Сегодня мрачный зал был залит слабым серебристым светом, сочившимся через отверстия в потолке. Перемещавшиеся по полу пятна серебряного сияния выхватывали залитые кровью тела в темных доспехах, среди которых Морстен ожидал заметить и своё. Но не увидел, и мрачно порадовался тому.

— Замок… — проговорил он. Дыхание вылетало изо рта холодными даже на первый взгляд пушистыми облачками, медленно рассеивавшимися в промёрзшем воздухе. Пусть даже это все было иллюзией, но ощущения оставляло полностью реальные.

— Да, Морстен, — устало прозвучал голос сверху. Каменная горгулья из тёмного гранита беззвучно слетела откуда-то из-под потолка. Весившая, как два уккуна, туша аккуратно примостилась на зубчатую спинку трона, который даже не скрипнул от этого. — Надеюсь, ты сейчас не стоишь где-нибудь на прогулочной галерее?

Вопрос вызвал у Гравейна раздражение. Замок знал любое его движение, и уж точно был осведомлён о том, где пребывает тело Морстена, и чем занимается. Но он спокойно ответил, принимая правила игры. Спорить с духом Твердыни не стоило, потому как выходило себе же дороже.

— Я рассчитывал припасы и необходимые поставки на зиму, — Тёмный Властелин дёрнул уголком рта, испытав лёгкую досаду. Он не любил оставлять дела незаконченными, а Замок наверняка выдернул его сюда не для того, чтобы поинтересоваться здоровьем или настроением. — Ничего особенного.

— Хорошо, — горгулья улыбнулась, обнажив ярко-белые зубы из хорашанского мрамора. — Не хотелось бы, чтобы перед большим путешествием на запад ты, например, вывихнул ноготь или сломал каблук.

«На Запад? — Морстен по старой привычке растянул губы в улыбке, склонив голову немного на бок. — Так и знал, что этот неугомонный собирается устроить какую-то хитрость. Что я там забыл, на этом западе, хотел бы я знать? Соли достаточно и в Империи, и там есть, кому ее добывать. Горькая океанская никому не нужна, от неё даже уккуны дохнут. Или Замок имеет в виду совсем не торговлю? Может, это связано с приходом Тьмы?»

— Связано, — мраморные зубы блеснули в упавшем сверху луче света. — Очень даже связано. К сожалению, тебе придётся рассчитывать силы, и не полагаться на большие армии. Они понадобятся в другом месте.

— И когда мне выезжать? — Морстен подышал на замёрзшие ладони, и потёр их друг о друга, внимательно смотря на осыпающиеся вниз льдинки. — К Океану дорога неблизкая, если ехать через Империю. А другого пути, насколько я знаю, нет.

— Не торопись, — Замок хлопнул крыльями, с которых посыпались небольшие камушки. — Я сокращу твой путь втрое, но для этого нужно подготовиться. Жертвы принести, круг разметить.

— Тёмный Путь, — улыбнулся Морстен, теперь уже не из вежливости. Ему всегда был интересен этот способ перемещения, к которому прибегали очень и очень редко — слишком долгая подготовка, сложный ритуал, непредсказуемый итог. Но, если Замок поможет, все получится быстро и почти без проблем. Тьма заберёт свою долю без процентов. — Впервые за… подожди, тысячу лет?

— Семьсот, — проворчал Замок. — Но ты не беспокойся, кого-нибудь обязательно вывернет наизнанку, или тебе на спину. Я позабочусь об этом.

Морстен засмеялся. Милые угрозы Замка оставались вполне осязаемыми, но почему-то не пугали.

— Зачем тебе нужны мои тхади? — спросил он. — Набег? Или что-то иное?

— Это, в первую очередь, мои тхади, — гаденько хихикнул его оппонент и одновременно партнёр, перебирая лапами своего аватара по спинке трона. Под ним на мгновение нарисовался призрачный контур предыдущего Властелина, и рассыпался тонкой серебряной пылью. — Тебе они тоже принадлежат, но я был раньше. Можешь забрать с собой сотню Друмога и своих телохранителей.

— Может, мне и шамана взять с запасом грибов? — поддел его Морстен. Ему было немного обидно от того, что большая часть армий Замка будет занята где-то, а Властелин в это время станет месить грязь весенних дорог. Но он чувствовал и необходимость подобного расклада дел. Планы Замка всегда отличались разнообразием и какой-то искривлённой хитростью.

— А и возьми, — прищёлкнула когтистыми каменными пальцами горгулья. — И лекарств побольше. Знаю я тебя, опять полезешь в самую гущу битвы.

— Если она будет, — протянул Морстен, и кашлянул, вдохнув ледяной воздух. — Битва означает наличие двух противоборствующих сторон.

— Этого там в достатке, — Замок разинул пасть, и дохнул вверх белым потоком снежинок. — А теперь, извини, мне нужно кое-что сделать. Не забудь проявить свойственную тебе расчётливость и справедливость, ты же Властелин Тьмы, а не солевар.

Морстен с трудом оторвал голову от стола, и прищурился на трепещущее пламя свечей в канделябре. Даже его улучшенные глаза не могли сразу перестроиться от резкого перехода из темноты, пусть и несуществующей, к свету.

— На Запад… — проговори он слегка заплетающимся языком, и рывком встал со скрипнувшего кресла. Подойдя к занимавшей всю середину комнаты рельефной карте мира, Морстен уставился на западный её край, блестевший осколками хрусталя на месте побережья великого Соленморья. Отца-Океана, как называли его в Империи. Но никто не уточнял, почему вдруг Океан стал всеобщим отцом. Жрецы почитали солнца, но на вопросы об Отце отмалчивались. По крайней мере, пять столетий назад. — К Отцу. Но это означает, что наступает время Тьмы и Холода. Конец эпох. Да, не повезло мне. Или все же повезло?

Владыка Тьмы подошёл к окну, из которого открывался вид на потоки лавы, переливающиеся внизу, в жерле вулкана, оседланного Замком, как огромным пауком.

— Есть старое проклятие, — улыбнулся он, поглаживая деревянный наличник. — Кажется, оно звучит так: «Да живи ты в эпоху перемен!» Что же, у меня есть шанс выяснить, каково это. Жить в эпоху перемен.

Он вошел в ее шатер непрошеным гостем, обведя вокруг пальца даже хваленую Киоми, что не добавило охранительнице хорошего настроения. Киоми была настолько зла, что унять ее гнев было под силу только ее госпоже. Лаитан поджала тонкие губы, демонстрируя свое неудовольствие, но на этом решила ограничиться и перенести выволочку за невнимательность подальше от глаз варвара. Ветрис держался спокойно, будто у него были какие-то преимущества или в рукавах одежды он запрятал несколько секретов. Медноликая склонялась ко второму варианту. Она представляла разные возможности и нити разговора, зачем было варвару пытаться проникнуть к ней, но решила не говорить ничего, предоставив слово Ветрису.

Тот замер на пороге, вглядываясь в темноту шатра, из которой на него смотрели, не мигая, два зеленых светящихся глаза с вертикальными зрачками. Лаитан замерла, словно змея, готовящаяся к прыжку, и тихо зашипела.

— Владетельница, тебе нет нужды воспринимать меня, как врага. Я пришел лишь для того, чтобы пригласить тебя разделить со мной ужин и разговор. Но я вижу, что проникнуть в твои покои вне дворца оказалось несложно и понимаю твое неудовольствие от этого факта.

Варвар не смог отказать себе в легкой змеиной улыбке, скользнувшей по губам. Сдержать превосходство во взгляде он даже не пытался. Лаитан, уязвленная такой надменностью, ответила не сразу:

— Если бы я стояла на страже, я бы не промахнулась, желая разделаться с врагом. Во дворце или вне его, — холодно сказала она.

— Владычица, ты редко промахиваешься. Но здесь сыграла роль неподготовленность исполнителей, так что твоей вины тут нет.

Лаитан, прекрасно зная, что вокруг в тенях притаились ее жрицы и верная Киоми, нарочито размеренно и четко произнесла:

— Да уж, пора самой брать в руки жезл и меч. И кривая имперская сталь чёрного воронова крыла окропится кровью варваров!

— Да, красивый цвет. Чёрное и красное. Только сталь слишком кривая, на мой вкус, может сломаться… Осторожней, владычица, варвары тоже не дремлют. Их прямые мечи, может, и хуже качеством, но их держат в руках воины без страха в сердцах. Был бы рад сойтись с тобой на ристалище.