Украшение на Иркиной шее полыхнуло огнем. Пылающая удавка сжала горло, намертво перехватывая и слова, и дыхание. Голову отогнуло назад, с силой приложив об острые колья. Затылку стало больно и горячо, за шиворот потекла теплая струйка. Грудь распирало от желания вздохнуть, но дышать нечем, ни капли воздуха не проникало в раздутые легкие. В голове бухал молот, перед глазами закрутились огненные колеса…

И вдруг все кончилось. Жадно, с присвистом дыша, мокрая, как вынырнувшая из канализации мышь, Ирка обвисла на могильной ограде, к которой была прикована.

– Ботинки испачкала, тварь, – брезгливо скривилась Ганна Николаевна, оглядывая свои заляпанные черной землей щегольские сапожки… и с размаху залепила Ирке хлесткую пощечину.

Голова у девчонки мотнулась, окровавленные волосы рассыпались по плечам.

– Что за поведение, девочка? – голосом дамы из комиссии министерства процедила киевская ведьма. – Бросаешься на взрослых… прям как собака, – ведьма хихикнула, – хамишь. Вот пришлось тебя… немножко придержать, – киевская ведьма снова засмеялась, легким движением касаясь усыпанных зелеными камнями серебряных браслетов, намертво приковавших Иркины руки к могильной оградке. – Попытаешься кинуть заклятье – эта штучка на шее перережет тебе горло, – небрежно добавила она. – В платье, туфлях и диадеме все было бы много проще, в том числе и для тебя. Ты бы даже ничего не почувствовала. Зачем ты их сняла? – она метнула быстрый злобный взгляд на Оксану Тарасовну.

– Я предупреждала вас, старшая, что платье не годится, – спокойно ответила та. – Девчонка не настолько глупа, чтоб отправиться на школьную дискотеку, вырядившись, как кукла в витрине магазина!

– Значит, надо было предупреждать лучше! – взвизгнула Ганна Николаевна, и лицо ее вдруг опять стало… старым. Морщинистой, как печеное яблоко, острой мордой злобной старухи с вытянутыми в нитку губами.

Старшая! Ирка отчаянно дернулась в своих оковах. Домовик говорил о старшей, той, которой мохнатые хозяева боялись больше остальных ведьм! Все решили, что речь о Стелле, но ведь Стелла сама боялась убийцу ведьм, значит, не могла быть грозной старшей! А они забыли, совсем забыли слова домовика – все, кроме Оксаны Тарасовны, которая изначально все знала и вела их в ловушку, и… Таньки! Раненая Танька говорила в бреду! Только Оксана Тарасовна заставила ее замолчать!

– Да-да, – точно читая ее мысли, покивала Ганна Николаевна. – Твою подругу еще очень беспокоило, куда девается дар погибших ведьм. Впрочем, ты уже, наверное, догадалась… – заглядывая Ирке в глаза, выдохнула киевская ведьма. – Все, что было у них, доставалось мне!

– Так не бывает, – выдавила Ирка – украшение шевельнулось у нее на шее, но сжимать горло не стало. – Только лишенные дара могут воспринять его от умирающей ведьмы, а у ро?жденной свой есть, чужой ей не нужен.

– Но это же не значит, что не хочется! – сверкая идеально ровными зубами, звонко расхохоталась Ганна Николаевна. – Я потратила несколько лет на то, чтобы найти способ прививать чужой дар к своему, и добилась успеха! – Ганна Николаевна горделиво огляделась по сторонам, точно ожидая аплодисментов от невидимой публики.

– Наверно, своего-то почти не было – много свободного места оставалось, – издевательски прохрипела Ирка. Украшение на шее опять не среагировало, зато от новой оплеухи вспыхнула огнем щека.

Опять враз постаревшее лицо киевской ведьмы исказила такая ярость, что ясно было – Ирка попала в точку!

– Я научу тебя вежливости! – отвешивая Ирке еще одну пощечину, провизжала киевская гастролерша.

– А смысл? – холодно поинтересовалась Оксана Тарасовна. – Вы же ее все равно собираетесь убить.

– Воспитывать подрастающее поколение – самая замечательная работа на земле! – заученно-торжественным тоном отчеканила Ганна Николаевна. – Впрочем, ты права, – тяжело переводя дух, хмыкнула она. – Вот кто у нас никогда не подрастет, – она окинула Ирку долгим насмешливым взглядом и походя бросила: – Кстати, еще раз попробуешь использовать свою оборотническую силу, чтобы выдернуть оградку из земли, – придушу! – она вскинула руку, скрючив пальцы, как когти, и украшение немедленно впилось Ирке в шею. – И не пытайся меня надуть – любой твой план я узнаю в тот же миг, как ты его придумаешь! – и она многозначительно похлопала себя пальцем по лбу. Видно, одним из украденных ею даров стала телепатия. – Дергайся – не дергайся, я все равно получу то, что мне от тебя нужно… – она нагнулась к самому уху Ирки и отвратительным шепотом выдохнула: – Твою долгую молодость!

Киевская ведьма развернулась на каблуке, отошла и принялась разглядывать прикованную Ирку издалека, точно знаток – картину.

– Плохо, что мы не можем убивать своими руками – иначе до свиданья, дар! Для моего заклятья нужен проводник. Появление деревенских дурех, ищущих в Киеве – как же, столица колдовства! – помощи, чтобы отомстить за свою подругу, было просто подарком! Глупый молодой ревнивец – она, видите ли, потанцевала не с тем! Он стал просто идеальным убийцей ведьм!

Ганна Тарасовна повела ладонью вдоль ближайшего заснеженного холмика – и белый снег замелькал беспорядочными черными полосами, как экран в деревенском кинотеатре. Рябое изображение судорожно дергалось, но Ирка узнала колдовской костер на ведьминых метлах, мечущуюся в огне тень и молодую Ганну, взмахивающую руками над пламенем. Изображение придвинулось ближе… еще ближе… крупнее… Теперь Ирка видела только протянутую руку киевской ведьмы и наконец разглядела, что же именно полетело тогда в костер! Из растянувшихся на весь «экран» пальцев выскользнул маленький, точно игрушечный, ножик, по форме идеально повторяющий жуткий тесак Спиридона!

Изображение дернулось, понеслось снова – поток черного дыма, сквозь который то и дело проступало оскаленное яростью мужское лицо, ринулся в погоню за разбегающимися ведьмами.

– В тот раз ведьм понадобилось много, ведь я должна была подчинить Спиридона моей воле, – тоном лектора на научной конференции сообщила Ганна Николаевна и захлопнула ладонь. Изображение погасло. – На зеркале лучше выходит, – слегка извиняющимся тоном сказала она. – Кстати, дар показывать живые картинки я приобрела у одной старухи из Румынии. Она им ребятишек развлекала! – возмущенно пожала плечами киевская ведьма. – Сперва я собирала ведьм с редкими, особенными дарами. Конечно, их жизни поддерживали меня в форме, – она озабоченно пощупала свое лицо и, кажется, с трудом удержалась, чтоб не поглядеть на себя в карманное зеркальце. – Но это все не то! К тому же, когда я забирала неимоверную силищу старой Мелюзины, мне следовало подумать, сколько ей лет! – Ганна Николаевна укоризненно покачала головой. – И как она выглядит! Но твоя жизнь, жизнь полукровки, решит все мои проблемы! – радостно успокоила она Ирку, словно та волновалась.

– Я тоже состарюсь, – буркнула девчонка.

– Но гораздо позже остальных! – нравоучительно подняла палец Ганна Николаевна. – Согласись, несправедливо? Ты будешь жить только потому, что у тебя папаша – древний бог, а я, с моими блестящими способностями, состарюсь и умру? – Ганна Николаевна поглядела на Ирку возмущенно.

– Это не ваши способности. – процедила Ирка. – Вы их просто… натырили!

А ведь Танька почти догадалась – и про то, что убийца коллекционирует ведьм с особыми дарами, и про то, что великая Мелюзина из этой схемы выпадает…

– Да-да! – весело закивала в ответ Ганна Николаевна. – Вот кто действительно был умен – твоя подруга!

– Что значит – был? – замирая от недоброго предчувствия, прошептала Ирка.

– Укус серебряного скорпиона даже смертоноснее обычного, – безмятежно сообщила Ганна Николаевна, вытаскивая из кармана своей шубки сверкающее серебряное украшение – то самое, что было у Таньки на шее! – Создавать живые украшения меня… хм… скажем так, научила одна мастерица в Амстердаме. А вы даже не удосужились как следует осмотреть рану – сразу Спиридон, Спиридон… – передразнила она. – А ведь твоей подруге помочь некому – ваш мальчик думает, что она просто спит, и сейчас мчится к тебе!