Лиан почувствовал на лице лучи утреннего солнца. Все тело мучительно болело. Он с трудом разомкнул веки, застонал, закрыл ладонью глаза от яркого света, поднялся на ноги, и тут же чуть не упал от резкой боли в спине. Он попытался вспомнить, что же привело его на эту пустынную, открытую всем ветрам вершину холма. Сначала очень медленно, а потом все быстрее к нему стали возвращаться воспоминания о событиях прошедшей ночи.

Карана! Что за безумие заставило его вчера бросить ее и умчаться сюда?! Безумие?! А может, трусость?! Как же он мог ее оставить, согласиться выполнить свое нелепое обещание?!

Лиан закинул мешок за плечо и взглянул на солнце. Было уже начало восьмого. Он обязательно должен найти Карану! Она могла быть уже у парома! Он подбежал к тропе и посмотрел в сторону реки. На другой стороне он увидел Нарн — кучку домов и деревянные мостки на берегу. Через реку на эту сторону плыл паром. Лиан стал лихорадочно осматривать берег под обрывом, на котором стоял, и разглядел маленький деревянный причал, наполовину скрытый кучкой деревьев. Рядом с причалом стоял сарай без крыши, в котором вращалось солидных размеров колесо с канатом. До причала было около лиги. Если он помчится бегом, он окажется там минут через двадцать и наверняка успеет к парому!

Лиан бросился вниз огромными прыжками, но тропа была неровной и каменистой, а мешок колотил его по спине. Два раза Лиан упал и чуть не переломал себе ноги. После этого он замедлил шаг и стал спускаться осторожнее. Добравшись до подножия обрыва, он снова припустил бегом и бежал около получаса. Когда он оказался у причала, у него дрожали колени и он был весь мокрый от пота. На причале было несколько дикого вида крестьян, тупо, без малейшего любопытства смотревших на Лиана.

Паром уже отчалил и был саженях в ста от берега. Несмотря на вопли Лиана, его прыжки и размахивание руками, паром и не подумал вернуться, а под аккомпанемент скрипучего колеса, травившего канат, методично двигался к противоположному берегу, глубоко осев правым бортом, на который напирало стремительное течение реки. На пароме стояло десять человек, но никто из них не выделялся бледной кожей или рыжими волосами.

Лиан бросился назад, к группе крестьян, карабкавшихся по крутой тропинке вверх по склону, и окликнул последнего — высокого неуклюжего парня с мотыгой на плече, одетого в мешковатую зеленую рубаху и коричневые панталоны. Ни он, ни его спутники не остановились и даже не обернулись.

— Эй ты, в зеленой рубахе! — крикнул Лиан еще раз. Парень продолжал подниматься, но все-таки обернулся. У него была недельная щетина на щеках и нос картошкой.

— Ты не видел здесь женщину с рыжими волосами и зелеными глазами? Вот такого роста. Она не садилась на паром? — спросил Лиан, показывая ладонью рост Караны и карабкаясь вверх по склону вслед за крестьянами.

— Чего? — переспросил парень, гундося себе под нос. Лиан громко, медленно и отчетливо повторил свой вопрос.

Крестьянин раздвинул в ухмылке свои отвислые губы, обнаружив черный зев, обрамленный обломанными гнилыми пеньками.

— Рыжая девушка, красивая! — с трудом выговаривая слова, пробубнил он и снова ухмыльнулся во весь рот, из которого исходил такой тяжелый дух, что Лиан поперхнулся и отвернулся.

— Красивая? Я не говорил, что она… — начал было он, но понял, что его описание породило в мозгу крестьянина какие-то свои образы.

— Ты видел ее? Где? — стал настойчиво расспрашивать Лиан крестьянина, карабкаясь вслед за ним по крутому склону, но внезапно споткнулся и растянулся во весь рост на земле.

— Не видел девушку. Не видел рыжую, — пробубнил крестьянин, отвернулся от Лиана и поспешил за своими.

Лиан так и остался сидеть там, где упал, глядя вслед крестьянам. До него в последний раз донеслось бормотание: «Не видел девушку! Не видел рыжую!» — и крестьяне скрылись за пригорком, направляясь на поля, лежавшие ниже по течению.

Лиан стал лихорадочно прикидывать. Вчера ночью он брел по лесу не меньше двух часов. Чтобы попасть на этот паром, Каране пришлось бы встать задолго до рассвета. Лиан бегом спустился обратно на пристань и замер там в нерешительности. Потом он снял мешок и сел под дерево, поглядывая то в сторону Нарна, то на спускавшуюся с обрыва тропинку. На тропинке никого не было. Время шло, Лиан стал беспокоиться, вскочил на ноги и начал нервно расхаживать по пристани.

Где же она?! Ей давно пора было бы прийти на пристань! Лиан решил оставить мешок у причала и немного пройти по тропе в обратном направлении, просто подняться на обрыв, чтобы посмотреть, не идет ли Карана со стороны леса. Он спрятал мешок в кустах и припустил вверх по тропинке.

Очутившись наверху, Лиан оглянулся. Паром уже почти доплыл до Нарна. На каменистой тропе не было никаких следов, даже его собственных; тропа же была пуста вплоть до густого леса, маячившего в отдалении.

У Лиана защемило сердце. С Караной что-то случилось! Наверно, Тензор умудрился переправиться через реку и какими-то своими тайными приемами заманил девушку в ловушку! Он уже вчера начал давить на сознание Караны. Вот почему она прогнала его! А ему, Лиану, надо было не удирать, а остаться и помочь ей отбиться от врагов. Какой же он все-таки идиот! Жалкий трус!

Лиан понял, что он делает, только когда преодолел по тропе уже половину расстояния до леса. Чем дальше он продвигался, тем тревожнее становилось у него на душе. Наконец он уже не шел, а бежал, потом припустил во весь дух, не смея остановиться, чтобы передохнуть. У него закололо в боку и зашумело в ушах, а он все бежал и бежал, карабкался по оврагам, прыгал через ручьи, судорожно хватая ртом воздух, несся по полянам. Наконец он добежал до речки, у которой они ночевали, и бросился вдоль по берегу. Добежав до поляны, где стояла палатка, он встал как вкопанный.

Вокруг царила мертвая тишина. Лиан слышал только собственное прерывистое дыхание. Поросший травой пригорок погрузился в густую тень. Воздух был сырой и холодный. Вокруг безучастно возвышались вековые деревья. Палатка находилась на своем месте, и Лиан почувствовал волну облегчения: значит, Карана просто решила задержаться тут еще на денек!

— Карана! — крикнул он, но ответа не последовало.

У Лиана по коже побежали мурашки. Он подошел к палатке и увидел, что она вся изорвана. Сквозь прореху он заметил мешок Караны. Мешок тоже был порван. Тут же валялось его втоптанное в землю содержимое. Внутри палатки лежала куча одеял. Лиан поднял одно из них. Оно было изрезано и вымазано запекшейся кровью. Остальные одеяла были в таком же плачевном состоянии. Лиан вытащил все из палатки. Земля под одеялами тоже была пропитана кровью. Крови было так много, что никто не пережил бы такой ее потери. Поняв это, Лиан рухнул на землю и зарыдал.

Когда Феламора наконец направила лодку в тростник, солнце клонилось к закату. Десять часов назад она освободила из Фиц Горго Магрету, и сейчас та сидела, прислонившись к борту. Девушку знобило, и она почти не понимала, что с ней происходит. Под ее израненными ногами переливалась черная зловонная каша из грязи и болотной воды. Лодка дернулась, наскочив на прибрежную кочку. Магрета застонала, приоткрыв впавшие глаза с пожелтевшими белками.

Феламора шагнула в мутную воду и вытащила суденышко на берег, хотя в высоком тростнике течение его и так не унесло бы. Феламора расправила тростник, примятый лодкой, чтобы никто не догадался, что они пристали к берегу именно здесь. Затем она снова вышла на берег и осмотрела островок, к которому причалила. Везде была жидкая глубокая грязь. Она налипала Феламоре на сапоги, тянула ее ноги книзу. То и дело увязая в этой жиже, Феламора пробралась сквозь тростник на противоположный берег острова. Она не нашла ни клочка твердой земли: всюду была холодная серая грязь, а посредине островка возвышался ствол давным-давно засохшего дерева. Солнце коснулось горизонта, и над водой стал собираться туман. Ночь обещала быть темной и холодной.