем. Разнорабочим, если не находил ничего другого. Он — не врач.

Но Эдди настаивал.

— А что думаешь ты?

Динки помедлил с ответом. Дул ветер. Далеко внизу играла музыка. Еще дальше погромыхивал гром. Наконец он заговорил:

— Еще три или четыре раза… но воздействие кровоизлияний усиливается. Может, только два. Но гарантировать ничего нельзя, понимаешь? Он может умереть от обширного инсульта, когда в следующий раз будет создавать дыру, через которую мы переходим из одного места в другое.

Эдди попытался найти еще хоть один вопрос, но не смог. Последний ответ закрыл их все, и когда Сюзанна позвала их в пещеру, он этому только порадовался.

К Шими Руису вернулся аппетит, что все посчитали добрым знаком, и он активно работал вилкой. Красные точки в глазах поблекли, но не рассосались. Эдди задался вопросом: а что подумают охранники «Синих небес», если заметят их? Может, Шими следовало надеть солнцезащитные очки?

Роланд поставил Рода на ноги и теперь беседовал с ним в глубине пещеры. Хотя беседа была односторонней. Стрелок говорил, а Род слушал, изредка бросая короткие, полные обожания взгляды на Роланда. Эдди ничего не понимал, за исключением пары слов Чевин и Чайвен. Роланд спрашивал о том существе, которое они встретили по пути в Лоувелл.

— У него есть имя? — спросил Эдди Динки и Теда, беря вторую тарелку с едой.

— Я зову его Чаки, — ответил Динки. — Потому что он немного похож на куклу, которую я видел в том фильме ужасов.

Эдди ухмыльнулся.

— «Детская игра»,[117] точно. Я тоже его видел. После твоего когда, Джейк. И тем более после твоего, Сюзиэлла. Цвет волос не тот, но пухлые веснушчатые щеки и синие глаза похожи. Ты думаешь, он может хранить тайну?

— Если никто его не спросит, сможет, — ответил Тед. С точки зрения Эдди, такой ответ не мог расцениваться как удовлетворительный.

Минут через пять к ним присоединился Роланд. Присел на корточки, теперь боли в суставах этому не препятствовали, и посмотрел на Теда.

— Этого парня зовут Хайлис из Чайвена. Его кто-нибудь хватится?

— Едва ли, — ответил Тед. — Роды появляются у ворот за общежитиями маленькими группами, в поисках работы. В основном что-то носят. В качестве платы их кормят и поят. Если кто-то не показывается, его не ищут.

— Хорошо. Теперь, сколько здесь длятся сутки? До завтрашнего утра, если брать то же время, что и сейчас, двадцать четыре часа?

Вопрос показался Теду интересным, он обдумывал его несколько секунд.

— Скорее двадцать пять. Может, чуть больше. Потому что время замедляется, во всяком случае, здесь. По мере того как Лучи подтачиваются, возникают различия в потоке времени между мирами. Вероятно, это один из главных центров разрушения.

Роланд кивнул. Сюзанна предложила ему поесть, но он отказался, поблагодарив ее. В глубине пещеры Род сидел на ящике, глядя на свои босые, покрытые язвами ноги. Эдди удивился, увидев, как Ыш направился к Роду, удивился еще больше, когда ушастик-путаник позволил Чаки (или Хайлису) почесать ему голову бесформенной рукой.

— И утром случается, что внизу возникает… ну, не знаю…

— Возникает некоторая суета? — предположил Тед.

Роланд кивнул.

— Вы слышали горн? — спросил Тед. — Буквально перед тем, как мы здесь появились?

Они покачали головой.

Теда, похоже, это не удивило.

— Но вы слышали, как зазвучала музыка, не так ли?

— Да, — кивнула Сюзанна и предложила Теду новую банку «Нозз-А-Ла». Он ее взял и с удовольствием сделал большой глоток. Эдди едва не передернуло.

— Спасибо, мэм. В любом случае горн означает начало новой смены. Тогда же включается музыка.

— Ненавижу я эту музыку, — пробурчал Динки.

— Если и есть период времени, когда контроль ослабевает, — продолжил Тед, — то именно в пересменку.

— И в котором часу это происходит? — спросил Роланд.

Тед и Динки неуверенно переглянулись. Динки показал восемь пальцев, его брови вопросительно поднялись. На лице отразилось облегчение, когда Тед тут же кивнул.

— Да, в восемь часов. — Тед рассмеялся и качнул головой. — Как можно называть точное время в мире, где твоя тюрьма может в некоторые дни находиться на востоке, а в другие — на юго-востоке.

Но Роланд уже жил в сдвинувшемся мире задолго до того, как Тед Бротигэн узнал о существовании такого места, как Алгул Сьенто, поэтому его нисколько не смущало то обстоятельство, что здесь не действовали законы, ранее казавшиеся незыблемыми.

— Примерно через двадцать пять часов, — уточнил он. — Или чуть раньше.

Динки кивнул.

— Но только не надо думать, что ситуация выходит из-под контроля. У них все отработано до автоматизма. Каждый знает свое место.

— И однако лучшего времени нам не найти. — Тут Роланд повернулся к своему давнему знакомому из Меджиса. И подозвал его к себе.

Шими тут же отставил тарелку, подошел к Роланду, вскинул кулак.

— Хайл, Роланд, который был Уиллом Диаборном.

Роланд поприветствовал его, повернулся к Джейку. Мальчик неуверенно глянул на него. Роланд кивнул, и Джейк подошел. Джейк и Шими стояли лицом к лицу, а между ними на корточках сидел Роланд. И теперь, когда они оказались рядом, уже не смотрел ни на одного.

Джейк поднес руку ко лбу.

Шими ответил тем же.

Джейк перевел взгляд на Роланда.

— Что ты хочешь?

Роланд не ответил, продолжал спокойно смотреть на вход пещеры, словно его что-то заинтересовало в царящем снаружи вечном сумраке. И Джейк знал, чего хочет стрелок, нисколько в этом не сомневался, словно воспользовался своим даром, чтобы заглянуть в мысли Роланда (этого он, конечно же, не делал). Они вышли к развилке дороги. И именно Джейк высказал мысль о том, что Шими должен подсказать, куда им двигаться дальше. На тот момент мысль казалась дельной, уж непонятно почему. Теперь же, глядя на не отмеченное печатью ума лицо и налитые кровью глаза, Джейк мучился двумя вопросами: что заставило его выйти с таким предложением и почему кто-то из них, скорее всего Эдди, по-прежнему ставящий во главу угла здравый смысл, несмотря на все переделки, в которых им довелось побывать, не сказал ему по-доброму, но твердо, что вверять их будущее в руки Стенли Руиса — дурацкая затея. Абсолютно кретинская, как сказали бы его одноклассники в школе Пайпера. И теперь Роланд, который верил, что даже под сенью смерти следовало учиться жизни, хотел, чтобы Джейк и задал вопрос, самим Джейком предложенный, и ответ, несомненно, покажет, каким же он стал суеверным и легкомысленным. И однако, почему не задать этот вопрос? Если это эквивалент орла и решки, почему не задать? Джейк пришел, возможно, к концу короткой, но, безусловно, интересной жизни, попал в некое место, где элементами реальности были магические двери, механические дворецкие, телепатия (на которую и он сам в какой-то степени оказался способен), вампиры, верспайдеры. Так почему не предоставить право выбора Шими? Им все равно придется пойти по одной из двух лежащих перед ними дорог, и слишком многое выпало на его долю, чтобы он беспокоился из-за того, что предстанет идиотом в глазах своих спутников. А кроме того, — подумал он, — если здесь я не среди друзей, то где тогда мне их искать?