Корран решил, что студенты агамарского университета здорово научились справляться с особыми условиями Биммиеля. Когда начались песчаные бури, они придумали широкие плоские платформы, которые прикрепляли к подошвам своих сапог: таким образом, их следы становились длиннее. Благодаря иному распределению веса, они теперь не погружались в песок. Второе усовершенствование заключалось в том, что они приделали под каблук специальную коробочку, которую наполняли запахом дохлых бритвокрыс — его называли «вонючкой», — чтобы бритво-крысы не нападали на разведчиков.

После прибытия лжедаев снова начались песчаные бури, и рыцари оказались запертыми в пешере вместе с учеными. Корран сразу же решил, что они с Ганнером будут по очереди дежурить у входа в пещеру, поскольку Сила поможет им почувствовать приближение бритвокрыс. Поскольку по ночам здесь становилось нестерпимо холодно, студенты с радостью согласились на его предложение. У ученых были приборы, работающие в инфракрасном диапазоне. Они позволяли улавливать тепло, которое испускали тела бритвокрыс, таким образом животные становились видимыми ночью — и студенты принялись весело подшучивать над бестолковыми джедаями, которые полагаются на древние традиции и Силу, когда можно использовать технологический прогресс и равномерно распределять обязанности между всеми.

Их насмешки раздражали Ганнера, но Корран не обращал на них внимания. Как-то раз, глубокой ночью, он объяснил Ганнеру:

— Если они будут думать, что мы с тобой слегка туповаты, они станут считать себя намного умнее нас. Получится, что мы не представляем для них серьезной опасности. Поскольку нам предстоит некоторое время жить с ними, пусть лучше думают, что мы болваны, а не безжалостные солдафоны.

У Ганнера имелись свои собственные представления о том, что следует делать, чтобы изменить к лучшему отношения со студентами. В результате половину времени, которое он стоял на посту, с ним проводила Триста — они о чем-то тихонько болтали и хихикали. То, что Ганнеру удалось подружиться с Тристой, произвело на остальных членов группы диковинный эффект. Молодые люди, которым она нравилась, вели себя с джедаями дружелюбно, чтобы не обидеть ее. А подружки Тристы держались нейтрально, по крайней мере по отношению к Коррану. Остальные, включая доктора Пэйс, казалось, считали зарождающийся роман признаком того, что в Ганнере есть нечто человеческое, — это значительно снижало общее напряжение.

Целая неделя бурь позволила Коррану больше узнать про тело йуужань-вонга и артефакты, обнаруженные учеными. По его предложению они внимательно проверили артефакты и убедились в том, что оружие и доспехи когда-то были живыми существами.

Йуужань-вонги прилетали на Биммиель, когда планета отдалялась от солнца и достигала апогея своей орбиты. Это подсказало Коррану, что, если они вернутся, они будут подготовлены к местным условиям, поскольку прекрасно знают, чего им следует ждать. Он был уверен, что они уже возвращались и побывали в этом регионе. Поскольку йуужань-вонги чрезвычайно высоко чтят свой военный кодекс, Корран мог легко себе представить, что они захотят забрать останки погибшего товарища. Но он не понимал, почему вонги ждали пятьдесят лет. Возможно, ученые обнаружили одного из первых разведчиков. Однако он не сомневался, что членам университетской экспедиции грозит серьезная опасность.

Когда бури стихли, Корран решил, что им с Ганнером необходимо отправиться на разведку. Они дождались наступления ночи, надели пескоступы и зашагали на восток, в сторону озера — так, по крайней мере, это место было обозначено на имперских картах. Они продвигались вперед не слишком быстро, но благодаря пескоступам им не приходилось постоянно выкапывать друг друга из песка.

Корран и Ганнер присели на корточки, стараясь расположиться так, чтобы ветер дул им навстречу. Через две дюны от них в серебристо-сером свете луны метался живой шар из бритвокрыс, которые раздирали на части какое-то существо. Хищники злобно рычали, выскакивая из песка и вновь ныряя в него, бросались друг на друга, пытаясь ухватить куски добычи. Наблюдая за ними, Корран даже пожалел йуу-жань-вонга, ставшего их жертвой.

Впрочем, гораздо сильнее, чем сама сцена нападения, их поразил резкий кисловатый запах, который принес ветер. Корран поморщился.

— Даже хуже, чем «вонючка».

— Да, это запах, который они испускают, когда убивают добычу, — кивнув, сказал Ганнер. — Триста мне говорила. Таким способом они сообщают остальным, что нашли еду. Бритвокрысы окружают шьюпи и загоняют их туда, где собираются прикончить. Эксперименты показали, что мерзкие твари не обращают внимания на «вонючку», когда чувствуют этот запах. Наши студенты могут его синтезировать, но боятся таким образом привлечь внимание бритвокрыс.

— Разумно, — Корран выпрямился и двинулся на юг. — Давай обойдем этот район. Я чувствую проблески какой-то жизни — чуть дальше.

— Я тоже. Очень странное ощущение.

Джедаи пошли дальше молча — по крайней мере, ничего не произносили вслух. Когда ты настроен на Силу, чувства, которые испытывает тот, кто находится рядом, могут звучать, как музыка или треск разрывающегося транспаристила. Ганнера окутывало возбуждение, смешанное с возмущением, и Корран решил отдавать как можно меньше приказов и позволить своему напарнику самому принимать решения — например, как лучше обойти каменистую насыпь на вершине холмов, стоящих на берегу озера. Ганнер с удовольствием шел впереди, а когда они сняли пескоступы и зашагали между камнями, дело пошло веселее.

У вершины они ненадолго остановились, а затем, прячась в тенях, спустились на засыпанное песком дно высохшего озера. Они старались не высовываться, решив, что, если поблизости есть йуужань-вонги, у них наверняка имеются приборы ночного видения. У основания скал они остановились и принялись вглядываться в раскинувшуюся перед ними плоскую равнину.

На дне озера была выстроена деревня, но тот, кто ее планировал, действовал в соответствии с логикой, непонятной Коррану. Ближайшие к ним сооружения были круглыми, похожими на перевернутые чаши, отверстия в них смотрели на восток, в противоположную от джедаев сторону. Корран насчитал две дюжины каменных хижин, стоящих в четыре ряда, по шесть в каждом. За ними располагались три со-оружения большего размера, но точно такой же формы, а ближе всего к восходящему солнцу высилось одно очень большое здание — в нем могли легко поместиться грузовоз и склад для хранения грузов.