Кейн не покинул Себбей.

Вновь обретая силы, он в темноте пересек небольшое озеро и добрался до внешней городской стены. Пока Гаэта и его люди тщетно искали его вокруг озера, Кейн прятался в высоком камыше. В ночном мраке он разглядел, как Гаэта возвращается в Себбей. Бесшумным шагом он проследовал за своими врагами в таверну Джетранна.

Как призрак, он крался за ними по безлюдным улицам Себбея, и в его глазах убийцы сверкал холодный огонь смерти. У Кейна и мысли не было о том, чтобы бежать от своих преследователей. Их нападение стало для него полной неожиданностью и чуть не увенчалось успехом благодаря нахлынувшей на него апатии. Теперь только кровь может смыть ярость, которая вела Кейна за теми, кто охотился на него.

Притаившись в темноте около таверны, Кейн смотрел и слушал, стремясь узнать как можно больше о своих противниках. Знаком ему был лишь один человек — Сед то'Доссо. Но когда Кейн услышал имя Гаэта, он понял причину нападения.

Гаэта Мститель сделал уничтожение Кейна целью своего крестового похода. Кейн пытался вспомнить все ранее слышанное им о Гаэте. Перспектива была неутешительной. Гаэта — опасный противник, человек незаурядной отваги, считавшийся непобедимым воином и блистательным стратегом. Говорили, что его наемники — лучшая армия в цивилизованном мире. Но их мало, и это серьезно препятствует поискам, подумал Кейн.

Восемь человек — все профессиональные воины — плюс колдун. Этим колдуном, наверное, был молодой траноделиец, о котором Кейн немного слышал, — человек из клана Сети, тяготевшего к колдовству. Он считался очень способным юношей и начал изучать колдовское искусство после таинственного падения Карсультьяла. Шансы на прямое нападение были невелики. Теперь нужно играть по более тонким и хитрым правилам.

Итак, Кейн ждал в темноте, ждал возможности убить, и до его ушей время от времени доносился полный боли крик девушки.

Ближе к рассвету Кейн заполз в конюшню. Он надеялся, что ему удастся перерезать отряд Гаэты во сне, но несколько его людей бодрствовали всю ночь, не столько стоя на посту, сколько беззлобно бранясь. Отбросив эту идею, Кейн незамеченным вскарабкался на темный чердак, ожидая дальнейшего развития событий. Очевидно, Гаэта был полностью уверен в своих силах и считал, что Кейн предпочтет бежать.

Кейн бежать не собирался. Ночь была холодной, особенно для человека, промокшего до нитки. Дрожа от холода, Кейн зарылся в кипу лошадиных попон и прилег на соломе, покрывавшей пол чердака. В попонах ползали блохи, но он не обращал на них внимания.

В последние предрассветные минуты бдительность Кейна была вознаграждена. В дверь конюшни, споткнувшись; вошел человек. «Сед то'Доссо », — с мрачным удовлетворением отметил Кейн. Бандит провел на ногах большую часть ночи и теперь сонно проклинал Гаэту за то, что тот отправил его присмотреть за лошадьми. Нетвердыми шагами он передвигался от стойла к стойлу, проверяя, у всех ли лошадей есть зерно и вода. Завершив осмотр, Сед поставил фонарь на бочку и угрюмо уставился на седла и упряжь, которые следовало надеть на лошадей перед дальней дорогой. Еще есть время вздремнуть, решил он. Тяжело вздохнув, Доссо сел, прислонился к стойлу и закрыл глаза.

Кейн внимательно смотрел на главаря ломарнских бандитов. Представлялся превосходный шанс избавиться от одного из врагов, правда, возникали кое-какие проблемы. У Кейна оставались меч и кинжал, но от этого оружия сейчас было мало толку. Чтобы добраться до Седа то'Доссо, Кейну пришлось бы спуститься с чердачной лестницы, а это значило произвести слишком много шума и привлечь внимание остальных. Свернувшийся калачиком бандит был трудной мишенью для ножа. Шансов на быстрый и точный удар не было, а Кейн знал, что он должен напасть тихо. Услышав крик, люди Гаэты незамедлительно ворвутся в конюшню, и Кейн опять окажется в ловушке.

Кейн медленно избавился от попон. На полу чердака оказался моток веревки — еще одна возможность. Он осторожно, ползком, пересек чердак, наблюдая за спящим бандитом, готовый вновь укрыться в случае опасности. Пол был сделан из толстых балок, они выдерживали вес Кейна без скрипа. Однако доски лежали не вплотную друг к другу, и, когда Кейн двигался, вниз тонкой струйкой сыпались пыль и солома. В темноте этого не было видно, но по мере приближения к Селу то'Доссо появлялась опасность, что он почувствует, как на лицо ему сыплется пыль.

Бандит тихо похрапывал. Кейн резко поднялся на ноги к потянулся за веревкой. Небо начинало светлеть, но чердак все еще был погружен во мрак. В любой момент в конюшню могли войти люди Гаэты, чтобы помочь Седу с лошадьми, и Кейн знал, что его время на исходе. Если кто-нибудь случайно войдет или ярко вспыхнет огонь фонаря, его силуэт будет отчетливо виден на фоне стропил конюшни.

Кейн быстро завязал на одном конце веревки узел. Затем он смотал веревку, соорудив надежный аркан, на который вполне можно было рассчитывать. Балансируя на краю чердака, Кейн смотрел на спящего внизу бандита. Мрачно ухмыляясь, он подготавливал аркан к нападению.

— Сед! Сед то'Доссо! — негромко позвал он. — Вставай, Сед!

Вздрогнув, ломарнец зашевелился. Все еще сонный, он поднял голову и непонимающе огляделся:

— А?

Кейн бросил аркан, как только Сед поднял голову. Петля захлестнула цель, и Кейн резким рывком крепко затянул ее на шее бандита. Едва ощутив сквозь завесу сна ужас, Сед успел лишь коротко вскрикнуть, а затем смертоносная петля лишила его дыхания. Ломарнец судорожно вцепился пальцами в душащую его веревку, но в ту же секунду был оторван от пола конюшни и повис в воздухе.

Кейн в гневе сыпал проклятиями, руки и спина превратились в комок мускулов: удержать бандита на весу было нелегкой задачей. Но он не собирался ослаблять хватку, иначе вздрагивающий в агонии Сед мог закричать. Однако бандит все равно успел подать знак своим людям. Беспомощно дергаясь, как муха в паутине, выносливый Сед то'Доссо продолжал жить.

Удерживая одной рукой корчащегося бандитского предводителя, Кейн торопливо перекинул свободный конец веревки через стропило. Затем он взялся за него и спрыгнул с чердака. Когда более тяжелый Кейн начал спускаться, Седа то'Доссо подкинуло к крыше. Кейн легко приземлился и привязал веревку к стойлу. Все действие заняло считанные секунды.

Жуткими выкатившимися глазами Сед то'Доссо смотрел, как его смеющийся противник издевательски помахал ему рукой, выходя через заднюю дверь, чтобы исчезнуть в утренней дымке.

Мгновением позже в конюшню ворвался Гаэта со своими людьми. Они недоуменно осматривались, пока Ян не взглянул наверх. Спешно перерезали веревку, на которой висел Сед то'Доссо. Его губы прошептали: «Кейн», тело последний раз содрогнулось, и Сед умер.

— Кейн! — в ярости закричал Гаэта. — Значит, он вернулся! Черт побери! Как я мог подумать, что он будет удирать от нас?! Он напал на охотников, как раненый тигр! Что ж, на этот раз он точно наш, потому что нам теперь не надо ехать по его следу! Он в ловушке! Ну что, Сереб, можешь достать его?

Колдун пожал под плащом худыми плечами.

— Смотри, — безразлично ответил он.

А вскоре после этого Кейн без особого удивления наблюдал, как стены Себбея внезапно загорелись голубым пламенем. С гладкой крыши пустующего дома он видел, как жарко пылает огонь, несмотря на то что гореть там было нечему. На объятой огнем стене не оставалось никаких следов пожара. Но Кейн знал, что все живое будет неизбежно поглощено этим колдовским пламенем.

Он скривил губы в жестокой ухмылке. Да, это было могущественное колдовство, в нынешнем состоянии Кейн не смог бы справиться с ним. Он был заперт в Себбее. Но он и не собирался бежать из города, пока игра не закончена. Гаэта, вероятно, чувствовал это, поэтому он и его подручный колдун задумали красивый трюк, чтобы напугать Кейна.

С колдуном надо было что-то делать, и Кейн стал перебирать немалый запас своего черного знания, надеясь найти, чем ответить Гаэте. Наконец он с сожалением понял, что его противник надежно защищен от всех заклятий, которыми Кейн мог воспользоваться в сложившихся обстоятельствах. От опасности физического нападения своего колдуна наверняка оберегал Гаэта. Сейчас помог бы арбалет, и Кейн еще раз пожалел о его утрате. Пока что единственным его оружием для дальнего расстояния могло служить найденное в заброшенных зданиях толстое копье, предназначенное для ближнего боя и недалеких бросков.