– Тут дело даже не в доверии, – продолжал Крис. – Просто меня бесит, что ты будешь судить обо мне по тому, как с тобой поступали другие. – К моему удивлению, в его глазах вдруг вспыхнула нежность. – Знаешь, мне ведь не нужно уезжать до завтрашнего вечера. Догадываюсь, как ты это воспримешь, но не спеши, сначала дослушай. Я был бы рад, если бы ты взяла выходной и мы бы полетели вместе.

Я уже открыла было рот, чтобы возразить, но Крис закрыл мне его поцелуем.

– Я же просил, чтобы ты выслушала до конца.

– Ты меня убедил.

– То есть ты согласна лететь со мной?

– Нет. Только выслушать тебя, – улыбнулась я.

– Будет много важных шишек, которых я знаю и которых Марк был бы рад заполучить в качестве новых клиентов. Пусть считает это деловой поездкой.

– Например? – Я навострила уши.

– Например, Мария Мендес. Она никогда не выставляла работы в галерее. Думаю, ее несложно будет убедить пожертвовать одну картину, которую вы могли бы выставить на аукционе. А еще там будет Николас Мэтьюз, нападающий, восходящая звезда «Нью-Йорк Джетс». Конечно, он не художник, но вы могли бы продать с аукциона футбольный мяч с его автографом.

От одной мысли, чтобы отправиться в поездку вместе с Крисом, у меня закружилась голова.

– Думаешь, Марк согласится меня отпустить?

– Не просто знаю. Уверен.

– Потому что хорошо знаешь Марка?

– Да. Намного лучше, чем хотелось бы. – Я открыла было рот, чтобы уточнить, что он имеет в виду, но Крис уже соскочил с постели и, не позаботившись завернуться в простыню, зашлепал в тот угол, где валялись его джинсы. Сунув руку в карман, он вытащил мобильник и протянул его мне.

– Я не знаю его номер. – Я озадаченно повертела в руках телефон.

– Четверка на быстром наборе.

– У тебя Марк на быстром наборе?!

– Возможность делать бизнес с Марком имеет свою цену – от него невозможно избавиться. Ничего не поделаешь, ведь он щедро жертвует на мои благотворительные мероприятия. – Он направился к постели – великолепный образец мужской грации и красоты – и лениво вытянулся рядом со мной. – А на тот случай, если тебе понадобится еще один довод в пользу того, чтобы прогулять работу, имей в виду – завтра у меня встреча с частным сыщиком. Если хочешь, можешь составить мне компанию.

Я принялась тыкать пальцем в кнопки.

– Мерит, – услышала я знакомый низкий голос, когда Марк взял трубку.

– Вообще-то это я.

– Мисс Макмиллан. Теперь я догадываюсь, почему вы не спешили ответить, когда я позвонил вам после вашей встречи с Альваресом. Видимо, были слишком заняты, чтобы взять трубку.

Чтоб ему провалиться!

– Я оставила телефон в кармане куртки. Короче, он отказался. Сказал, что вы знаете, почему он не хочет иметь с вами никаких дел.

– Тогда почему он согласился на встречу?

– Хотел переманить меня от вас.

Брови Криса поползли вверх – заметив это, я покивала, подтверждая, что все так и было на самом деле. Крис потер подбородок – и я догадалась, что он не в восторге от подобной перспективы.

Судя по воцарившемуся в трубке молчанию, Марк был с ним солидарен. Молчал он долго.

– И что вы ему ответили?

– Что останусь верна галерее. Кстати, о галерее… мне тут предложили еще кое-что. – Далее последовала вдохновенная речь о грядущем событии, на котором я смогу побывать, о новых выгодных клиентах и новых поступлениях для аукциона. – Как вы сами видите…

– Довольно, мисс Макмиллан. Передайте Крису мои поздравления – он неплохо поработал, во всяком случае, ваши доводы в пользу поездки весьма убедительны. Я согласен – но без новых клиентов не возвращайтесь. – Марк, не попрощавшись, бросил трубку. Я только хлопала глазами, глядя на телефон.

Крис, рассмеявшись, взял у меня из рук мобильник.

– Перестань таращиться на него – мобильник тебя не укусит. – Он притянул меня к себе. – Что ж, похоже, за мной должок. Один… нет, два оргазма тебя устроят?

– Шесть, – поправила я. – По одному за каждый шлепок.

– Пять. – В глазах Криса блеснул огонек. – Один ты уже получила.

Он нагнулся, собираясь меня поцеловать, но я увернулась.

– Если справишься, можешь отшлепать меня еще раз.

– Обожаю, когда мне бросают вызов! – Губы Криса смяли мой рот. Последнее, о чем я успела подумать, это то, что не важно, на каком числе мы сойдемся, потому что я никогда не прощу себе, если упущу такую возможность.

Спустя какое-то время – а точнее, через три оргазма – Крис подхватил меня на руки, отнес в ванную и усадил на край ванны. Пока он рылся в шкафу с полотенцами, я задумчиво разглядывала татуировку в виде дракона, невольно пытаясь представить себе того несчастного, одинокого подростка, которым он был, когда сделал ее. Интересно, сколько ему было лет, когда он впервые вступил в мир БДСМ… и что он еще от меня скрывает?

– А у тебя была когда-нибудь такая же реакция на всплеск адреналина, как сегодня у меня? – поинтересовалась я, пытаясь его разговорить.

Крис так и застыл, сжимая в руке полотенце. Судя по всему, я попала в больное место.

– Нет, – пробормотал он, сунул мне полотенце и потянулся включить душ. Я заметила, что он украдкой покосился на меня. – Я ведь уже говорил, что хорошо владею собой. Подарить это ощущение я могу – но это не значит, что я стараюсь испытать его сам. – Он включил воду.

– Но как тебе это удается? Я хочу сказать, убедить кого-то… причинить боль? Разве ты не говорил, что тебе нужно именно это?

– Было нужно. Но это не включало в себя секс.

– Выходит, тебе просто хочется, чтобы кто-то тебя бил?! – Я разинула рот.

– Это уже в прошлом. – Крис затолкал меня под душ и сам забрался следом. Я с наслаждением подставила лицо под струи теплой воды. Обняв меня, Крис заглянул мне в глаза. – Если бы мне нужно было потеряться в ком-то, то я предпочел бы, чтобы это была ты. – Его губы опять прижались к моим губам, но за его нежностью угадывались страдание и боль, которые прежде Крис никогда не позволял мне заметить. Похоже, душа его была изранена намного сильнее, чем мне казалось – оставалось гадать, что мне еще предстоит узнать о моем чудесном, талантливом художнике. Я спрашивала себя, удастся ли мне постигнуть его душу… хватит ли у меня сил залечить эти до сих пор не затянувшиеся раны? Если я позволю себе полюбить его из страха, что я не… Но, увы, слишком поздно спохватилась. Я уже любила его. Я изнывала от желания сказать об этом ему, заставить его почувствовать то же самое. Но было еще кое-что, в чем мне следовало сознаться – и это могло причинить мне гораздо более серьезную боль, чем хлыст, который, по его словам, он никогда не решился бы испробовать на мне.

«Ненавижу публичную порку, но тут решать не мне. Он – мой Господин, а я его покорная слуга. Я сделаю все, что он прикажет. Тем более что это все-таки лучше, чем когда он делится мною с кем-то – и мне все равно, что он, мол, делает это лишь ради моего же удовольствия. Это доставляет удовольствие ему – точно так же, как множество глаз, которые следят за нами, вот как сегодня. Публичной порке, казалось, не будет конца – меня привязали к шесту, а он кружил вокруг, не оставляя без внимания ни одну часть моего тела. Когда все закончилось, соски у меня болели, спина покрылась рубцами, исхлестанные ягодицы побагровели и опухли. Я была подавлена. Сегодня все было иначе, не так, как всегда. Не знаю почему, но так оно и было. И я тоже была другой. И он… он тоже был какой-то другой.

Я не жалею, что это произошло. Он был доволен, а потом, когда порка закончилась, он соблазнил меня – так же изощренно и умело, как до этого порол. Даже когда моя рука выводит эти строки, я чувствую, что люблю его более, чем когда-либо, но не перестаю спрашивать себя, какую же цену мне предстоит заплатить за это счастье. Он ясно дал мне понять, что в его душе нет места подобным эмоциям… и в моей тоже, к слову сказать. Он считает, что любовь и желание любви лишь усложняют жизнь, толкая людей на неразумные поступки. Говорит, что любви вообще нет – а есть лишь разные виды похоти».